История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 (СИ) - Чайка Дмитрий

- Надо уводить отсюда эту сволочь, - сказал сквозь зубы герцог своему товарищу Авдовальду, когда проводил очередного отца опозоренной дочери. – Они же тут все разнесут.

- Еще не все подошли, - возразил ему Авдовальд. – С юга отряды ждем.

- Да демоны с ними, - сплюнул Винтрион. – Нас все равно вдвое больше. Кого там эта баба по своим лесам и болотам соберет? Мы их и так раздавим.

- Это точно, - поддакнул Авдовальд. – Тогда давай выход назначать. Они же тут в округе разорили все вчистую. Пусть в землях Хлотаря грабят.

Не прошло и трех дней, как длинная змея, разбитая на землячества и роды, поползла по дорогам Шампани. Она двигалась на запад, в сторону Суассона, который спешно затворил свои ворота и готовился к обороне. Что с того, что здесь тоже были земли короля Хильдеберта. Для тюринга или франка из-за Леса все едино, ограбят и не поморщатся. Селяне, услыхав о приближении огромной армии, погнали в лес скотину, и там же спрятали все ценное, что было в домах. Они еще помнили славные походы недоброй памяти короля Сигиберта, после которых травой зарастали поля, а их хозяева ели потом ту самую траву, если повезло остаться в живых. А уж если идут германцы-язычники, то пиши пропало. Для этих ребят и вовсе разницы нет, кого грабить.

Так случилось и в этот раз. Все земли, через которые частым гребнем прошли воины Винтриона, были обчищены до нитки. Герцог встал лагерем у деревеньки Друази, воинам нужно отдохнуть перед последним рывком на земли Нейстрии, точнее ее жалкого огрызка, который приказано было раздавить. А особенно важным в том походе было доставить к госпоже королеву Фредегонду живой или мертвой. Лучше живой, конечно. Уж очень госпожа хотела ей в бесстыжие глаза посмотреть, когда она на дыбе повиснет. Не забыла Брунгильда, по чьей милости мужа лишилась.

А пока в лагере раздавались довольные голоса, и разносился запах жареного мяса. Кое-где истошно визжали бабы, которые не успели скрыться в лесу. Ну что ж, в следующий раз умнее будут. Герцог довольно обозревал свое воинство, у него были самые хорошие предчувствия. Они не покидали его до самого рассвета.

***

В то же самое время. Руанское королевство.

- Нам нужно уговорить этих людей пойти умирать за тебя, сын мой, - сказала Фредегонда, внимательно глядя в глаза мальчику с длинными русыми волосами, заплетенными по-воински, в косы. – Ты все запомнил из того, что я тебе говорила?

Хлотарь кивнул с серьезным видом. Они почти не расставались. Когда умер дядя Гунтрамн, мальчик ждал. Он надеялся, что мама придет за ним, как обещала, и вот, не прошло и недели, как к старому дворцу в Париже подкатила украшенная резьбой повозка. Из нее вихрем выскочила немолодая, одетая в драгоценный шелк женщина, которая быстрым шагом пошла по коридорам прямо к его покоям. Старые римские термы, перестроенные под жилье великим Хлодвигом, стояли крепко, и до сих пор во всем Париже не было здания лучше. Никто не посмел остановить королеву, наоборот, все уступали дорогу и кланялись. Ее хорошо помнили здесь. Помнили и боялись.

- Мама! – радостно закричал мальчишка, узнав ее сразу же.

- Сыночек! – она почти задушила его в объятиях, а из глаз женщины, которую страшились многие мужи в королевстве Франков, потекли слезы радости. Она нечасто позволяла себе плакать на людях. Но сегодня это не имело значения, и суровые дядьки, ходившие за маленьким королем с рождения, не могли нарадоваться, видя счастье своего воспитанника.

- Вы со мной? – в глазах Фредегонды слезы сменились сталью. – Король уезжает немедленно.

- А вещи? – растерянно сказали воспитатели. – Собраться же надо.

- Тогда собирайте и привозите, - отрезала она.- Мой сын уезжает прямо сейчас. Он не будет сидеть тут и ждать убийц.

- Убийц? – выпучили глаза дядьки.

- Убийц, - обронила Фредегонда, которая сжала ладошку единственного из своих шести детей, кто остался в живых.

Хлотарь запомнил этот день на всю жизнь. Еще неделю они тряслись потом в скрипучем возке, пока не приехали на виллу Водрей, где жила мама после убийства отца.

- Не верь никому, - исступленно шептала она, сжав руками его голову и впившись ему в глаза пронзительным взглядом. – Ни одной живой душе не верь, кроме меня и Хуппы. Хуппе лишь потому можно верить, что истинный он душегуб и грабитель, и без моей защиты его казнят тут же.

- Значит, королю такие люди рядом нужны, которые без него сгинут, мама? – спросил не по годам разумный мальчишка, который с детских лет вынужден был опасаться за свою жизнь.

- Конечно, сынок, - кивнула она тогда. – Ведь все прочие продадут тебя за земли или золото. Как продали нас с тобой после смерти отца. Кое-кого уже настигла моя месть, кто-то уже умер, а остальных придется убить тебе.

- Но я не умею, мама, - растерялся Хлотарь.

- А я тебя научу, - успокоила его Фредегонда. – Если не научу я, то научит жизнь, но ты можешь погибнуть раньше. Уж слишком могущественные у тебя враги.

- Тетя Брунгильда? – спросил мальчишка. – Она хочет моей смерти?

- Да, - кивнула мама. – И ее сын, и ее внуки. Все они твои враги, и тебе не будет покоя, пока они живут на этом свете.

- Я их всех убью, мамочка, - заявил Хлотарь. – Я не хочу умирать.

Вместо ответа мама снова сжала его в объятиях, а из ее глаз потекли слезы. Слишком часто она плакала в последнее время, это было совсем не похоже на нее. А еще через месяц к ним пришла весть, что король Хильдеберт собирает воинов из Австразии и Бургундии, чтобы пойти походом на Руанское королевство. И они с мамой стали действовать.

Следующие несколько недель юный король провел в дороге. Он ехал в возке с матерью, а за милю до следующего городка или крепкой деревни пересаживался на коня, как настоящий воин. Гонец заранее предупреждал о его прибытии, и на месте их уже ждал богатый стол и выпивка. По дороге мама рассказывала ему про каждого, с кем придется сейчас говорить. Где он воевал, чем он славен, сколько у него сыновей и внуков. Даже удивительно, как она все это держала в своей голове. Мама учила его, какой тост поднять, и какими словами похвалить. Какие подвиги хозяина вспомнить, а о чем ни в коем случае нельзя говорить, чтобы не обидеть. Так восьмилетний мальчишка постигал нелегкую науку быть королем. Все эти хутора, деревни и городки перепутались в его памяти в клубок, но он держался. Ведь на кону была его собственная жизнь и жизнь его мамы. Сегодня был особенный день. Немногочисленные герцоги и графы его невеликого королевства ждали на совет своего короля. Именно тогда мама сказала:

- Ты все запомнил из того, что я тебе говорила?- а он понятливо кивнул.

- Тогда пошли, у нас все получится.

Совет начался скверно. Знать королевства ругалась и стучала кубками. Шансов у их войска не было никаких. Если они поставят в строй всех свободных, имеющих оружие, то все равно их будет вдвое меньше, чем ведет сюда Винтрион. А придут далеко не все, многие струсят. Плохой расклад, очень плохой. Мама незаметно кивнула ему. Пора.

- Что ж, - заявил маленький король. – Видно, в моих землях не осталось храбрых мужей. Я пойду по дворам и соберу мальчишек. Я сам поведу их на бой. Пусть их отцам будет стыдно.

Ответом ему было гробовое молчание. Не было для свободного человека большего позора, чем проявить трусость. Крики как-то поутихли, а умудренные воинским опытом мужи стали думать, как одолеть врага малыми силами. А мама незаметно подмигнула ему. Молодец, мол, справился. И вот тогда, когда всем стало окончательно ясно, что они проиграли, мама и предложила тот дерзкий план.

***

Неделей спустя.

- Мама, мне страшно, - шепнул Хлотарь, который сидел на коне вместе с Фредегондой, которая тщательно объезжала обломки оружия и трупы в разгромленном лагере. Не хватало еще поранить копыто коню.

- Тебе нечего бояться сынок, - сказала мама.- Бояться нужно живых, а не мертвых.

- Тут так плохо пахнет, - снова сказал он так, чтобы не слышала охрана.