Джейн Харрис - Наблюдения, или Любые приказы госпожи
Мы взывали о помощи битый час и наконец привлекли внимание пирожника, вышедшего на задний двор своей лавки, чтобы помочиться в канаву. Ему пришлось выбить замок, поскольку Джо унес ключ с собой. Когда дверь распахнулась, мать сказала мне: «С места не трогайся до моего возвращения, не то шкуру с тебя спущу» — и кинулась вниз по лестнице. Я дорожила своей шкурой и расставаться с ней не хотела, а потому сидела смирнехонько.
Бриджет вернулась вечером, мрачнее тучи и одна. Не увидев с ней Джо, я страшно обрадовалась, но у меня хватило ума не показывать своих чувств — я подавила улыбку и ни слова не промолвила. Ближе к ночи, перед уходом на работу, мать сделалась очень задумчивой, она грызла черенок трубки, хмуро глядя на кучку холодной золы в камине и изредка недобро посматривая на меня. Я понятия не имела, чем я провинилась. Вообще такое настроение у нее было в порядке вещей, но сейчас, задним числом, мне нетрудно представить, какие мысли ее одолевали. Довольно долго она сидела так, сердито на меня позыркивая, вздыхая и тряся головой, но в конце концов, похоже, приняла какое-то решение и немного просветлела лицом.
— Ты же сумеешь о себе позаботиться, правда? — сказала она.
Вопрос мне не понравился, нисколечко не понравился, поэтому я не торопилась с ответом.
— Когда? — осторожно поинтересовалась я наконец.
— Когда я уеду с Джо. Ты сумеешь сама о себе позаботиться пару-другую лет, пока не станешь взрослой — правда ведь?
Я в панике вскочила с места и выкрикнула:
— ТЫ МЕНЯ НЕ БРОСИШЬ!
Мать ухмыльнулась, показав щель между передними зубами, такую широкую, что шиллинг пролез бы. Она явно была довольна, что так напугала меня, и я быстро села обратно, досадуя на себя за легковерие.
— Ты врешь, — сказала я. — Джо уехал. Уплыл в Англию.
Она по-прежнему улыбалась, приподняв бровь, с весьма самоуверенным видом. Судя по всему, она знала что-то, чего не знала я.
— Это смешно, — говорит она. — Чертовски смешно.
Я молчала, даже не смотрела на нее, ну разве самым краешком глаза.
— О да, страшно забавно, ухохотаться можно, — продолжила она, но я не заглотила наживку. Не дождавшись от меня ответа, она наставила на меня палец и говорит: — А знаешь почему? Потому что — как ты думаешь, кого я видела в порту?
Задохнувшись, я резко повернулась к ней.
— Никого ты не видела!
— Я не собираюсь с тобой спорить. Я повстречала там Джо, и мы с ним помирились. Он был очень мил, рассыпался в извинениях. Чуть не на коленях передо мной ползал, ага.
У меня оборвалось сердце. Возможно, она и не врала. Они с Джо вечно ссорились, а потом мирились.
— Короче, он хочет, чтобы я уехала с ним, — сообщила мать. И коль скоро мне не нашлось места в их планах, она не преминула посмотреть на меня жалостливо-прежалостливо.
— Куда… куда вы поедете? — еле выдавила я.
— За море, в Чортландию. Но билеты стоят целое состояние, и Джо говорит, нам не по карману взять тебя с собой. Но ты же не пропадешь, если мы тебя оставим тут одну, правда?
Я просто молча смотрела на нее.
Она передвинула трубку из одного угла рта в другой и задумчиво уставилась в камин.
— Видимо, тебе придется побираться. Но если ты попросишь хорошенько, может, пирожник станет отдавать тебе кухонные отходы.
Печально сказать, но здесь я начала плакать.
Мать рассмеялась.
— Ну-ну, не распускай нюни. Ты вполне в состоянии позаботиться о себе для разнообразия. А если тебя отсюда выгонят, ты всегда сможешь ночевать под дверью Максвина.
При одной этой мысли я взвыла от горя и повалилась к ногам Бриджет. Пока я проливала потоки жарких горьких слез, уткнувшись ей в колени, она терпеливо гладила меня по волосам и успокоительно шишикала.
— Не бросай… меня… мамочка! — рыдала я. — Пожалуйста… не уезжай!
— Ну ладно, если подумать… — наконец проговорила мать, недовольно вздохнув и поерзав в кресле. Когда я мгновение спустя подняла голову и посмотрела на нее, она чесала в затылке с задумчивым видом. — Есть только один способ устроить так, чтобы ты поехала с нами.
Я обеими руками вцепилась ей в руку.
— Да, мамочка, пожалуйста! Я хочу с вами!
— Ох, даже не знаю. Тебе придется во всем меня слушаться.
— Да-да, я буду хорошей!
Она наставила на меня палец.
— Ты получишь единственный шанс. Коли ты его профукаешь — ничего не попишешь. Нам придется оставить тебя здесь.
— Не профукаю, честное слово… мамочка, пожалуйста!
Тогда она усадила меня перед свечой и принялась красить мне лицо. О, поначалу я была в полном восторге: в кои веки она уделила мне все свое внимание! Мне хотелось, чтобы мама вечно сидела рядом со мной, гладила по волосам и говорила, что я умница и хорошенькая как картинка. Однако. Как ни льстила мне мысль, что я уже достаточно взрослая, чтоб ходить накрашенной, в скором времени у меня появилось противное ощущение на коже. Но когда я попыталась стереть со щеки румяна, мать хлопнула меня по руке.
— Прекрати!
— Я хочу смыть это, — сказала я.
Она фыркнула.
— Даже не думай! Какой толк в лавке без вывески?
Едва ли я тогда поняла, что она имеет в виду. Скорее всего я подумала, что речь идет о зонтичной лавке — ведь Бриджет всегда красила лицо перед тем, как идти туда. Соответственно, я пришла к заключению, что сейчас — наконец-то! — она возьмет меня с собой на работу и даже разрешит мне помогать. Вот как мы собирались заработать денег на билет для меня — я стану зонтичной мастерицей!
Разумеется, мне нет нужды говорить вам, что мать держала на уме совсем другое.
Пожалуй, на пока хватит рассказов о моем прошлом. Многое из происходившего в те дни остается для меня источником жгучего стыда. Об этом трудно писать и наверняка не очень приятно читать! Меня тошнит при одном воспоминании об иных мерзостях, и мне просто страшно писать о них. На данную минуту я рассказала все, что могла, но вернусь к этой теме позже, потому что меня попросили ничего не опускать, а я хочу быть полезной. Описываемые здесь события — не Плоды Воображения, а Истинная Правда. Я рассказываю все как было. Я уверена, что моя история, коли она останется в частных руках, не вызовет насмешки и презрения, ведь важные джентльмены, поощрившие меня взяться за перо, они настоящие джентльмены, джентльмены до мозга костей, до самых КОНЧИКОВ НОГТЕЙ.
А теперь вернемся в «Замок Хайверс», где я по-прежнему лежала с жаром и рвотой.
Целых три дня я пролежала пластом в своей мансардной комнатушке. А на четвертый поняла по пробуждении, что самочувствие вполне позволяет мне вернуться к работе. Я было подумала притвориться больной и валяться в постели дальше, но любопытство взяло верх, и я встала и надела одно из чертовых платьев драгоценной Норы. На самом деле я еще не отказалась от мысли покинуть поместье, мне нравилось воображать, как при первой же оплошности миссус я гордо удалюсь прочь в глубоком возмущении, а потому я оставила узелок с вещами в буфете, чтобы тотчас его схватить в случае надобности. Но пока еще я не могла заставить себя уйти. Поскольку в глубине души не верила, что Арабелла действительно станет избегать меня.
Я пару минут провозилась, приводя в порядок волосы, а после сошествовала вниз. Миссус стояла в кухне спиной ко мне, перекладывая яйца из корзины в миску. Она не услышала моих шагов. Я могла бы подойти к ней сзади и сделать все, что угодно: перепугать до смерти воплем «бу!» или треснуть по голове скалкой или обнять и поцеловать в шею или выкинуть любую другую штуку, какую мне захочется. Но честно говоря, я понятия не имела, чего мне хочется, поэтому просто стояла в дверях и смотрела, как она кладет в миску последнее яйцо и поворачивается кругом.
— Ах! — вскрикнула она при виде меня и едва не выронила миску. В последний момент все-таки удержала, к великому моему сожалению.
— Бесси! Ты меня напугала!
— Вот те на! — говорю. — Вы ожидали увидеть кого-то другого?
— Хмм? — Она нахмурилась. — Нет, я просто не услышала, как ты вошла. Ты выглядишь гораздо лучше. Тебе полегчало?
— Очень даже, — говорю.
— Ну что ж, это хорошая новость. — Миссус поставила миску с яйцами на стол. — В таком случае приступай к работе. Когда придет Гектор, будь добра, пусть он передаст Джесси, что она мне сегодня понадобится.
С этими словами она вышла из кухни. Несколько секунд я стояла на месте, хлопая глазами, потом побежала за ней. Она подымалась по лестнице, несомненно направляясь в свою комнату с намерением написать что-нибудь в своей чертовой книге. Платье сзади у нее было чистое, ни единого пятнышка от варенья.
— Как насчет завтрака, миссус? — громко спросила я. — А хозяин? Он будет завтракать?
Она обернулась на середине лестницы и говорит:
— Ну-ка, подумай, милая Бесси. Как насчет завтрака?.. — Она умолкла и выжидательно подняла брови.