Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 2
– Ты хочешь меня от наследства отдалить, это и безумный сможет понять…
– Отцовский улус, если мы его вернем, поделят нам старейшины племени. Вот мое слово: я обращусь к совету старейшин с просьбой поделить все между нами по справедливости. Сам я не буду вмешиваться, возьму то, что дадут и останусь доволен. – Тэмуджин, склонившись вперед, убеждающе посматривал то на Бэктэра, то на Сочигэл. Некоторое время стояла тишина.
– Мы никуда не поедем! – твердо повторил Бэктэр.
Снова застыла тишина. Младшие братья недоуменно переглядывались между собой.
– Но почему, Бэктэр? – миролюбивым голосом спросила Оэлун. – Что тебя в этом тревожит?
– Ничего не тревожит, – бросил тот ей. – Не хочу никуда ехать…
Сочигэл с озадаченным видом смотрела на него.
– Что-то я совсем перестала тебя понимать, сын, – проговорила она и стала сливать архи обратно в домбо. – Ладно, завтра мы с тобой отдельно поговорим… Ну, пейте быстрее арсу и ложитесь спать. Нечего тянуть время.
Братья, обжигаясь, торопливо опорожнили свои чаши и разлеглись по местам.
* * *На рассвете Сочигэл пошла доить коров и позвала с собой Бэктэра. Оэлун с Тэмуджином ждали их, они хотели, наконец, решить дело с разделом семьи. Младших Оэлун с утра отправила в лес собрать ягоды на лакомство для Тэмулун – она любила их со сметаной – а Хасар с Бэлгутэем, перемигнувшись, сами ушли куда-то в заросли. Хоахчин возилась в молочной юрте, чистила и перемывала деревянную и берестяную посуду.
Времени прошло уже столько, что вдвоем можно было выдоить десять коров, а не две, но Сочигэл с Бэктэром все не было. Тэмуджин, чтобы занять время, взялся было починить на седле стершийся ремень от стремени, но вскоре оставил и сел на хойморе. Мать Оэлун неподвижно сидела на месте, по левую руку от него.
Наконец, за юртой послышался шорох шагов. Кто-то прошел к молочной юрте. «Сочигэл молоко пронесла, – подумал Тэмуджин. – А Бэктэра с ней нет…» Он переглянулся с матерью. На лице у той застыло напряженное ожидание.
В дымоход с тяжелым звоном залетела большая мохнатая пчела и, покружив в светлом кругу, ощупью спустилась ниже, приблизилась к Тэмуджину, задержавшись в воздухе на расстоянии руки от его лица. Тэмуджин, не мигая и не шевелясь, смотрел на нее. Пчела отчаянно звенела, дрожа разведенными крыльями, покачивалась в воздухе. Тэмуджин видел пушистую голову и морду огромной пчелы и, глаза ее, две безжизненные черные точки, казалось, смотрели на него в упор. Наконец, пчела медленно отдалилась, кругами поднялась наверх, в светлый голубой круг, и исчезла из виду. Тэмуджин почувствовал какое-то освежающее облегчение на душе. Оэлун тревожно покачала головой, горестно вздохнув, но говорить ничего не стала.
Сочигэл все не было.
– Пойду приведу ее, – решительно сказала Оэлун и встала. – Что-то неспроста она так долго задерживается…
Мать вышла, недоговорив какую-то мысль, а Тэмуджин задумался, углубившись в себя: происходило что-то непонятное в их айле… Бэктэр, до этого больше всех злившийся на то, что не удалось переселиться к дядьям, вдруг сам наотрез отказался от этого. Хотя это еще можно было отнести к тому, что он боится, уйдя из семьи, лишиться отцовского наследства, не верит в его честность. Но сейчас, после того, как они с матерью Сочигэл, уединившись, о чем-то так долго проговорили, та повела себя тоже странно: зная, что они ждут ее в большой юрте, она стала задерживаться, тянуть время, будто уклоняясь от разговора с ними. Тэмуджин чувствовал в этом какой-то подвох и с нетерпением ждал развязки.
Мать Оэлун вернулась одна. Сев на место, она удивленно заговорила:
– Ничего я не пойму, теперь и она уперлась на том, что им никуда не нужно ехать отсюда. И разговаривать теперь ни о чем не желает… А ведь только вчера она была полностью согласна с нами и еще радовалась…
Она не договорила, опасливо оглянувшись на дверь. Снаружи послышался шорох шагов, затем приподнялся полог и в юрту вошел Хасар. Взглянув на брата и мать, он отвернул лицо, прошел на мужскую сторону и сел, хмуро потупившись.
– Что случилось? – встревоженно спросила Оэлун.
Тот промолчал.
– Бэктэр? – спросил Тэмуджин.
Тот хмуро кивнул.
– А ну, пойдем, – Тэмуджин быстро встал и пошел к выходу. – Иди за мной.
– Смотрите, не раздеритесь там! – запоздало крикнула им вслед мать Оэлун.
Тэмуджин быстрым шагом направился к реке. За ним угрюмо поплелся Хасар. Дойдя до берега, Тэмуджин замедлил шаги, поджидая Хасара, и спросил:
– Что у вас случилось?
Они пошли вниз по берегу.
– Мы с Бэлгутэем стояли возле балагана, тут подошел к нам Бэктэр и говорит Бэлгутэю, мол, пойдем-ка поговорим, а ты, говорит мне, иди к своему братцу и больше не лезь к нам… Я ему говорю, кто ты такой, чтобы мне лезть к тебе и с чего, говорю, ты такой важный стал. Вот скажу, говорю, брату, как ты разговариваешь, он тебе покажет. А он ударил меня по шее, еще толкнул в грудь и говорит: я вам обоим скоро покажу, как со мной надо разговаривать, вы оба моими рабами будете… Я и пошел, чтобы тебе рассказать.
– Рабами?.. Так и сказал? – Тэмуджин, донельзя удивленный, недоверчиво смотрел на него.
– Так и сказал, – Хасар утвердительно кивнул головой.
Тэмуджин, пораженный, повернулся и медленно пошел по берегу. Тревога, неясно обозначившаяся еще вчерашним вечером с приездом Бэктэра и его новым, непонятным поведением и блуждавшая все время где-то рядом с ним, раздражая, но пока не задевая сильно, теперь разом вошла в него, заполнив ему сердце и грудь, не давая больше покоя.
«Что бы это могло означать? – тяжелые мысли давили в груди. – Ведь неспроста он так резко изменился… Что-то случилось, чего я не знаю, да такое, что придало ему такую смелость… Встретил он кого-то?.. Что-то ему сообщили?.. Что же с ним случилось?..»
Они прошли мимо большой сосны на обрывистом берегу, переступив через выступающие на поверхности земли толстые сухие корни, приблизились к поставленной здесь ловушке на рыбу – у самой воды торчал вбитый в песок толстый колышек, от него уходила в воду тоненькая волосяная веревка. Поставили эту ловушку давно, еще в начале лета и нарочно у самой тропы, чтобы по пути забирать улов. Тэмуджин прошел мимо, не глянув в ее сторону. Хасар подошел к высокому берегу, посмотрел в неглубокую прозрачную воду.
– Рыба попалась, – обернулся он к брату. – Кажется, таймень.
Тэмуджин, не слыша его, медленно уходил по тропе. Хасар спрыгнул к воде, потянул за веревку и осторожно вытащил кривовато сплетенную им самим ивовую ловушку. Внутри, поблескивая боками на солнце, трепыхался небольшой, в полтора локтя, таймень. Вытащив его через узкую горловину, Хасар столкнул ловушку обратно в воду; та снова затонула, натянув волосяную веревку.
– Эй, а ну дай сюда рыбу! – раздался сверху знакомый голос.
Хасар поднял голову, над обрывом возвышался Бэктэр. Он злыми жадными глазами смотрел на его рыбу. Хасар удивленно посмотрел на него и оглянулся на Тэмуджина. Тот, отойдя шагов на сорок, тоже оглянулся на окрик. Осмелев, Хасар выскочил на обрыв и направился к Тэмуджину. Бэктэр двумя легкими прыжками настиг его, потянулся и вырвал из его левой руки скользкого от воды тайменя.
– Отдай рыбу! – крикнул Хасар.
Он бросился на Бэктэра, но тот, взяв рыбу в левую руку и спрятав ее за спиной, правой дважды сильно ударил его по щеке. Опешив, Хасар отступил, оглянулся на Тэмуджина, поджидая его. Тот неспешно подошел к ним.
– Что, Бэктэр, тебе рыбы захотелось?
– Да, захотелось! – выкрикнул тот, злобно глядя на него. – Захотелось, и я взял то, что мне надо. И отныне всегда буду брать, понятно вам?
– Теперь нам все понятно, – Тэмуджин долгим пытливым взглядом смотрел на него.
– Вот и хорошо, что понятно, – напряженно глядя на него, усмехнулся Бэктэр. – Ты всегда считался умным, вижу, что не зря…
– Отдай нашу рыбу! – крикнул Хасар, оглядываясь на Тэмуджина, и готовясь снова броситься на Бэктэра.
– Оставь его, Хасар, – спокойно сказал Тэмуджин. – Пусть он заберет рыбу.
Хасар с неукротимым видом оглянулся на него, но, встретив каменно твердый взгляд брата, он в глазах его увидел незнакомый прежде холодный и жестокий блеск. Он поперхнулся словами, опустив руки.
Бэктэр, победно усмехнулся, оглядывая их:
– Ну, вот так, а то оба получили бы тут у меня…
Он гордо поднял голову, повернулся и пошел вверх по реке. Тэмуджин и Хасар молча смотрели ему в спину. Тот уходил в сторону второй поляны.
– Сходи домой, принеси наши луки и по одной стреле, – сказал Тэмуджин, все так же глядя на удаляющегося Бэктэра.
Хасар медленно повернул к нему застывший взгляд.
– Убить! – догадался он, восторженно и преданно глядя на него.
Тэмуджин нахмурился, почему-то вдруг раздражаясь на Хасара, и быстро сказал:
– Если спросят, зачем луки, скажешь, что появился зверь. Иди!
Хасар без слов побежал к юртам.
