Николай Ключарев - Железная роза
Поэтому и шли заказы на железные заводы Демидовых, Баташевых, Шуваловых и других, для кого война сулила баснословные барыши и почести. Выполняя царскую волю, Андрей Родионович прилагал все усилия к тому, чтобы как можно больше лить пушек, готовить штыков и сабель. Нередко его можно было видеть на заводах не только в дневное время, но и ночью. Сопровождаемый Мотрей и рунтами, он обходил домны, молотовые фабрики, подолгу стоял у сверлильных станов, где готовились стволы орудий, до хрипоты спорил с приехавшим от казны приемщиком лейтенантом флота Перхуровым по поводу их качества. За дни, прошедшие после получения рескрипта императрицы, доставленного Кайсаровым, он похудел и осунулся, глаза его приобрели какой-то особенный блеск, на высокий лоб легла глубокая борозда, отчего все лицо приняло сосредоточенный и более суровый вид.
За неделю до рождества на Нижнем заводе, где происходило сверление пушек, случилась неприятность: мастеровые, приставленные к сверлильному стану, где-то допустили оплошность, и у двух стволов «малость калибры перегнуло». Выслушав сбивчивый доклад смотрителя о происшествии, Баташев решил самолично выяснить причину такого конфуза. Крутой на расправу, он распорядился посадить всех виновных под замок, а потом устроить им такую экзекуцию, чтобы не только они, но и все другие работные надолго запомнили, какое наказание ждет нерадивых. Сопровождавшие хозяина рунты тут же похватали работных, среди которых оказались недавно начавшие здесь работать Архип и Петруха, и поволокли их в холодную.
С грохотом закрылась за беднягами тяжелая, кованная железом, дверь. Страшась того, что ждет их, работные молча сидели на земляном полу деревянного амбара. Сквозь толстые стены им не слышно было, как воют прибежавшие к каталажке их жены.
Лица сидевших были угрюмы. Каждый пожимал, что наказание им будет дано самое тяжелое. Одно дело, когда смотритель прикажет наказать виновного, другое — барское распоряжение. Уж тут заводской кат постарается!
От долгого сидения у Петрухи затекли ноги. Он встал, потянулся так, что захрустели суставы, потом осторожно, стараясь не задеть товарищей, пошел к двери. Сколоченная из толстых дубовых досок, она была крепко заперта. Убедившись, что открыть ее изнутри невозможно, он повернулся, чтоб идти на свое место, и вдруг нагнулся. На земле, возле двери, лежал большой гвоздь. Повертев его в руках, Петруха хотел бросить находку, потом передумал.
— Архип! — тихо сказал он прислонившемуся к бревенчатой стене земляку.
— Чего?
— Глянь!
— На кой он тебе?
— Подкоп сделать можно. Убежим, да и все!
— Плохое задумал, парень, — ответил ему вместо Архипа худой, одетый в рваную на спине рубаху работный. — Ну, убежим мы, а семьи куда денутся? На погибель их оставим? Да и сами: плети-то, бог даст, выдюжим, а если побежишь да поймают — пощады не проси!
— Сами не хотите, мне поспособствуйте!
— И думать не смей! Себе добра не добудешь и нам навредишь.
Петр молча сел рядом с Архипом. «Боятся, ну и пусть их. Все одно убегу!»
Дождавшись наступления ночи, он убедился, что все заснули, и осторожно попробовал ковырнуть землю у стены. Плотно утрамбованная, она вначале поддавалась туго, потом стала более рыхлой. Стараясь не разбудить спавших, Петруха начал усердно копать. Разрыхлив гвоздем землю, он выгребал ее пригоршнями из ямы. Дело шло успешно.
«Только бы закончить все, пока темно, — думал, работая, Петруха. — Выберусь наружу, а там ищи-свищи! Сторожа-то, поди, тоже спят».
Раз за разом он все дальше вел подкоп под стену, расширяя дыру настолько, чтоб можно было пролезть в нее. Наконец, лаз был готов. Перекрестившись, он стал выбираться наружу. И тут случилось то, чего он не ждал. Кто-то подхватил его под руки, выволок наверх, и, не дав ему опомниться, связал.
— Попался, голубчик! Ты думал, мы спим? А мы нет, мы бодрствуем!
То были сторожа.
— Братцы, отпустите меня! — взмолился Петруха.
— Отпустить? Нет, шалишь, парень. Нам за тебя в ответе быть. Давай подымайся, да смотри, чтоб без баловства!
— Не подымусь без рук-то.
— Пособим. Вот так.
Отперев дверь амбара, сторожа развязали руки Петрухе и втолкнули его внутрь. Снова загремел замок. Лежавший ближе к двери работный поднялся, сонно посмотрел на Петра и снова лег. Петруха с тоской подумал, что вот теперь пощады ему уже не будет.
Сторожа, поймавшие Петруху, встали у выкопанной им ямы, боясь, как бы он снова не попытался убежать.
— Донат! — сказал спустя несколько времени один из них. — Чего будем делать с парнем-то?
— Доложим управителю — и все.
— Так ведь до смерти его забьют!
— Не воруй!
— Свой ведь, работный!
— Может, свою спину за него подставишь?
Наступило молчание.
— Донат! Может, покроем парня-то?
— А нора — вот она! Куда ее денешь?
— А зарыть!
— Зарыть?
— Ну да! Он же и завалит.
Снова наступило молчание.
— Дознаются, попадет нам.
— Не дознаются!
— Ну, бог с тобой! Иди, пусть засыпет. Только быстро, светать скоро начнет.
Долго объяснять Петрухе не потребовалось. Проснувшийся Архип, поняв, в чем дело, стал помогать ему. Засыпав яму, они утрамбовали землю и припорошили сверху сухим песком. Когда все было закончено, Архип сказал укоризненно:
— Зря ты это затеял!
Петруха ничего не ответил ему.
Наступило утро. Снова загремела дверь. Двое рунтов с ружьями ждали снаружи, чтобы вести провинившихся на расправу…
Доклад Мотри о том, что барский приказ о наказании работных выполнен, Баташев выслушал так же, как выслушивал десятки подобных. Участь мастеровых не волновала его. Мысли заводчика были заняты другим, более важным для него делом.
Отпустив управляющего, он подошел к стоявшему в простенке между окон резному дубового дерева бюро, поднял крышку, словно намереваясь что-то писать, потом отпустил ее. Сев на канапе, Баташев провел около получаса в задумчивости. Поглядывавший за ним в щелку дворецкий Масеич знал, что в такие минуты тревожить барина нельзя, надо ждать, пока сам позовет. А что тот скоро позовет его, в этом старый слуга не сомневался. За несколько лет службы у Андрея Родионовича он досконально изучил его повадки. Если вот так сидит, задумавшись, значит, решает какой-то важный вопрос. И впрямь, скоро раздался резкий звонок, звавший его.
Когда Масеич вошел в кабинет, Баташев уже закончил что-то писать и посыпал написанное мелким, хорошо прокаленным песком. Капнув сургучом на пакет, он быстро надписал адрес и сказал:
— Немедленно отправить с нарочным брату. Буде если в Москве его нет, без передышки скакать в Петербург.
— Слушаюсь.
Через две недели гонец прибыл обратно. Вскрыв конверт и прочитав ответ брата, Андрей довольно улыбнулся. Иван вполне был согласен с ним, хвалил за предприимчивость и сообщал, что князь Долгорукий легко согласился продать им свой Ермишинский завод.
К письму приложена была купчая, свидетельствовавшая о том, что количество железоделательных заводов, принадлежащих братьям Баташевым, увеличилось еще на один. Правда, Ермишинский завод, построенный Долгоруким вслед за тем, как они возвели свой первый завод на Унже, был небольшим — князь не занимался им, — но его можно было быстро расширить.
В сопровождении Карпухи Никифорова Андрей отправился в Ермишь. Осмотрев завод и отдав нужные распоряжения о его перестройке, он оставил Карпуху присматривать за работами, а сам поехал в Сноведь, где, как он знал, в свое время пробовали искать счастья братья Мяздриковы. На месте бывшего завода стояло несколько ветхих избушек. Жившие в них крестьяне принадлежали мелкопоместному дворянину Семилову, чье имение находилось верстах в пятнадцати от Сноведи. Узнав, что ему дают за Сноведской хутор приличную сумму, тот удивился: кому понадобились эти развалины? Но Баташеву нужны были не избы и не крестьяне, его интересовала земля, хранившая рудные запасы.
Вскоре и в Сноведи застучали топоры лесосеков. Баташев значительно расширил площадку на месте стоявших здесь когда-то небольших домен — по его замыслу, новый завод должен был быть не меньше Гусевского.
Иван Родионович, приехавший на Выксунь с семьей на страстной неделе, был изумлен расторопностью брата. В срок, казавшийся немыслимым, Андрей расширил Ермишинский завод и заканчивал постройку Сноведского. Теперь можно было брать новые заказы.
Пышно отпраздновав пасху, братья занялись делами. Вместе они объехали новые заводы, осмотрели возведенные по замыслу Андрея молотовые и иные фабрики. Увиденным оба остались довольны: работа везде шла хорошо, старший Баташев постарался на славу. Но и Иван не остался в долгу. Когда они вернулись после осмотра заводов домой, он как бы невзначай спросил брата:
