Александр Казанков - По праву рождения (СИ)
Николай Репнин выскользнул из комнаты и по потайному ходу, указанному Анной, вышел из дома. Завтра им он и решил воспользоваться.
Александр Романов встретил этот солнечный летний день в прекрасном настроении. Солнце светило в окно, радуя своим теплом и светом. Александр потянулся в постели и весело рассмеялся. Жизнь была прекрасна и радостна. Сегодня он собирался просить руки Елизаветы Горчаковой. Наверное, счастливый человек и правда бывает эгоистом. Полностью поглощенный предстоящим разговором, он не на минуту не задумался о своей семье, о Лизе, о ее родителях. Бодро вскочив с постели, и быстро одевшись, молодой человек спустился в гостиную. Хозяева были уже за столом. Петр Меньшиков развлекал Элен.
— Доброе утро.
— И, правда, доброе. — Граф Воронцов улыбнулся гостю. — Я как раз хотел сообщить радостную новость. Лизанька Горчакова выходит замуж.
При этом известии Александр так и замер с рукой, протянутой к тарелкам с булками.
— Откуда вы знаете? — удивленно произнес он. Сначала он подумал, что Воронцов говорит о его предложении Лизе. Но следующие слова развеяли его заблуждение.
— Вчера граф Шувалов посетил Владимира Ивановича и просил руки Лизы.
Ложка звонко стукнулась о чашку и с грохотом упала на пол.
— Что с вами, Александр Романович? — Заботливо спросила графиня. Она смотрела на Александра несколько обеспокоено. Но, не дождавшись ответа, снова обратилась к мужу, пытаясь нарушить затянувшееся молчание. — Лизанька выходит замуж, как хорошо.
— Я тоже так думаю.
Если бы не разговор между графом Воронцовым и его женой, то в комнате царила бы полная тишина. Все остальные находились в таком же замешательстве, как и Александр.
— Шувалов. — Смог, наконец, выдавить из себя Александр. Он посмотрел по сторонам невидящим взглядом и с силой закрыл глаза. Счастливый и беззаботный мир рухнул в один миг, оставив только боль и разочарование. Солнце уже не казалось ему таким теплым и светлым. Его лучи причиняли ему почти физическую боль, словно в насмешку освещая всю гостиную.
Андрей Воронцов сочувственно смотрел на друга, хотя в глубине души испытывал облегчение. Нет, он не радовался произошедшему, просто знал, что так для Лизы и Александра будет лучше. Граф Шувалов достойный человек и лучший вариант для Лизы.
Николай Павлович Воронцов задумчиво смотрел на молодого князя. Он нарочно дождался прихода Александра, чтобы сообщить о свадьбе Лизы. Он видел интерес Романова к девушке. И так же, как и его сын, считал, что он не приведет ни к чему хорошему. И Владимир на балу беспокоился на этот же счет. К тому же Николай Воронцов знал отца Александра и понимал, что тот не примет Лизу.
Александр в эту минуту не смог скрыть отчаяния, терзавшего его:
— И что, Горчаков дал согласие на этот брак?
— А почему он должен был отказать? — В этот момент граф Воронцов искренне посочувствовал молодому человеку. — Граф Шувалов блестящая партия для Лизы.
— Блестящая? А как же любовь? — Граф с графиней сочувственно переглянулись.
— Но Александр, — улыбнулась графиня, — любовь приходит со временем. Любовь и уважение. У Лизаньки все будет хорошо.
Александр смотрел на них и видел, что они жалеют его. Они все, все знали о его чувствах к Лизе и все были рады, что она выходит замуж за другого. Чувство гордости и уязвленного самолюбия взяли верх над эмоциями. Ему было больно, да. Но они этого не увидят.
— Все это лож, — холодно произнес он, — любовь не может прийти. Она либо есть, либо ее нет.
Молодой человек встал со своего места, в нервном движении бросив салфетку на стол:
— Благодарю за завтрак. Все было очень вкусно.
— Но Александр, — попыталась, было заговорить с ним Элен, — вы же к завтраку даже не притронулись.
Александр бросил на девушку злой взгляд:
— Я уже сыт. По горло.
Молодой человек знал, что он ведет себя не правильно. Что ни Элен, ни кто из здесь присутствующих не виноват в случившемся. Но сидеть за столом, улыбаться и радоваться за Лизу, он был не в состоянии. Александр вспомнил про отца. И горько усмехнулся. Его папенька проделал бы это и даже не поморщился. Ему вдруг стало противно: этот лицемерный свет, эти придуманные кем- то правила. Все люди были лицемерами. Неужели более благородно использовать девушку, которая ниже тебя по положению, а потом бросить ее, чем жениться на ней? И почему? Неужели его кровь была чище и благороднее, чем в Лизе? И только потому, что ее мать бывшая крепостная. Александр был зол. Зол на всех окружающих его людей. Ведь эти люди придумали законы и правила, которые мешали ему быть рядом с любимой женщиной. Нет! Он этого не допустит.
Александр стремительно выскочил из дома и велел немедленно оседлать коня. Он расхаживал взад и вперед и нервно оглядывался по сторонам.
— Александр! — Андрей Воронцов и Петр Меньшиков вышли на улицу и направились к Романову. — Александр ну куда ты собрался? Ты же слышал — Лиза выходит замуж за Шувалова. — Попытался урезонить друга Андрей.
— А это мы еще посмотрим. Лиза моя! Ты слышал! Моя! Я же обещал ей, Андрей. Я обещал, что позабочусь о ней. Ведь ее же даже не спросили.
— Откуда тебе знать? Владимир Иванович не за что бы ни выдал Лизу без ее согласия.
Александр побледнел. Рука непроизвольно потянулась к Андрею и схватила его за ворот сюртука:
— Молчи! Она не могла! Пусть она сама мне скажет об этом!
Андрей стоял молча и ни как не реагировал на поступок Александра. Но Меньшиков решил вмешаться:
— Успокойся. Что ты делаешь? Хочешь разодраться со своими друзьями? Мы только зря время теряем. Едем к Горчакову и все там выясним. А то могла или не могла. Женщины, Александр, все могут. Сегодня говорят, люблю тебе. Завтра кому-то другому. Закон жизни.
— Это не закон жизни, это просто подлость. А Лиза не такая. — Александр отпустил Андрея, поправив ворот. — Ты извини меня. Я знаю, что ты хотел как лучше. Извини.
— Все нормально.
— Нет. Все будет нормально, когда Лиза станет моей женой. И прошу тебя, Андрей, не мешай мне.
В это момент подвели оседланную лошадь. Петр схватил коня за узду:
— Ну, куда ты торопишься? Подожди нас.
— Извини, но я спешу.
Петр пожал плечами и отпустил повод. Обычно всегда веселый и счастливый Меньшиков сегодня был несколько напряжен. Он скептически поморщился, предвкушая череду неприятностей.
Александр вскочил в седло и нетерпеливо поглядывал на друзей. Они задерживали его, а он не хотел ждать.
— Ну, хорошо, езжай, — улыбнулся Петр. — Если понадобится помощь — обращайся. Невесту украсть или жениха убить или папеньку похитить, чтобы он не мог дать своего родительского благословения, — попытался пошутить Меньшиков.
Андрей смотрел на него с растерянностью и ужасом:
— Да ты с ума сошел! Что ты его заводишь? Слушай, Александр, если Владимир Иванович обещал Лизу Шувалову, ты ничего не сможешь сделать. А ты, — обратился он к Меньшикову, — перестань сбивать его с толка.
— Друзья! Может вы, наконец, определитесь какой совет мне дать. А то я вообще никогда не уеду. Один, как, ангел, говорит, оставь ее, другой, как демон — укради.
— Ну, а ты-то что решил? — усмехнулся Меньшиков.
— Я? А я Петруша не ангел. Сначала поговорю с Горчаковым, и если он не отдаст мне Лизу по хорошему, то последую твоему совету. Ну, все с дороги! — Его высочество пришпорил коня и, поднимая с дороги клубы пыли, помчался в имение к Горчаковым.
* * *Ехали в полном молчании. Солнце палило нещадно, не жалея путников. Мари обиженная не столько на князя, сколько на саму себя, не желала с ним разговаривать. Ее напугала собственная реакция на поведение Романова. Во время революции, привыкшая к разному обращению, она научилась не принимать близко к сердцу оскорбления окружающих. А сейчас, слова русского, брошенные в отместку за ее реплики, сильно задели Мари. Роман же Александрович все еще не сумевший справиться с чувством вины, которое ему очень не нравилось, к собственной супруге, не мог заговорить с женщиной, которая его так сильно раздражала, но еще более сильно притягивала. Он привык к уважительному, а может быть несколько раболепному обращению окружающих к собственной персоне, а эта женщина позволяла себе говорить все, что ей вздумается. Но разве не это привлекло его внимание к ней? Разве не жизнь, кипевшая в ней, не ее энергия, бившая через край, были нужны ему? Разве не желание развеяться от сонной петербургской жизни заставили его появиться на этой охоте и преследовать эту женщину? Все эти мысли, кружившие в голове князя, снова заставили его почувствовать легкое головокружение от ее близости. Боль в руке уже не так сильно беспокоила его, хотя и напоминала о себе при каждом движении.
Его высочество, пошевелившись в седле, плотнее придвинулся к Мари. Графиня де Бофор, отвлеченная подобной бесцеремонностью от собственных мыслей, ударила князя по руке:
