Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый
Тем временем лодка подошла к противоположному берегу. Течение снесло её, и она причалила в том месте, где стояла норманнская дружина.
— Вот ты и пришёл к нам в руки! — зловеще ухмыльнулся один из норманнов. Его товарищи выхватили мечи и грозно двинулись вперёд. Рагнар вскинул топор, хускерлы Гарольда сверкнули мечами, но сам он был невозмутимо спокоен.
— Тихо! — остановил он своих приближённых и, положив меч на дно лодки, выбрался на берег. Рагнар ступил следом.
— Ты останешься тут! — не оборачиваясь, велел Гарольд.
— Но мой лорд... — начал было гигант, однако граф остановил его взмахом руки и двинулся вперёд.
Предводитель норманнов с наглой ухмылкой встал на его дороге.
— Я пришёл не к тебе, норманн! — холодно произнёс граф, идя прямо на противника. Тяжёлый взгляд будто приковал воина к земле, норманн поёжился, затем опустил меч и нерешительно посторонился. Гарольд уверенно зашагал в сторону дворца. Норманны, злобно переговариваясь, двинулись за ним, однако ни один из них не решился на него напасть.
Граф прошёл сквозь ряды вражеского войска и приблизился к крыльцу, на котором стоял король со своими приближёнными.
— Приветствую тебя, государь, — произнёс Гарольд, опускаясь на одно колено.
Эдуард холодно глядел на него.
— Твой отец бунтовщик! — строго промолвил он. — Не думал, что ты пойдёшь по его стопам.
— Мы не бунтовщики, мой король, — возразил Гарольд. — Мы лишь твои верные вассалы.
— Верные, говоришь? — ехидно усмехнулся граф Сивард. — То-то вы с оружием в руках подступили к Лондону.
— Мы пришли за справедливостью! — взглянул на англа сакс. — Неужели тебе — человеку чести — по сердцу, что нашу родину заполонили иноземцы? Неужели ты хочешь, чтоб пролилась английская кровь?! Не верю, что это так!
Застигнутый врасплох, англ попытался найти достойный ответ. Но сказать было нечего.
— Мой король, — продолжил Гарольд. — Твои деды укрепляли державу, громя норманнов. А ты позволяешь им рвать Англию на куски и притеснять твоих вассалов!
— Не забывайся, граф! — сжал губы Эдуард.
— Прости за дерзкие слова, государь. Ты знаешь, что я всей душой предан тебе. И почитаю за мудрость, великодушие и благочестие. — Гарольд сделал паузу и с болью продолжил: — Но мне нестерпимо видеть, как иноземцы мешают тебе быть пастырем над своим народом.
— А почему ты решил, что моему народу живётся плохо? — раздражённо спросил Эдуард.
— Позволь спросить у него? — предложил граф. — Ведь именно так в трудную минуту поступали твои славные предки.
— Мало ли, что было раньше! — вступил в разговор владетель Мерсии. — Не тебе, презренный, указывать королю!
— Граф Леофрик! — взглянул на него Гарольд. — Ты всегда был врагом нашего дома.
— Да, это так, — надменно кивнул мерсиец.
— И делал это открыто. Даже тогда, когда мы были в силе.
— Даже тогда, — самодовольно усмехнулся англ.
— Теперь мой род в опале, — с горечью сказал Гарольд. — Ия один безоружный стою пред вами. Так достойно ли тебя мешать мне говорить с королём?
Англ нахмурился и поджал губы. Его сын открыл было рот, но, увидев холод и осуждение в глазах стоявших вокруг дружинников, предпочёл промолчать. Меж тем Гарольд вновь обратился к королю:
— Так ты позволишь, государь, спросить, что думает твой народ?
Эдуард безмолвствовал. Он чувствовал, как растёт напряжение вокруг него, видел растерянность приближённых и с тревогой думал, чем всё это может кончиться.
— Что ж... Спроси... — наконец выдавил он, пожимая плечами.
Гарольд поднялся с колена и повернулся к английским дружинникам.
— Братья! — вскричал он. — Довольны ли вы тем, что надменные норманны прибирают к рукам наши земли?
Дружинники хмуро молчали.
— Или вам по душе, что наша родина превращается в довесок Нормандии? А её алчные жители разоряют нашу добрую Англию?!
Норманнские сеньоры заворчали и потянулись к мечам, но угрожающий ропот, поднявшийся в рядах саксов, заставил их стихнуть.
— Что ж вы молчите, братья? — с горечью произнёс молодой граф. — Или вы превратились в рабов?! И вам не дорога память отцов?!
— Нет, Гарольд! — выступил вперёд старый саксонский тан[7]. — Не упрекай людей в трусости! Присяга сдерживает нас!
— От чего сдерживает, друг мой? — спросил граф. — Она мешает вам помочь вашему королю? Стать ему верной опорой?
— Нет, этому она не мешает, — покачал головой тан.
— Так помогите же ему в трудный час! — повысил голос Гарольд. — Помогите ему и своей многострадальной родине! Спасите её от братоубийственной бойни!!
Саксы стали медленно придвигаться к нему.
— Вы верите мне, братья?! — Голос Гарольда разнёсся далеко окрест.
— Верим!! — эхом пронеслось над войском.
— Вы поможете своему государю?!
— Поможем!! — взревели дружинники, тёмной тучей надвигаясь на сбившихся в кучу норманнов. Эдуард сжал трясущиеся руки и растерянно оглянулся по сторонам.
— К оружию, англы! На защиту короля!! — воззвали было к своим людям северные графы. Однако англы не спешили ввязываться в распрю, ибо речь Гарольда затронула и их сердца. Опустив головы, они молча топтались на месте. Тем временем саксы подняли свои секиры, намереваясь тут же разделаться с ненавистными норманнами.
— Одумайтесь, дети мои! — попытался остановить их архиепископ, но его оттеснили в сторону.
— Назад, братья!! — воскликнул Гарольд. — Вы обещали помочь своему королю. Помочь! Но решать судьбу страны должен только он. Вместе с народом!.. Государь! — обратился молодой граф к Эдуарду. — Ты позволишь нам твоим именем собрать Уитенагемот?
Эдуард затравленно смотрел на него. Внезапно луч солнца, пробившись сквозь серую пелену туч, осветил лицо Гарольда. Суеверный король схватился за крест и, сразу почувствовав облегчение, чуть слышно прошептал:
— Собирайте...
Глава 2
ВСТРЕЧА
Собрание представителей народа — Уитенагемот — после жарких споров приняло сторону саксонской партии. Эдуард вынужден был смириться, значительная часть его норманнских вассалов покинула остров, а северяне отошли в тень. Их время кончилось, их места подле трона заняли Годвин и его сыновья, им вернули звания и владения. Однако старому графу было выдвинуто одно условие — чтоб подтвердить свою лояльность в отношении короля, ему надлежало отправить в Нормандию младшего сына Вальтова и внука Хакона. В противном случае герцогство могло вмешаться в конфликт, что было крайне не желательно. Трезво оценив ситуацию, старик согласился.
Как только в стране воцарился мир и порядок, Гарольд с головой погрузился в дела своего графства, стараясь всемерно облегчить жизнь подданных. Всё чаще его призывали к себе отец и король, ибо нуждались в его мудрых советах. Граф был переполнен планами, король же большую часть времени проводил в молитвах. Годвин подавлял его своей неуёмной энергией, а Гарольд, напротив, вызывал тёплые отцовские чувства. Молодой граф был предельно почтителен и, давая советы, делал это крайне тактично. Эдуард всё больше тянулся к нему, он поверял молодому вельможе свои потаённые мысли.
Таким образом, положение Гарольда было прочным. Ему было всего тридцать лет, а он уже стал третьим лицом в королевстве. Вассалы с любовью и уважением взирали на него, а женщины трепетали при одном его появлении.
Временами Гарольд покидал Лондон и уединялся с милыми его сердцу дамами в своём кентском поместье. Однажды тихим октябрьским днём он в очередной раз направился туда в сопровождении верного Рагнара. Покачиваясь в седле, граф улыбался своим мыслям.
— Кого прикажешь позвать, мой лорд? — нарушил тишину оруженосец. — Леонору? Или Эмму?
— Ни ту, ни другую, — рассеянно произнёс граф. — Ни одна из них не пленяет моё сердце... Говорят, что только любовь греет душу, — негромко добавил он, — но меня она обходит пока стороной.
— Старый граф подумывает о невесте, — вздохнул Рагнар. — Видно, скоро кончатся весёлые денёчки.
— Ну уж нет! Живым я не дамся! — расхохотался Гарольд и, стегнув коня плетью, поскакал вперёд. Рагнар помчался вслед за ним.
На обочине дороги показалась харчевня. Завидев её, Рагнар натянул поводья. Гарольд с усмешкой взглянул на него и шутливо спросил:
— Что, ненасытная утроба? Уже проголодался?
— Большое тело требует много еды, мой лорд, — виновато улыбнулся оруженосец.
