Олег Соколов - Испанская война и тайна тамплиеров
Контрабандист не заставил себя уговаривать и глотнул густого вина. Потом схватил ароматную гавану, отрезал кончик ножом и засунул сигару в рот.
– Как будет вознаграждено то, что информация исходит именно от меня?
– Ну, если ты скажешь точное место, получишь одну двадцатую от добытого, а если просто поможешь, Кондесито не поскупится. Ведь ты его знаешь, сказал, что наградит по-королевски, значит, наградит.
Дон Хосе Чуэка и Пако раскурили сигары.
– Уж как-то это все неопределенно, – произнес дон Хосе, – по-королевски…
– Ну, если не нравится, я пошел, – сказал Пако, вставая из-за стола.
– Стой, стой, – заволновался дон Хосе. – Я верю Кондесито, но хотелось бы все-таки поточнее…
Пако снова уселся.
– Я могу тебе сказать только, – продолжал дон Хосе Чуэка, – что у французов есть бумага, на которой изображен план, где спрятаны сокровища, но эту бумагу держит при себе генерал Сюше, а ее копия хранится у адъютанта Монтегю. Зато название замка, где спрятан клад, написано на шкатулке, и эту шкатулку французы отбили, когда уничтожили отряд отца Теобальдо.
– Это я и без тебя знаю, – безразлично бросил Пако.
– Да, а название замка тебе известно?
– Я сам видел эту шкатулку. Там было что-то нацарапано непонятным шифром.
– Ну так вот, один из помощников Сюше, какой-то там де Кресси или де Кресса, расшифровал эту надпись, – торжествующе произнес дон Хосе.
– И?
Дон Хосе выпустил еще клуб дыма и сказал:
– Это только половина информации. Сколько мне будет за нее?
– Я же сказал, Кондесито не обидит. Пусть будет одна сороковая.
– Одна сороковая? Согласен, но только ты поклянись Пресвятой Богородицей.
Пако без колебаний произнес клятву и перекрестился. Правда, дона Хосе подобная клятва не убедила, и он, больше полагаясь на щедрость Кондесито, проговорил:
– Это замок Гарден в Лериде. Раньше он принадлежал тамплиерам, там они и спрятали сокровища. А где точно, ищи бумажку…
Пако вышел от дона Хосе, когда уже смеркалось. Кроме постоялых дворов, где ему совсем не хотелось светиться, у Пако была еще пара мест, чтобы переночевать, не привлекая ничьего внимания. Требовалось только оставить пару монет, и все. Но Пако пошел к тетке Кармеле, сказав ей, что ночевать ему больше негде и что он хорошо заплатит.
Лита без восторга указала контрабандисту маленькую комнатенку наверху в конце грязного коридора, одну из тех, куда удалялись клиенты ее заведения, когда им нужно было уединиться с девочкой. В субботний вечер посетителей ожидалось много, и поэтому бандерша выделила Пако самую крошечную комнатенку, находившуюся рядом с ее покоями. Она не очень любила пускать сюда клиентов, которые мешали ей спать своим шумом. Так что, забрав у Пако два реала, толстуха предоставила эти покои в его распоряжение.
Вопреки обыкновению, Пако не стал пить в общем зале вино и пугать посетителей своими отвратительными сигарами. Отказался он и от услуг девочек, которых Лита, впрочем, и не особенно ему навязывала, вспомнив, что Пако прошлый раз не заплатил. Контрабандист сослался на плохое самочувствие, удалился в свою комнату и стал ждать.
А ждать пришлось долго. Снизу еще несколько часов раздавались пьяные выкрики, со стороны лестницы и из коридора слышны были громкие шаги, грубый смех, сальные шутки, хлопанье дверей, а потом и другие ритмичные звуки, которые раздражали Пако, мысли которого были далеко от любовных утех. Но Пако терпеливо ждал, он знал, что Лита обычно покидает общий зал где-то около полуночи, когда клиенты заканчивают разбор девочек и платят вперед. После этого ловить там ей больше нечего.
Пако не ошибся. Почти ровно в полночь из коридора послышались шаркающие грузные шаги Кармелы и скрип открывающейся двери в ее комнату. Бандит стремительно выскочил и резким точным движением схватил толстуху за горло одной рукой. Другой он перехватил у Кармелы маленький подсвечник, чтобы, не дай бог, не устроить пожар. Еще миг – и Пако втащил насмерть перепуганную хрипящую бандершу в ее комнату. Не отпуская ни на секунду ее горло, он аккуратно поставил подсвечник на стол и закрыл дверь на крючок.
В ту же секунду перед носом Кармелы блеснуло острое лезвие навахи.
– Ну, старая жаба, рассказывай, как сдала нас с отцом Теобальдо французам?! Кто тебе еще помогал?!
– Что ты, что ты, с ума сошел? – хрипела Кармела. – Дай хоть слово сказать.
– Ну, говори, гадина, – контрабандист чуть ослабил давление на горло толстухи, – но, если крикнешь, глотку перережу в один миг.
– Что ты, что ты, дружок, ты ошибаешься, – взмолилась та.
– Ошибаюсь? – взревел Пако. – А знаешь, как рванул заминированный фургон, а как потом стреляли и рубили наших?
– Пако, это не я, клянусь! Какого рожна мне было выдавать вас французам?! Вы мне деньги платите, а от них одни неприятности.
– Да ладно, неприятности, – развязно бросил контрабандист, – только за счет их офицеров и живешь!
– Послушай меня, – стонала Лита, – вас сдал Чучо…
– Чучо?! – бандит снова чуть ослабил хватку на горле бандерши.
– Да-да, Чучо! – обрадовалась Кармела эффекту, который произвели ее слова. – Неужели ты не знаешь, что он попал в лапы французов?
– Знаю, – произнес Пако, и мгновенная догадка пронзила его сознание.
– Его допросили так, что он во всем сознался, и пообещали оставить в живых, если он расскажет что-нибудь ценное, что позволило бы найти вашу банду. Ну он и постарался. Сдал вас всех с потрохами.
Последние слова Лита произнесла окрепшим голосом, оттолкнув руку Пако.
– А ты откуда об этом знаешь?
– Да есть добрые люди, дружок…
Эта фраза снова взбесили Пако. Глаза его злобно блеснули в неровном свете свечи, он опять схватил толстуху за горло и приставил наваху прямо к ее лицу:
– Пошути мне еще только, зарежу! Но испуг Литы уже прошел.
– Успокойся ты и лучше послушай, откуда я все знаю! Ходит тут к нам один офицерик, Монтегю, адъютант командующего. Он, когда выпьет, поболтать любит.
– Как ты сказала – Монтегю?! – почти прокричал Пако, мгновенно вспомнив свой разговор с доном Хосе Чуэка.
– Ну да, Монтегю.
– Он к вам ходит?!
– Еще как, большой любитель наших девочек! Как только штаб возвращается в Сарагосу, не пропускает возможности отдохнуть, даже сейчас собирается к нам в гости из-под Лериды.
– А ты откуда знаешь? – недоверчиво спросил Пако.
– Да он сам сказал, когда уезжал. Говорил, что хоть и отправляется на войну, но через недельку-другую командующий обязательно пошлет его в Сарагосу, проверить, как здесь дела. Да и деньжат даст ему на дорогу. Вот наш любимый офицерик к нам и заедет.
Глаза Пако сверкнули торжествующим блеском.
– Послушай меня, тетка, – проговорил он голо сом человека, нашедшего то, что так долго искал. – Если поможешь мне, сумеешь заработать кучу денег. Кучу! Только сделай все, как я скажу…
Глава 12
Под стенами Лериды
С далеких гор дул холодный пронизывающий ветер, который гнал по ночному небу рваные облака. Время от времени выглядывала луна, освещая мертвенным светом каменистую равнину. В эти мгновения можно было хорошо увидеть огромную черную громаду скалы, замок на ней и прилепившийся внизу обнесенный стенами город.
В эту ночь командир эскадрона де Крессэ получил свое первое задание в качестве адъютанта главнокомандующего. Сейчас он стоял где-то в тысяче шагов от крепости, а мимо него бесшумно двигались темные фигуры солдат. Анри вспомнил, как с этого самого места он пять дней назад увидел, как открылись ворота, опустился подъемный мост, и из крепости выехали два всадника. Один из них был трубачом, который силился извлекать из своего инструмента как можно более громкие звуки. В руках у другого был белый флаг.
Сердце у Анри тогда дрогнуло от радости:
«Парламентер! – мелькнуло в голове. – Неужели сдаются?! Значит, командующий был прав, победа при Маргалефе напугала их. Они рассчитывали на помощь армии из Каталонии, но теперь надеяться больше не на что, и мы сможем войти в крепость без стрельбы, без боя, без кровопролития, но как победители…»
В мгновение ока он представил себе, как въезжает в город в мундире с белой с золотом повязкой адъютанта главнокомандующего на руке и, спрыгнув с коня перед домом Инессы, преклоняет перед ней колено, вручая букет белых роз.
Но мечтать пришлось недолго, его послали на встречу с парламентером, который передал запечатанное сургучной печатью письмо. Уже через несколько минут это письмо было в руках командующего, который нетерпеливо сломал печати, пробежал глазами по строчкам послания, передал бумагу де Крессэ и раздосадованно произнес:
