Владислав Бахревский - Разбойник Кудеяр
— Дело у меня к вам! Хочу в тайном месте для моих людей городок поставить. Кормить хорошо буду. За работу заплачу так, как царь не каждому стрельцу платит. По десяти рублей.
Мужики повеселей стали.
— А сколько работать-то?
— Чем скорее управитесь, тем лучше. До зимы городок построить надо.
— Нас в лес заберешь, а бабы тут останутся? — спрашивают.
— Берите с собой. Может, кому по нраву будет разбойная жизнь!
— Наше дело подневольное, — отвечают, — а коль понравится у тебя, отчего ж не остаться, останемся.
— Не обижайтесь только! — попросил Кудеяр. — Мешки на вас надену, чтоб дороги нашей не знали, чтоб спроса с вас не было.
Часть 6
Кудеяров стан
Глава 1
Городок стоял вокруг озера. Избы просторные, с печами и трубами, со слюдяными оконцами, с хлевами и амбарами. За деревней частокол: тонкие бревна в два ряда, остро заточенные и чуть наклоненные к лесу. За частоколом ров, за рвом другой частокол, массивный и высокий. За этим частоколом еще один ров и скрытые от глаз ямы и капканы. Всего одни ворота, с подъемными мостиками через ров. А еще были ходы подземные. Про них не каждый разбойник знал.
Кудеяр взял железный пестик и трижды ударил в било.
Захлопали двери в избах. Наспех одетые люди бежали к дому Кудеяра. Когда все собрались, Кудеяр сказал:
— Радуйтесь, люди! Авдотья, жена Аксена, родила вольного человека.
— Ура! — озорно завопили разбойники, жены их и чада.
— Разводи огонь под большими котлами. Отпразднуем счастливый день нашего товарища!
— Ура! — снова крикнули разбойники и побежали по местам: кто дрова носить, кто печь топить, кто на скотный двор по мясо.
Площадка перед Кудеяровым домом опустела, а радостный Аксен помрачнел вдруг и полез пятерней в затылок.
— С попом-то как быть? Крестить мальчишку надо.
— Попа спрашивай с дружка своего. Микита Шуйский, помнишь, ты мне о попе говорил, который тебя за царя-то принял?
— Помню! Помню! — торопливо сказал беглый стрелец.
— Возьми троих ребят и вези попа со всем скарбом. Хороший поп-то?
— Хоть куда! Четверть выпьет — стоит. Ни туда ни сюда не сдвинешь. Вторую выпьет — сядет.
— Сколько же ему надо, чтобы лег? — засмеялся Кудеяр.
— А в лежачем состоянии отца Михаила ни я не видывал, ни кто другой.
Подошел Холоп к Кудеяру.
— Теперь меня послушай, атаман. Затеваешь пир, а хлеба на неделю осталось. Артельской скотины на сегодняшнее хватит, а на завтрашнее…
— Бери двадцать человек. Поезжайте после пира. Да смотри, Холоп, крестьян не трогай. Набег сделаешь в сторону второй Белгородской черты. Понял?
— Далеко, атаман.
— Сбить надо с толку воевод. Пусть Кудеяра под Воронежем ищут.
2В длинной высокой избе, построенной для пиров и общих сходов, собрались на крестины вольные люди Кудеяра. За столом сидели дубовым, на устланных волчьими шкурами лавках. В конце стола место Кудеяра. По правую и левую руку два полнехоньких котла. В одном обарный мед, шипучий, хмельной, на пуд меда полпуда хмеля, вскислый, на льду остуженный. В другом котле мешанина. Все, что было, слили в одно: и водку простую, и добрую боярскую, и двойную. На закуску грибки да огурчики — грибки с ноготок, огурчики с мизинчик. На еду запрещенная попами зайчатина с репой под взваром. А чтоб знали наших — куриные пупки, шейки, сердца, печенки, чего бояре не каждый день кушают.
Поросята целиком были поданы, а на артельские щи пошла корова.
Подле Кудеяра сидели мужики с женами, подальше холостой народ. В другой половине избы был накрыт стол для детишек.
Детишки, поев, заиграли в домбры.
Кузнечик хоть и немец был, хоть вся беда в собакинских деревнях от него пошла, а сгинул — затосковали мужики, им обученные, по музыкам. В лесу свободного времени много. Раздобыли удальцы для себя и чад своих домбры, бубны, рожки, дудки. И пошла по лесу игра. Не та, конечно, какую немец игрывать заставлял, а свойская, для русской души.
Запели чада про молодчика:
Вдоль по улице молодчик идет,
Вдоль по широкой удаленький.
Ой, жги! Ой, жги! Говори!
По широкой удаленький.
С песней завалились ребята ко взрослым, а те им тоже песней ответили. Кудеяровой:
Собралося нас, усов,
Полна хата молодцов.
Много!
Ай да усы, ай да усы,
Усы, усы, усы, развалисты усы!
И на лавке усы,
И под лавкой усы.
Тесно!
Впереди сидит усище,
Атаманище.
Ну а после такой песни в пляс!
Тут подошел тихонько к атаману Гришка, бывший воевода стольного града, надежный человек. Сегодня был он поставлен на караул, в башенке над воротами сидел. Пошептал Кудеяру Гришка на ухо, а тот аж в ладони хлопнул.
— Зови на пир!
Привел караульный кузнеца Егорушку. Обнял его Кудеяр, посадил рядом с собой, налил ему полный кубок меду, встал, и разбойники смолкли.
— Выпьем за друга нашего! Посылали мы прошлый раз к нему Холопа, с пустыми руками вернулся посланник наш. А вот он сам пожаловал, кузнец Егор, с подарочками.
— Погоди, Кудеяр, похваливать! Погляди сначала работу!
Толпой выкатились на мороз. Сбросил с саней Егорушка сено, под сеном рогожный куль. Вспороли рогожу, а в куле две дюжины сабель, две дюжины наконечников для пик, пяток боевых топоров, пяток рогатин, сотни две наконечников для стрел.
Взял Кудеяр саблю, провел по рукаву тулупчика — мех наружу.
— Хороша работа! Айда пировать, ребята! У нас, Егор, великий праздник — свободный человек родился.
— Погоди, у меня и для тебя подарочек есть.
— А ну, доканывай, кузнец!
Сбросил Егор кафтан с себя, а под кафтаном у него кольчуга, колечки с головастиков, что из икры только вылупились.
— Пали, Кудеяр, мне в грудь!
— Ну нет! — сказал атаман. — Такого друга угробить!
— Пали, Кудеяр! Ты в той рубахе под пули пойдешь, вот и проверь крепость ее. Выдюжит — никто тебе не страшен, не выдюжит — вот мастеру и награда.
Вытащил Кудеяр пистолет из-за пояса, отошел на десять шагов, нацелил. Замерли разбойники, а кузнец улыбается: не страшно ему. Только все же над бровями шишечки означились. Не стал его томить Кудеяр, пальнул, и кузнец упал.
Ахнул атаман, швырнул пистолет, подбежал к Егору, а тот лежит на снегу и смеется.
— Силен огненный бой! С ног сбило, а рубашечка-то ведь целехонька!
Поднял Кудеяр Егора, расцеловал. Говорил кузнецу Кудеяр:
— Помогаешь ты, Егор, не разбойникам, помогаешь делу большому и новому. Ты погляди, как дружны мои люди. Погляди, какие справные дома в моем стане. Бабы друг другу не завистницы: все у нас поровну. Пока негусто в хлевах, а летом поставим по две коровы на избу да по три лошади. Поросят, овец и птицу я велю держать в артельских хлевах. Это еда для всех.
Кузнец головой покачал недоверчиво.
— Помогать я тебе буду, Кудеяр, жизнью и счастьем обязан. А к тебе не поеду. Коли все на коней сядут, кто ж подкует коней твоих?
— Кто? Перебьем бояр да царских захапистых слуг — тогда и разберемся!
И опять покачал головой Егор.
3Вечером привезли попа Михаила. Привез его Микита Шуйский чуть живехонького: перепил батюшка.
По невозможности растолкать и поставить служителя на ноги крестины отложили, да тут к атаману опять Гришка-страж пришел на ухо шептать. Кудеяр от новости на ноги вскочил.
— Жены, ведите мужей спать. Приготовьте им на утро похмелье и квасом перед сном напоите. Утром в поход.
— Кудеяр, ты хотел половину отряда со мной за хлебом послать, — напомнил Холоп.
— О себе потом будем думать!
Глава 2
За околицей степной деревушки, утирая мокрые лица, стояли бабы с детишками и горестно крестили обоз, уходящий в белые неведомые снега по немереной дороге.
Нагрянули стрельцы в деревню, забрали с каждого двора по мужику с конем и санями, а женам этих мужиков обещали, что недели через две кормильцы вернутся.
Много ли поспоришь со служилым человеком? Да и все по правилам делалось: русский мужик обязан был отбывать тягловую повинность.
Государево дело! То послов возить, то ратников, а то и хлеб в Малороссию. Чудно?
В Малороссии кормов поболе, чем в России, только на службе-то у царя простых людей не бывает, одни умники…
В 1630 году при Михаиле продала Россия Франции семьдесят четвертей пшеницы. И пошло. Понравился Европе русский хлеб. Европа, воевавшая без роздыху и оглядки, к тому времени вконец изголодалась. Шведы стали покупать хлеб, голландцы. Появились денежки в дырявой русской мошне. Да не залежались они там. Не та мошна.
Опять схлестнулись русские с поляками.
