Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный
«Чтобы в самом деле разгромить Англию, — еще прошлой осенью писал Бонапарт в Париж, — нам нужно овладеть Египтом». Но в Средиземном море его армаду караулил с небольшими силами контр-адмирал Нельсон. Помог шторм, который потрепал корабли Нельсона. В это время ночью четыреста французских транспортов под охраной линкоров и фрегатов двинулись на восток. Первая остановка — на Мальте. Крепость сдалась без боя. Бонапарт двинулся к Александрии. Чтобы сохранить втайне свой план, он приказал уничтожать все встречные купеческие суда.
Между тем Нельсон, узнав, что французы ушли из Тулона, сразу под всеми парусами устремился к Египту. Его отряд обогнал тихоходных французов ночью. Но рейд в Александрии оказался пустым, и в азарте Нельсон метнулся к Сицилии, а в это время Бонапарт спокойно высадил войска вблизи Александрийской бухты. Началась Египетская кампания.
Целый месяц искал Нельсон французов. Адмирал Брюэс спокойно отстаивался в заливе Абукир под охраной береговых батарей. У него было превосходство в силах, а будучи уверенным в себе, он отправил на берег за пресной водой три тысячи матросов, а артиллерийские палубы успели захламить корабельным имуществом…
Англичане появились неожиданно, ближе в вечеру 1 августа. Брюэс полагал, что баталия начнется не раньше утра. Но Нельсон слишком долго ждал этой встречи. Его эскадра атаковала французов с ходу, без перестроения.
Когда эскадра Нельсона приблизилась к заливу Абукир, капитан флагмана «Вангард» спросил адмирала:
— Если мы выиграем битву, что скажут в мире?
— Никаких «если», — ответил Нельсон. — То, что мы ее выиграем, — ясно. Неясно, кто останется в живых, чтобы о ней рассказать.
Одиннадцать британских линкоров вклинились в строй тринадцати французских. На стороне первых оказался попутный ветер. Спустя двенадцать минут французы потеряли передовой линкор. Спустя два с половиной часа половина их кораблей была обезврежена перекрестным огнем. Разгром довершил взрыв объятого пламенем Французского флагмана «Ориент», под обломками которого погиб раненый адмирал Брюэс.
В разгар боя Нельсона ранило, осколок сильно рассек лоб над правым, неживым глазом. Перевязав рану, адмирал продолжал руководить сражением…
В своем донесении графу Винценту, Нельсон писал: «Всемогущий Бог благословил оружие Его Величества короля нашего на великую победу над вражеским флотом»… Через две недели после Абукира эскадра Ушакова по приказу Павла I покинула Севастопольский рейд и направилась в Средиземное море. Император жаждал наказать французов и вернуть Мальту ее владельцам.
Узнав о победе Нельсона, Ушаков от души поздравил английского моряка, рассчитывая на дружеское взаимопонимание. «С признательнейшим удовольствием, от истинного моего к особе вашей почтения, с таковою совершеннейшею победою поздравить вас честь имею, и в той надежде, что скоро буду иметь удовольствие находиться в близости с вами, а может быть, и вместе в действиях против неприятеля, заочно рекомендую себя в ваше благоприятство и дружбу, которую я приобресть постараюсь». Тут же Ушаков по-деловому сообщил своему коллеге сигналы для взаимного опознания английских и русских судов, на случай внезапной встречи.
Спустя две недели Ушаков сообщил Нельсону о своих планах помочь англичанам в блокаде. Английский адмирал удостоил ответом Ушакова лишь два с лишним месяца спустя. Видимо, он был недоволен тем, что русская эскадра уже овладела всеми Ионическими островами и начала блокаду крепости Корфу. Нельсон откровенно предупредил, что Мальта — его цель. Он надеялся захватить и Ионические острова, но Ушаков его упредил. Не привык лихой адмирал опаздывать. А русским, указывает он Ушакову, непременно следовало заняться Александрией, туда «должно было послать не меньше, чем три линейных корабля и четыре фрегата с канонерками и мортирными судами. Египет — первая цель. Корфу — второстепенная»… Теплая зима в Средиземном море не мешала, русская эскадра готовилась штурмовать крепость на острове Корфу.
Отзвуки событий на Средиземном море долетали в адмиральские салоны соединенной эскадры в Немецком море. Подходила к концу кампания у берегов Голландии. Четвертый месяц патрулировала соединенная эскадра адмирала Дункана голландские базы. В его составе действовали два русских отряда вице-адмирала Макарова и прибывшие из Архангельска корабли вице-адмирала Тета.
Голландский флот отстаивался в портах, французские эскадры устремились к Ирландии. Там они высадили несколько десантов в помощь повстанцам, надеясь развить здесь успех и с этого фланга вторгнуться в Англию…
Монотонность крейсирской службы и осенние штормы изматывали экипажи. Раз в месяц Макаров посылал фрегат с больными в английские порты, приходилось поочередно отправлять туда корабли на пополнение запасов водь! , за провизией. Сам Макаров частенько переходил с одного корабля на другой, чтобы лучше узнать настроение команды, присмотреться к действиям командира. Безотлучно сопровождал вице-адмирала и его флаг-офицер. Макаров оценивал командиров адмиральским оком. Василий Головнин подмечал и запоминал взглядом стороннего, но не равнодушного наблюдателя. Запомнились мичману неторопливость и рассудительность грамотных действий капитана линкора «Северный Орел» Родиона Свитина. Ни тебе крика, ни понуканий на палубах, но матросы носились как ошалелые, ловили на ходу каждое слово своих начальников…
Завершилась кампания печальным событием для русских моряков, гибелью семидесятичетырехпушечного корабля «Принц Густав». Десять лет назад этот шведский корабль спустил флаг в Гогландском сражении и сдался в плен вместе с вице-адмиралом Вахтмейстером. Десяток кампаний добросовестно отслужил корабль на Балтике, сражался со шведами, ходил в дальние походы. Осенью 1798 года на этом корабле поднял флаг контр-адмирал Петр Карцов. Он повел эскадру к берегам Англии. В середине сентября эскадра миновала Датские проливы, и благополучное плавание кончилось. Спустя четверть века Василий Головнин опишет наряду с другими примечательными кораблекрушениями происшествие с «Принцем Густавом». Поскольку это событие лучше него, современника, знавшего многие подробности происшествия от причастных к нему лиц, никто не обрисовал, придержимся канвы его достоверного и красочного повествования.
Немецкое море встретило эскадру неприветливо, хмурым небом, застланным сплошь свинцовыми облаками, поверх которых порывистый западный ветер гнал мрачные тучи и вскоре развел большую волну. Ночью шквалы принялись терзать корабли, начались испытания их на прочность. Небезынтересно оговориться, что «Принц Густав» строился на шведских верфях, опытными корабельными мастерами. В какой-то мере наступила пора экзаменов и для шведских умельцев, проверка их искусства и добросовестности в корабельном строении.
На следующий день, описывает Головнин, «буря свирепствовала с прежней жестокостью и произвела такое сильное волнение, что на корабле „Принц Густав“ повредился бушприт и гальюн [42], а сверх того, в носовой части и около грузовой ватерлинии открылась течь, и вода прибывала по 10 дюймов в час. Положение адмирала было весьма неприятное, но еще более беспокоился он об участи других судов эскадры, ибо на сигналы его «Показать свое место» не отвечал никто». Буря раскидала корабли, а мрачная пасмурность то и дело скрывала их друг от друга. Через два дня море несколько утихомирилось. После тишины настал опять противный ветер, который потом усилился и 24-го числа начал снова вредить эскадре и умножать течь в кораблях. Адмирал, приблизившись к берегам, взял лоцмана и вошел в залив Мандель вместе с кораблем «София-Магдалина» и фрегатом».
Вместо Англии, корабли отстаивались и поправлялись в норвежском порту.
Подправив повреждения, Карцов вывел корабли в море, «но едва успел удалиться от него на несколько миль, как опять встретили его противные крепкие ветры и тотчас причинили кораблям новые повреждения. Адмирал рассудил вторично зайти в безопасную гавань. На сей раз убежищем ему послужил норвежский порт Эквог, в котором крепкие ветры с южной стороны продержали его почти целый месяц». С переменой ветра подняли паруса.
Поначалу все складывалось удачно, за три недели прошли более полпути до Англии, но коварная стихия опять показала свой необузданный нрав. Парусный движитель судна полностью зависит от силы и направления ветра. Ежели ветер противный, то и самый бывалый капитан бессилен. Ветер «начал усиливаться; тогда же огромная зыбь предзнаменовала бурю, которая со всей яростью настала в 3-м часу пополудни. Ужасный сей шторм повлек с собой дождь и пасмурность, и адмирал потерял из виду свою эскадру. „Принц Густав“ кроме нижних, не мог нести никаких других парусов и вскоре от чрезвычайной качки и многих повреждений получил столь сильную течь, что экипаж, действуя всеми помпами, едва мог отливать воду.
