Борис Васильев - Князь Ярослав и его сыновья
– В обмен на собственную жизнь я должен защищать твоего сына и всеми мерами помогать ему в его борьбе с орденом.
– Батый стал беспокоиться о судьбе Руси? – усмехнулся Ярослав.
– Бату-хан беспокоится только о своей судьбе, великий князь. Но война Александра Невского с крестоносцами на севере помогает ему в его войне на юге, – невозмутимо пояснил Чогдар. – Цели Бату-хана и твои, великий князь, сейчас совпадают. И надо сделать все, чтобы они совпадали всегда.
– Ну и что же я должен сделать? – хмуро спросил князь.
– Бату одобрил твое предложение о записи добровольцев. Он отзовет переписчиков и заменит их баскаками.
– Что такое баскаки?
– Военные чиновники. Будут забирать у тебя добровольцев и отправлять их в войска для обучения. – Чогдар помолчал. – Заодно им поручено следить за тобой, великий князь.
– Следить?
– Следить. Под видом сбора дани.
Ярослав горько усмехнулся:
– Уже обкладывают. Значит, скоро и на рогатины погонят.
– Не так скоро, великий князь. Бату-хан хочет добить половцев, которых Котян увел за Карпатские горы. Западный поход уже объявлен.
5
Если кровавый рейд Батыя на северо-восточные княжества Руси был всего лишь глубоким обходным маневром земли Половецкой, то предстоящий прорыв в центральноевропейские государства предполагал фронтальный удар, то есть совершенно иную тактику и стратегию. На Руси татаро-монголы всячески избегали затяжных боев, сберегая собственные силы и время, не разоряли сдавшиеся на милость города и нигде не оставляли гарнизонов, поскольку не считали эти земли своим тылом. Достаточно сказать, что из всех двухсот девяти укрепленных городов было разрушено только четырнадцать, а население многочисленных деревень, как правило, разбегалось по лесам, в которые татары забредать не решались. Залесская Украина, как тогда называли Северо-Восточную Русь, не являлась целью, а была всего лишь средством разрешения стратегической задачи.
И в западном походе южно-русские княжества не являлись непосредственной целью: целью была Паннония, в степи которой откочевал Котян с сорока тысячами своей орды. Но они лежали на направлении главного удара, оказываясь, таким образом, ближайшим тылом наступающих на Европу войск Бату-хана. И тыл этот следовало обеспечить не только для бесперебойного снабжения армии, но и для того, чтобы не получить внезапного удара в спину. Как сам Батый, так и его полководцы, а в особенности Субедей-багатур, уже оценили доблесть, упорство и отвагу русских организованных сил. И отлично знали, кто способен их организовать и повести за собой. Князь Даниил Романович Галицкий.
Даниил Галицкий был на двадцать лет старше Александра Невского, но его детство куда трагичнее. Потеряв в четыре года отца, Даниил с огромным трудом был спасен матерью, сумевшей увести ребенка в Польшу к князю Лешку. Но и там было неспокойно, и его переправили к венгерскому королю Андрею, при дворе которого он получил достойное будущего короля воспитание, а в двенадцать лет – в Волынское княжество. Воинскому мастерству его учил Мстислав Удалой в войнах с Польшей, Венгрией и с татарами на Калке. Последний пример разочаровал Даниила, и в последующих почти беспрерывных удельных войнах он обходился уже без своего учителя. А в тридцатом году сумел овладеть Галичем, воссоединив таким образом Волынскую и Галицкую земли.
Татарскому военному руководству боевая биография князя Даниила Галицкого была хорошо известна. Князь был опытен, отважен, умен и вполне мог организовать сопротивление нашествию. Это предположение и высказал Бату-хан своему главному советнику.
– Если врагам есть вокруг какого вождя объединяться, значит, надо искать тех, кто объединяться не хочет, – сказал Субедей-багатур, помолчав, как всегда. – Говорили мне, будто есть такая земля на реке Буг. Жители ее не доверяют цепким рукам князя Галицкого.
– У нас тоже цепкие руки, учитель. И об этом известно всем. Почему недруги Галицкого непременно станут нашими друзьями?
– Надо заплатить подороже.
– Поясни свою мысль.
– Мы пошлем к ним не войска, а послов. Послы должны от твоего имени, хан Бату, обещать, что мы обойдем их земли и не заставим их воинов сражаться в наших войсках.
– Договор – это весы, – сказал Бату. – А я пока вижу свою перегруженную чашу. Это подкуп, а не договор.
– Нагрузим их чашу пшеницей и просом в качестве платы за нашу милость. Кроме того, это поможет нам в снабжении армии.
Посольство было послано немедленно и вскоре действительно обнаружило вольную землю, которая называлась землей Болоховской. Их князья были независимы, очень дорожили этим, больше опасались воинственного Даниила Галицкого, а потому согласились на все условия, предложенные татарским посольством.
Но князю Галицкому и в голову не пришло объединяться с кем бы то ни было перед татарским нашествием. Он просто оставил все свои земли и укрылся в Венгрии, бросив Южную Русь под копыта татарских коней. Видно, опять заныла рана от татарского копья, полученная им еще на реке Калке.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
По первому снегу пришел из Смоленской земли, не тронутой татарскими нашествиями, богатый обоз во Владимир. А Негой явился к великому князю, опередив свой обоз почти на сутки.
– Что везешь? – спросил Ярослав, прекрасно поняв, что верный и весьма осмотрительный торговый гость не зря явился в одиночестве.
– Не гневайся, великий князь, новости невеселые, – приглушенно сказал Негой, хотя беседа их, как всегда, протекала с глазу на глаз. – Не успел сын твой князь Александр покинуть Новгорода, как зашевелились в Ливонии. Узнал об этом от верных людей, сам поехал в Псков и еле ноги унес.
– Псковичи выгнали, что ли?
– Ливонцы при мне Копорье взяли и к Изборску подошли. В Пскове свара великая, боярство народ мутит, город сдать хочет.
– Пскова им на копье не взять, Негой.
– А зачем копье, если ворота распахнуты, великий князь? Потому-то и спорят, и за дреколье хватаются. Больше всех там Твердило мутит, у него весь торговый оборот с Западом связан. Говорил я с ним, знакомцы все-таки. О Руси поведал, о злом бедствии татарском, а у него – один ответ: большая калита копья ломает. И прямо сказал, чтобы я ноги уносил, пока цел.
Такие же известия получил и Ярун в Переяславле-Залесском от Миши Прушанина. Миша прямо писал, что Псков сдадут раньше, чем его береста дойдет до князя Невского. Озабоченный советник хотел было показать послание Александру, но, хорошенько подумав, решил пока обождать. Ярославич еще не остыл от обиды, сгоряча мог и отказать в помощи, а князья слова свои брать назад не любили.
Грозные новости накатывались волнами, приходили одна за другой. Через день после отъезда Негоя – он у великого князя никогда не задерживался, осторожен был – к Ярославу прибыло важное и весьма представительное посольство во главе с владыкой Спиридоном, несколькими разумными боярами да Мишей Прушанином. Новгородская знать недолюбливала его за буйный нрав, но в данном случае учла особое расположение Невского к проверенному боевому соратнику.
– Немцы во Пскове, великий князь, – с горечью сказал владыка. – Отряды их уж в тридцати верстах от Новгорода жителей грабят, обозы перехватывают, а где и селения жгут. Дай Александра Ярославича.
– У моего сына – своя голова, – весьма сухо ответил Ярослав. – Если без князя невмоготу, берите Андрея.
– Нет, великий князь, без Невского Новгороду не обойтись.
– Кого Новгород обидел, тому пусть и кланяется.
– На колени встану! – чуть не со слезами выкрикнул Миша. – Ни перед кем еще не вставал, а перед ним – встану.
– И я встану, – сказал новгородский воевода Домаш Твердиславич.
– В Переяславле сейчас Александр. Отдохните и поезжайте к нему. Как решит, так тому и быть.
– Некогда нам отдыхать, – угрюмо сказал Домаш. – Вели только коней заменить.
– Коней вам заменят. Перекусите с дороги – и с Богом.
– Напиши слово свое отцовское, великий князь, – попросил владыка Спиридон. – Сын чтит тебя.
– Напишу. Чогдар передаст.
Гостей кормили на скорую руку, не до пиров было. Пока они наспех закусывали, Ярослав написал несколько слов, вручил свиток уже готовому к отъезду Чогдару:
– Сделайте с Яруном все, чтобы Александр вернулся в Новгород. Скажешь, что я дам ему свою дружину. Ее приведет Андрей.
Чогдар молча поклонился. А посольству сказал:
– Говорить с князем Александром Невским будете, когда он вас позовет.
Великий князь дал запасных лошадей. Поспешали, как только могли, спали в санях да в седлах, наспех меняли коней. За два поприща до Переяславля Чогдар сказал владыке:
– Я поскачу вперед, святой отец.
– С Богом, сын мой.
Нахлестывая коня, Чогдар помчался в город. А прибыв в Переяславль, первым делом разыскал Яруна.
