KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод. Книга 1

Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод. Книга 1

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вадим Нестеров, "Люди, принесшие холод. Книга 1" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Первая же встреча Угримова с джунгарским ханом обнадежила русского майора тем, что Голдан-Цэрэн, сменивший к тому времени на троне умершего Цэван-Рабдана, простодушно признался, что Ренат джунгарам «немалые свои услуги показал» и давно «во отечество свое просился», но «нам в нем было не без нужды». Но вот отпустить шведа контайша категорически отказался, по крайней мере, до конца войны. Назревала проблема — весной 1731 года, когда Угримов прибыл в Джунгарию, война с Цинской империей была в самом разгаре.

Поэтому посольство Угримова изрядно затянулось — к тому же, кроме освобождения русских пленных, майор должен был решить еще вопросы о русско-ойратской границе и заключении торгового договора, а общаться с ханом ему доводилось не так часто — тот не вылезал с фронта, ибо вторая ойрато-китайская война забирала все силы немногочисленного джунгарского народа. Как писал потом сам Угримов: «сего лета и при урге у них людей оставалося токмо одни попы и бухарцы (уйгуры) и несколько джиратов[76], с которыми их владелец всегда ездит на охоту, а прочие калмыки все до малого ребенка были изо всех улусов высланы на службу противу китайцев и казачьей орды (казахов)».

В общем, Угримов просидел в урге несколько лет. Но нет худа без добра — за время ожидания он несколько раз встречался с Ренатом, который принимал русского майора в своей ставке в 10 верстах от реки Темерлик «при урочище Цонджи». Шведу предложение русских явно пришлось по душе, но до конца посланнику он, похоже, так и не поверил. Джунгарский вельможа шведского происхождения очень осторожничал и в разговоре несколько раз подчеркивал, что во всех своих деяниях в Джунгарии «он вины своей не признавает, понеже шведские полоненики чинили в России тому подобное ж, а он штик-юнкер не токмо российской, но и контайшин пленник и служб в России не принимал».

Наконец, война пошла на спад, изрядно обескровив обе державы. И после прекращения военных действий и начала мирных переговоров в 1733 году контайша сдержал слово, данное его отцом Ренату много лет назад. Бывшему шведскому пленнику дозволялось вместе с посольством Угримова возвратиться в Россию. Из первого же русского поселения майор Угримов эстафетой отправил в центр донесение о том, что задание выполнено, Рената (и еще 400 русских пленников) ему удалось вытащить: «штык-юнкер Ренат при нем в Россию следует, которого я всячески едва склонил, понеже он весьма опасается своих прогрессов».

Ренату, думается, было еще тяжелей — он возвращался в Россию после 18-летнего отсутствия. По большому счету, полжизни прошло в другой стране. Стране, которая абсолютно не походила на его полузабытую уже северную Швецию, скорее уж была ее полной противоположностью. Стране, где он добился всего, о чем только может мечтать человек, и все это бросил. Ради чего? Об этом он скоро узнает.

Что его ожидает? Новый плен, теперь у славящихся своим коварством московитов, чьи прельстивые речи вполне возможно были просто ловушкой? Этот вариант швед, навидавшийся, как всякий царедворец, самых изощренных интриг и предательств, думается, совершенно не исключал. И вскоре худшие ожидания начали оправдываться. Уже в Тобольске, куда они прибыли 26 июня 1733 года, случилось нечто, очень напоминающее провокацию. Трое девушек-казашек из его свиты, прослуживших у него десять лет, заявили, что ехать в Швецию не хотят, и обратились к Сибирским властям с просьбой об освобождении, изъявив желание принять православную веру и крещение.

Императорским указом Угримову было велено прибыть в столицу, «а присланных с ним контаншиных послаников потом отправить в Санкт-Питтербурх же, а штык-юнкору шведу Ренату до указу быть в Москве». Ренат сразу же обратился к шведскому посланнику в России Йоакиму Диттмеру с просьбой о содействии в отправке его на родину. Дипломат принял живейшее участие в судьбе соотечественника и попытался решить вопрос через вице-канцлера Остермана. Сыграл на стороне Рената и глава ойратского посольства Зундуй Замсо. Прослышав, что Рената оставляют в Москве, он вызвал пристава посольства И. Сорокина и заявил решительный протест российским властям, объявив, что Ренат «послан с ними (то есть с джунгарским посольством), и не в числе тех пленников… и об нем де от владелца их в листе написано и к Е.И.В. И тако надлежит им его довесть и объявить Е.И.В.». Очевидно, Ренат еще в Джунгарии решил подстраховаться и добился от контайши инструкций посольству, требовавших от Зундуй Замсо заступничества, если шведа попытаются задержать в России.

Протесты возымели действие, и Рената переводят в Петербург. Швеция — вот она, рукой подать, но он все сидит в опостылевшей России, не то в качестве почетного пленника, не то в качестве джунгарского дипломата. Чтобы скрасить ожидание, штык-юнкер приводит в порядок составленную им еще у ойратов карту Джунгарии — первое европейское описание тех неведомых мест. Уточнять монгольские названия и транскрибировать их на латинский язык ему помогали члены ойратского посольства (переводчик при джунгарском посольстве М. Этыгеров доносил, что к ойратам приходил Ренат «и на имеюшейся у него ландкарте их землице калмыцкое письмо звание местам с переводу их посланцов подписывал по-шведски»[77], но не только они. Немалую лепту в создание карты Рената внес служащий коллегий Иностранных дел Василий Бакунин[78], говоривший на монгольском языке, как на родном. На нем же, думается, и общались между собой при составлении карты эти два европейца — швед и русский.

Одна из двух карт Джунгарии, составленных Ренатом


Наконец, было принято решение относительно пожелавших креститься трех казашек. Одна из них к тому времени умерла, а двух оставшихся, которых Ренат с женой звали Сусанной и Юганной, забрали у шведа, крестили и определили в Вознесенский девичий монастырь. 24 мая 1734 года ойратское посольство было принято Анной Иоанновной. Там русской императрице было вручено послание Голдан-Цэрэна, где, в частности, говорилось и о Ренате: «сей швед Иван-учитель напред сего взят к нам в плен и показал мастерства — пушечное и некоторое другое. И когда за то дана ему воля, то он намерен был ехать в свое отечество. И когда ныне о том ево намерении спрашивали, он паки пожелал возвратиться и потому я его и возвратил, и прошу в том во всем ему милостиво спомоществовать».

Просьба контайши была уважена, и в конце 1734 года после 24-летнего плена в России и Джунгарии Юхан Густав Ренат возвратился на родину. С ним в Стокгольм уехали «ево жена Кристина Андреевна», дочь и оставшиеся девять служителей (семь казахов и двое уйгуров). Оставшиеся годы Ренат жил в столице, служил лейтенантом в Королевском арсенале, и умер в 1744 году в возрасте 62 лет.


ГЛАВА 16. Русский


Расставшись с Ренатом, вернемся к Василию Бакунину, уже дважды появлявшемуся на страницах этой книги. Тем более, что некоторые из моих читателей, наверное, уже устали слушать про экспедиции и походы. Ты вообще о чем? — думают они. — Большая игра, как всем известно, это схватка разведок. Где у тебя хоть один разведчик?

Извольте. Хотите про разведчика — будет вам разведчик, тем более, что я сам давно хотел рассказать про то, как попадают люди в Большую Игру. Правда, для этого нам придется вернуться из Сибири обратно на нижнюю Волгу, к калмыкам.


***

Что делать, если родился ты в семье небогатых ярославских дворян, переселенных князем Голицыным на службу в Царицын? Здесь, на российском пограничье, живут уже три поколения твоей семьи, и судьба твоя была определена много ранее твоего рождения. Есть такое выражение — трудовая династия. Это про Бакуниных. Службу свою Бакунины передавали от отца к сыну. А службу дед выбрал странную, непривычную для русских дворян — все Бакунины с малых лет работали с калмыками. Зюнгорский язык гортанный эти природные русаки учили с рождения и говорили на нем не хуже, чем на родном. Еще дед нашего героя, сын боярский Иван Бакунин, при втором Романове, Алексее Тишайшем, попал в летописи, отправившись по приказу царицынского воеводы Траханиотова для переговоров с калмыцким тайшей Солом-Цэрэном. Отец, Михаил Иванович Бакунин, не раз ездил из Царицына в Паншин городок[79] для разбора ссор между калмыками и донскими казаками. Батя нрава был крепкого, характер имел твердый и неуступчивый и споры судил по совести и справедливости, не боясь крутого казачьего нрава. За что знаменитый атаман Фрол Минаев, отчаявшись договориться со своевольным судьей самолично, писал на него кляузные цидулки аж самому князю Голицыну. Тот, однако, не дурак был, потому складывал кляузы в долгий ящик — князь людей своих знал, а Михайлу Бакунина за службу честную всегда отличал, почему тот и дослужился, несмотря на свою худородность, до должности коменданта Царицына.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*