Дмитрий Дмитриев - Два императора
Спустя неделю после приезда Сергея старый князь задумал дать блестящий бал и праздник в своих огромных хоромах. Созывать гостей на этот бал послано было несколько верховых к соседним помещикам и в город.
Ближние соседи стали съезжаться рано утром, чтобы поспеть к обедне. В сельской церкви утром началась обедня, а по окончании — благодарственный молебен. Небольшая каменная церковь была полна молящимися. Из простого народа немногие попали в церковь — стояли на паперти и на лестнице. В роскошной карете, запряжённой в шесть лошадей, приехали князья Гарины и встречены были радостными, единодушными криками и счастливыми пожеланиями; и по окончании богослужения крестьяне приветствовали своих «добрых господ».
Из церкви длинною вереницею поехали к княжескому дому; большой гурьбой туда же направились и крестьяне. Для своих крепостных князь приказал устроить угощение в обширных людских помещениях, где накрыты были столы с пирогами, с бараниной, с гусями и с другими съестными припасами, а вино, брага и мёд находились в разукрашенных бочонках, в кадках и ушатах.
Перед началом обеда князь Владимир Иванович с сыном и дочерью сошли в людскую. Старый князь и Сергей взяли по бокалу с янтарным мёдом и, выпив за здоровье всех собравшихся крестьян, пожелали им веселиться.
В огромной зале с колоннами накрыт был обеденный стол, украшенный тропическими растениями и цветами из оранжерей; в роскошных вазах из редкого хрусталя лежали фрукты; несмотря на сильный мороз, на столе красовались крупная клубника и земляника. Сервировка была роскошная, выписанная из-за границы, и стоила огромных денег. В старину наши бояре любили широко пожить и пышностью обстановки удивляли иностранцев. Князь Владимир Иванович редко давал балы, а уж если давал, то на удивление всей губернии. Не скоро забывались эти балы, и долго про них говорили. В устройстве таких вечеров много помогала князю жена его, Лидия Михайловна. Она хорошо помнила блестящий золотой век Екатерины Великой, присутствовала на всех придворных балах, как во дворце, так и у великолепных вельмож императрицы, и старалась делать из своих «деревенских» балов нечто подобное.
Множество лакеев в напудренных париках, в ливреях, украшенных княжескими гербами, стояли в ряд по широкой лестнице, уставленной тропическими растениями, и принимали гостей с низкими поклонами. Сам князь, в полном генеральском мундире с орденами, находился при входе в зал и радушно встречал гостей; с ним рядом стоял и молодой князь, в блестящем гвардейском мундире.
Княгиня Лидия Михайловна и красавица Софья, роскошно одетые, украшенные редкими бриллиантами и крупным жемчугом, находились в гостиной и принимали приезжавших гостей. На княгине блестела звезда св. Екатерины: она была кавалерственной дамой.
Гости робко входили в гостиную, низко кланялись княгине и Софье и целовали у них руки; некоторых избранных гостей княгиня удостаивала поцелуем в лоб и в щёку.
Когда все гости собрались, главный камердинер князя; в ливрее, расшитой золотом, громко провозгласил:
— Кушать подано!
По окончании обеда мужчины отправились в кабинет старого князя, а некоторые — на половину князя Сергея. Дамы и барышни в отведённых им комнатах стали поправлять свои туалеты и приготовляться к предстоящему вечернему балу. Из всех гостей выделялась по своей чудной красоте и роскошному туалету дочь костромского губернатора Сухова Ирина Дмитриевна, семнадцатилетняя девушка; первая невеста во всей губернии по красоте и богатству.
Губернатор, генерал Сухов, был очень богат: у него в нескольких губерниях находились огромные усадьбы, а единственной наследницей старого отца была Ирина. Старый князь был в дружбе с губернатором — когда-то оба они служили в одном полку, — и заветною мечтою стариков было породниться.
Красавица Ирина воспитывалась в Смольном монастыре и, окончив с успехом курс, приехала к отцу в Кострому. Князь Сергей видел её десятилетней девочкой, а в продолжение образования в монастыре ни разу не видел, и, увидя Ирину в доме своего отца, он поражён был её чарующей красотой и грацией.
— Здравствуйте, князь! — протягивая свою хорошенькую ручку Сергею, весело проговорила красавица.
— Ирина Дмитриевна!
— Что, не узнали? И немудрено: ведь семь лет не виделись!
— Как вы похорошели!
— Что это, комплимент? — вся вспыхнув, сказала Ирина Дмитриевна.
— Не комплимент, а истина!
— Я не замечаю.
— Вы скромны.
— Надеюсь, вы танцуете со мною? — спросила Ирина.
— За счастье почту — мы откроем бал.
— А где ваша сестра? Что её не видно?
— В гостиной, занимает гостей.
— Дайте вашу руку и пойдёмте к ней. Ах да, вы должны мне рассказать про войну.
— Здесь, на балу? — улыбнулся князь Гарин.
— Зачем здесь? Приезжайте к нам. Ведь вы герой! Папа говорил мне про вашу храбрость.
— Это для меня большая честь!
— Представьте, князь, все мы считали вас убитым. Да, да, папа так жалел вас.
— А вы? — спросил Сергей.
— И я, — тихо ответила красавица.
Блестящий бал открыт был менуэтом; в первой паре шли молодой князь и Ирина Дмитриевна, во второй — губернатор с княжной Софьей, в третьей — князь Владимир Иванович с женою. Хороший оркестр музыки, выписанный из Москвы, играл на хорах; под его чарующие звуки начались танцы.
Старый князь и генерал Сухов, утомлённые балом, уединились в маленькой диванной, отделанной в мавританском вкусе; в диванной никого не было. Князь Владимир Иванович уселся на низком мягком диване; рядом с ним поместился губернатор; лакей поставил к дивану маленький столик и принёс чаю с ромом.
— Ты заметил, Дмитрий Петрович, как Сергей много танцевал с твоею дочерью? — спросил князь у приятеля.
— Как же, заметил — хорошая парочка!
— Что ты сказал? — переспросил князь.
— Говорю, твой сын и моя дочь — хорошая парочка…
— Да, да, правда, все гости любуются ими.
— Какой красавец и молодчина твой сын, князь! — сказал Дмитрий Петрович.
— А твоя дочка так хороша, как сказочная «царевна-красавица».
— А знаешь что, князь Владимир Иванович: пусть твой сын, «писаный королевич», женится на моей «царевне-красавице», — шутливым голосом сказал губернатор, вопросительно посматривая на князя. Выдать дочь за князя Сергея было его заветною мечтою.
— Что ж, я не прочь с тобою, Дмитрий Петрович, породниться, — немного подумав, ответил князь.
— Я, князь Владимир Иванович, откровенно скажу тебе, давно этого желаю: мы с тобой с давних пор приятели, моя дочь, почитай, на твоих глазах росла, состоянием Господь не обидел, наследников, кроме Ирины, у меня никого нет: умру — всё ей достанется.
— Напрасно, Дмитрий Петрович, про это ты завёл речь! Мой сын в приданом нужды не имеет — сам богат.
— Ну, вот богатство да к богатству — и хорошо! Я и княгиня давно желаем с тобой сватьями быть. Не раз про это говорили.
— Спасибо, князь, спасибо! Стало быть, наши мысли одни и те же были. Спасибо, друг! Дозволь обнять тебя. — Князь и губернатор крепко обнялись.
— Теперь дело осталось за Сергеем, — сказал князь Владимир Иванович.
— Да, за ним, князь! У дочери и спрашивать нечего: по всему заметно, что князь Сергей ей нравится.
— А всё же, Дмитрий Петрович, спроси!
— Знаю, спрошу, неволить не буду. Я у дочки спрошу, а ты у сына. Так по рукам, князинька?
— По рукам, по рукам. Я с сыном буду говорить.
— А я с дочерью. Устрой, Господь, в добрый час!
Генерал Сухов усердно перекрестился.
Бал продолжался до самого утра; во всю длинную ночь весело пировали гости, радушно угощаемые добрым хозяином. Танцы почти не прерывались; князь Сергей весь вечер танцевал с одной Ириной на зависть другим барышням и на пересуды их маменек и бабушек.
— Посмотри — ка, Анна Ивановна, как молодой князь увивается около губернаторской дочки, — ехидно говорит полная некрасивая дама, мать шести дочерей, слегка толкая локтем свою соседку, сухопарую даму.
— Смотрю и удивляюсь, Татьяна Фёдоровна, — улыбаясь, отвечает та.
— Впрочем, удивляться нечему, — это так понятно.
— Вы думаете, молодой князь женится на ней?
— Натурально! Невеста завидная — ведь губернатор миллионы имеет.
— И что хорошего нашёл он в этой девочке?
— Не понимаю, какая-то сухопарая…
Вот двое молодых людей, провинциальные львы, одетые по-парижскому, ведут между собою такой разговор:
— Я просто завидую князю! — говорит один.
— Ещё бы не завидовать! — отвечает другой.
— Красавица и миллион приданного.
— А что для тебя лучше, Пьер, — красота или миллион?
— Понятно, миллион.
— А князь будет обладать и миллионом, и красотою.
— Военным счастье!
