Юрий Долгорукий - Седугин Василий Иванович

– Как же он мог?.. Ведь она человек. Она жить хотела. Она тянулась к жизни, счастью. Она еще много детей могла нарожать… А он взял и убил. Как же он может после этого называться человеком?

Никто не проронил ни слова.

– Ему никто не нужен, он видит только себя, – будто размышляя, продолжал говорить Юрий. – Приказам князя он не подчиняется. Напали супостаты, надо идти защищать родину, а он не хочет. Ему не только люди, но отчизна не дорога!

И после некоторого молчания вдруг вырвалось у него:

– Да такой человек жить не должен! Казнить его надо прилюдно!

– Постой, князь, надо все по закону, – вмешался Иван Симонович. – «Русская правда» запрещает применять смертную казнь. Самое тяжкое наказание в ней – применить к человеку «поток и разграбление»: и преступника, и его семью продать в рабство, а имущество отобрать в пользу князя.

– Я здесь закон! – возвысил голос Юрий и оглядел всех вокруг. – Я ваш князь, а потому должны слушаться меня! Приказываю: вздернуть Степана Кучку на ближайшем дереве!

– Думаю, никто не станет выполнять твой приказ, князь, – возразил Иван. – Среди дружинников никто не станет вешать боярина.

– Это почему? – набычился Юрий.

– Он – боярин. А боярин означает по-старинному – воин. Кучка принимал участие в битвах и сражениях, и он должен умереть как воин – от меча.

Упершись взглядом в Симоновича, Юрий долго молчал, потом произнес решительно:

– Пусть будет так. Назначь дружинника для исполнения казни.

Боярин Кучка был казнен на второй день после похорон Листавы. Чтобы люди забыли о его имени, Юрий приказал впредь именовать Кучково по названию реки – Москвой. Однако память осталась. Ипатьевская летопись продолжает называть Москву Кучковом: «До Кучкова, рекше (то есть) до Москвы». Летописи в XIV–XV веках одно из московских урочищ (в районе современной Сретенки) несколько раз именуют Кучковым полем. И лишь впоследствии новое название утвердилось окончательно.

Глава вторая

I

19 мая 1125 года умер Владимир Мономах. Вместе с ним уходила целая эпоха – одна из самых ярких и драматических в истории Древней Руси. Как писал летописец, ушел из жизни человек, просветивший Русскую землю, как солнце. Слава его прошла по всем странам, особенно же он был страшен поганым. Был он братолюбец и нищелюбец и добрый страдалец (труженик) за Русскую землю. Духовенство плакало по нем, как по святому и доброму князю, потому что почитал он монашеский и священнический чин, давал им все потребное, церкви строил и украшал; когда входил в церковь и слышал пение, то не мог удержаться от слез, потому-то Бог исполнял все его прошения, и жил он в благополучии. Весь народ плакал по нем, как плачут дети по отцу или по матери.

Великим князем Руси стал старший сын Мономаха – Мстислав. Мстислав походил во всем на своего отца. Его княжение, бывшее совершенным подобием отцовского, утвердило в народе веру в достоинство рода Мономахова. Твердой рукой он пресек попытки князей посеять смуту в стране, загнал половцев за Дон, Волгу и Яик и избавил Русскую землю от поганых.

Юрий признавал верховенство старшего брата и беспрекословно ему подчинялся. Однажды он сказал Ивану Симоновичу:

– В нашей семье Мстислава всегда ставили нам, детям, в пример. В одиннадцать лет он стал Новгородским князем и правил так, что новгородцы не отпустили, когда великий князь Святополк намеревался перевести его во Владимир-Волынский. К Святополку было направлено посольство, в которое входили посадник, тысяцкий, бояре и богатейшие купцы, и они отстояли любезного им правителя. И еще добавлю: Мстислав победил самого Олега Святославича, признанного полководца. Немногие могли тогда похвалиться этим!

Помолчав, он добавил:

– Вот думаю непрестанно, но не могу найти среди своих братьев замену Мстиславу, если, не дай бог, отойдет он в иной мир. Нет такой крепкой руки! Ярополк храбр, он отличился своими походами в степь. Но он недостаточно умен, у него нет той силы воли, что была у отца и имеется у Мстислава. Вячеслав простодушен, ему любая власть в тягость. Боюсь, что князья выйдут из его подчинения. Об Андрее не говорю, он совершенно не подходит к киевскому престолу – слабоволен, мягковат. Только я в состоянии сохранить целостность Руси, спасти ее от междоусобных войн и половецких разорений!

В апреле 1132 года умер Мстислав Великий. На киевский престол вступил второй по старшинству сын Мономаха – Ярополк. Узнав об этом, Юрий тотчас собрал суздальское войско и вместе с братом Андреем двинулся на Переяславль.

Чтобы понять этот шаг Юрия, надо иметь в виду, что власть в Древней Руси не передавалась от отца к сыну, от сына к внуку, как это было заведено, например, в Западной Европе. Она делилась между родом Рюриковичей по старшинству. Самый старший владел страной и находился в Киеве. Это был великий князь Руси. Кто должен был заменить его в будущем, утверждался во втором по значению городе – Переяславле. Князья помоложе владели сильными и богатыми княжествами; средние по возрасту распоряжались в средних по значению княжествах, а младшим доставались окраинные, самые захудалые владения. Кому ничего не оставалось, тех именовали князьями-изгоями. Такой порядок замещения княжеских мест (столов) назывался «лествицей».

После занятия великокняжеского престола Ярополком его преемником становился Вячеслав. Но Юрий хорошо знал, что бесхитростный, наивно-доверчивый Вячеслав никогда не будет добиваться киевского престола. Значит, только он, Юрий, являлся единственным законным правителем Переяславского княжества. Но ему было известно, что и другие князья метили захватить и утвердиться в нем. Именно поэтому, не мешкая, он двинулся во главе объединенного войска к этому городу.

Когда выехали в переяславскую землю, началась степь, раздольная, широкая, до самого края голубого неба.

– Вот по чему я тосковал все эти годы! – говорил Юрий, с восторгом оглядываясь вокруг. – Как мне не хватало этих просторов, как тесно было среди дремучих северных лесов! Только ради того, чтобы жить в краях моего детства, я готов насмерть биться и за Переяславль, и за Киев!

– Да, видно, родина там, где ты родился и вырос, – в лад ему отвечал Иван. – Мне даже не верится, что я снова на этой воле!

Георгий Симонович недавно умер, и Юрий назначил сына Ивана на его должность, тысяцким. Тысяцкий обладал большой властью, был, по сути, вторым человеком после князя: он командовал войском, собирал с населения дань, ведал другими делами. Деятельный, неугомонный Иван стал надежной опорой Юрия в управлении Суздальской землей. В свои тридцать пять лет был он силен и красив. Узкое лицо его, унаследованное от отца, с синими пронырливыми глазами обрамлялось светлой бородкой с усами, весь он был устремлен вперед и, кажется, в любое мгновение готов был вступить в любую заваруху.

– А я никуда не уезжал, – вступил в разговор Андрей. – Как отец посадил меня во Владимир-Волынский, так до сих пор в нем и правлю.

– Не всем так везет, – как бы между прочим проговорил Юрий, вглядываясь в завидневшиеся сквозь голубую дымку крепостные стены. – Но вот знать бы, повезет ли нам в Переяславле?..

Впрочем, по мере приближения к городу все больше и больше ими овладевало спокойствие. Ворота открыты, никакого подозрительного движения вокруг. Даже охраны не было видно. Войско беспрепятственно вступило вовнутрь.

И почти тут же наткнулись на вооруженных всадников. Их было немного, на первый взгляд, не больше сотни человек. Некоторые из них спешились и разминали ноги, другие сидели на крылечках домов, на лужайках спокойно паслись кони.

– Вы кто такие? – спросил Юрий.

– Дружинники князя Всеволода, – обернувшись к нему, нехотя ответил один из ближайших воинов.

– А чего вы тут делаете?

– Как чего? На переяславский стол своего князя Всеволода сажаем!