Юрий Долгорукий - Седугин Василий Иванович
– Гостей много. К обеду управишься?
– Не сомневайся, князь. Все будет в лучшем виде.
– Ну то-то.
Затем прошел в конюшню, погладил по мордам любимых лошадей, задержался возле своего коня, высокого черного красавца с горбатым носом по кличке Бешеный; был он неустрашим в бою и не раз выручал хозяина. Князь вынул приготовленный пряник, скормил. Конь благодарно ткнулся ему в щеку мягкими влажными губами.
Рядом располагались охотничий, скотный и птичий дворы с псами, соколами, волами, коровами, овцами, козами, гусями, утками, курами, среди них суетилась челядь. За всем нужен пригляд, строгий хозяйский глаз. Не уследишь – растащат, разворуют.
Князь пошел по двору. В сторонке заметил двух парней, они лежали на соломе, спали. Князь на них обрушился громоподобным голосом:
– Это что у меня за лодыри здесь развалились?
Парни вскочили и, бормоча «ночь не спали, сморило», умчались за угол сарая. Ничего их не сморило, от безделья мучаются. Развели прислуги разной более сотни человек, про иного и не скажешь чем занимается. С утра до вечера крутятся по двору, жрут и пьют, а больше ничего не делают. Разленились вконец, стали ни на что не способны. Давно советовал ему двоюродный брат Владимир Давыдович разогнать лентяев.
– Сделай как я, – говорил он ему. – Оставил себе прислуги ровно половину, а вторую половину в закупов превратил: дал каждому землю, коня, скот, плуг, борону и еще кое-что нужное для работы, жилище помог возвести. И работают люди! Часть доходов отдают, а двое – оборотистые – сумели даже долг выплатить.
Так-то оно так, но некогда заниматься, да и неохота, если честно сказать. То половецкие набеги, то соседние князья войной идут, какие тут закупы? Третий день вот с князьями решали, чем ответить на наглые притязания Мономахова рода, то ли войной идти, то ли стерпеть обиды…
К воротам кто-то подъехал, видать, не менее десятка всадников. Князь остановился, стал ждать. Подбежали слуги, отодвинули тяжелый запор, развели дубовые ворота. Не спеша во двор въехали молодцеватые воины. Впереди них восседал на прекрасном скакуне молодой князь. Всеволод Ольгович пригляделся и узнал в нем Изяслава Мстиславича, старшего сына покойного великого князя Мстислава Великого. С чего бы это ему в Чернигов явиться?
Изяслав соскочил с коня, подошел к князю. Был он невысокий, ладненький, с умным взглядом темносиних глаз, лицом приятен, волосы кудрявые, бородка малая.
– С чем пожаловал ко мне, князь? – спросил его Всеволод Ольгович.
– Защиту ищу и справедливость, – ответил тот дрогнувшим голосом.
– Что ж, вовремя прибыл. В гостях у меня все черниговские князья. Выслушаем и обсудим.
За обеденным столом восседали: Игорь, Святослав и Глеб Ольговичи, Владимир и Изяслав Давыдовичи; на почетном месте были посажены Изяслав и Святополк Мстиславичи.
– Только умер отец мой, великий князь Киевский, – с болью в голосе говорил Изяслав, – как мономашичи обиды нашему роду стали строить. Сначала Юрий сверг моего брата Всеволода с переяславского стола. Потом все-таки наш род добился, чтобы Переяславль отошел ко мне. Но тут явился Вячеслав Владимирыч и выгнал меня в Туров. Мало ему того показалось, он через некоторое время явился в Туров и снова выпер меня из княжества. И кто я теперь? Князь-изгой. Только что был уважаемым человеком, сыном великого Киевского князя, а теперь я стал никем, бродягой, бесприютным подзаборником!
– Ну что ты так!.. Мы тебя всегда приютим!.. У нас всегда для тебя кров найдется! – раздались голоса.
– Приютить мало, – пробасил Всеволод Ольгович. – Защитить надобно!
– И защитим! Силы есть у нас для этого!
– Не раз черниговцы потрясали киевский престол!
– Выступим и на этот раз!
Когда голоса смолкли, Изяслав продолжал:
– Мутит у них один человек – Юрий. Сидел, сидел он в своей далекой лесной глухомани, видно, случая дожидался, вот и явился! Из Суздальской земли свою долгую руку протянул! И братьев своих замутил, на наш род натравил, и на стол великокняжеский нацелился! Станет он хозяином земли Русской, и нас, мстиславичей, и вас, ольговичей и давыдычей, к ногтю прижмет. Я с ним встречался, я уверен, что так и будет!
– Настырный гусь!
– Действительно – Долгорукий!
– Хлеще некуда!
Еще некоторое время шумели князья, поглощая между словами и еду, и питье. Наконец успокоились, притихли, ожидая, что старший скажет.
– А что он собой представляет, этот князь… как его?.. Юрий Долгорукий! – спросил Всеволод Ольгович.
– Глупым не назовешь, – подумав, медленно стал говорить Изяслав. – Пришлось разговаривать с суздальцами, так они его хвалят за то, что о городах печется, ремесленникам и торговцам помогает, о своей земле заботится…
– Ну, это и мы рачительны!
– Ты еще чего-нибудь про него расскажи!
– Хорошо разбирается он в отношениях князей, во всех их тайных намерениях и связях. Как видно, посланы им в разные города свои люди, выслеживают, вынюхивают и своему князю докладывают.
– А войском как умеет руководить? Хорош ли из него полководец?
– Кажется, неважный. Потому как в Булгарском походе вместо него всеми военными делами Георгий Симонович руководил, а теперь при нем его сын Иван находится, по слухам, воитель умелый и находчивый.
– Ну что ж, мы тоже не лыком шиты! – прогремел Всеволод Ольгович. – Но ладно, давайте подумаем совместно, как беде Изяслава Мстиславича помочь.
Все знали, что Изяслав Мстиславич – только предлог для начала будущей войны; главная причина крылась в многолетних притязаниях черниговских князей на киевский престол. Сейчас поняли они, что в ненадежных руках он находится. Далеко было нынешнему правителю Руси Ярополку до Владимира Мономаха или Мстислава Великого, в крепких руках державших своевольных князей. Тычется в разные стороны Ярополк, словно слепой котенок, не знает своей линии. Вон за Юрием поплелся, будто это придаст ему силы, завтра еще за кем-нибудь побредет… Самое время по нему ударить!
Всеволод Ольгович произнес:
– Сначала давайте подумаем, кто нам в союзники годится. Я так мыслю, половецких ханов пригласим.
Первым на Русь половецкие орды навел Олег Святославич, за беды, которые принесли степные разбойники, в народе прозванный «Гориславичем». Потом их стали звать и другие князья. Ясно, что не о налаживании отношений между русскими людьми заботились недавние враги; они шли на Русь грабить, убивать, уводить в полон русских людей. Страшные следы оставляли за собой кочевые хищники… Но что было князьям до страданий русского народа, им бы у соседа урвать кусок пожирнее да побогаче княжество в управление получить!
На приглашение половцев князья согласие дали.
– Новгородцев надо поднять, – продолжал Всеволод Ольгович. – У них с суздальцами давняя вражда идет, нетрудно подогреть страсти!
– Я только что из Новгорода, – вмешался в разговор Изяслав. – Когда мономашичи изгнали меня из Турова, подался я к своему брату Всеволоду в Новгород. Уговорил я его напасть на Суздальскую землю и завоевать ее, пока Юрий в Переяславской земле находится. Согласился брат, вече собрал. Что тут началось! Одни за войну, другие против. Дело дошло до драки и даже до смертоубийства. Кое-кого сбросили с моста в реку Волхов. Сам митрополит запретил военные сборы. Но все же мы со Всеволодом сколотили рать и двинулись в поход. Шли по Волге, добрались до речки Дубны. И тут новгородцы заартачились. Какие это вояки! Им бы на рынке торговать да на вече глотки рвать. В общем, в походе собрали вече и постановили повернуть назад. Так что нечего на новгородцев надеяться, помощи нам от них не дождаться.
– Обойдемся и без новгородцев. У нас и так сила крепкая собирается!
В ноябре 1134 года объединенное черниговское и половецкое войско вышло на левый берег Днепра напротив Киева и принялось разорять города и селения. Были сожжены Городец, Нежатин, Баруч и сотни деревень. Орды половцев огненным валом прошлись по русским землям, пожары, зажженные степняками, смешались с пожарами от факелов русских князей. Простым людям некуда было спастись, всюду их подстерегали воины – свои или чужие – которые грабили и убивали. Беда пришла на Русскую землю.
