Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб

— Что ты говоришь об этой теории? Моё внимание привлекли странные выражения, утверждающие, что человек — потомок животных. Это так?

Ещё вчера Камаль вёл отчаянную борьбу с собственной душой и вероубеждениями, которая утомила и тело, и дух его, а теперь предстоит бороться с отцом. В первом же бою он был измучен, словно от лихорадки… А в этом поединке он дрожит от страха. Господь может отстрочить своё наказание, но зато его отцу свойственно приводить наказание в исполнение тотчас, не медля…

— Это утверждает теория!

Отец повысил голос и возбуждённо спросил:

— И что же говорит эта научная теория об Адаме, отце всего человечества, которого создал Господь из глины, вдохнув в него от духа своего?!

Уже давно Камаль терзался тем же вопросом, пугаясь его точно так же, как и отца. Он не смыкал глаз той ночью до самого утра, ворочаясь в постели и спрашивая себя об Адаме, Творце и Коране, и десятки раз говорил: «Или Коран полностью правда, или это не Коран».

«Ты винишь меня потому, что не знаешь, сколько я выстрадал. Если бы я не выдержал всех тех мук, не привык к ним, то смерть забрала бы меня ещё той ночью».

Он тихим голосом ответил:

— Дарвин является автором этой теории, и он не говорит ничего о нашем господине Адаме…

Отец гневно воскликнул:

— Тогда этот Дарвин безбожник, попавший в ловушку шайтана. Если бы человек происходил от обезьяны или другого животного, то Адам не был бы праотцом людей… Это самое что ни на есть безбожие, дерзкая и безобразная нападка на величие Господа!! Я знаю коптов и евреев с базара ювелиров, и все они верят в Адама. Все религии верят в Адама. К какой вере принадлежит этот Дарвин?! Он безбожник и слова его — кощунственны, а передача его теории — это безрассудство. Скажи мне, он один из твоих преподавателей в колледже?

Это вызвало бы у Камаля смех, если бы в сердце его ещё оставалось место для смеха. Но оно было переполнено страданиями, любовным разочарованием, болью сомнения и предсмертной агонией веры. Его сжигало страшное столкновение между верой и наукой. Как может разумный человек отречься от науки? Камаль скромно пояснил:

— Дарвин — это английский учёный. Он уже давно умер…

Тут мать дрожащим голосом произнесла:

— Будут прокляты все эти англичане…

Камаль и его отец быстро повернулись к ней, и заметили, что она отложила в сторону своё шитьё и иголку и следила за их разговором. Но так же быстро они оставили её в покое. Отец снова спросил:

— Скажи мне, в вашем колледже преподают эту теорию?

Камаль тут же ухватился за эту нить спасения, что так неожиданно кинули ему, и скрываясь за ложью, он произнёс:

— Да…

— Странное дело! И ты будешь потом преподавать её своим ученикам?!

— Нет, я буду преподавать литературу, которая никак не связана с научными теориями…

Ахмад ударил рукой об руку; в этот момент ему захотелось распоряжаться наукой в той же мере, что и собственной семьёй. Он яростно воскликнул:

— Тогда зачем её преподают вам?! Неужели их цель — поселить в ваших сердцах безбожие?

Содрогающимся голосом Камаль ответил:

— Упаси Боже, если это как-то повлияет на наши религиозные убеждения…

Отец с подозрением сверлил его глазами, и наконец промолвил:

— Но твоя статья распространяет безбожие!

Камаль смущённо сказал:

— Да простит меня Аллах. Я просто объясняю эту теорию, чтобы читатель с ней познакомился, но не верил в неё. Едва ли мнение атеиста повлияет на сердце верующего…

— Ты не нашёл другой темы, на которую писать, кроме этой преступной теории?

Почему он написал свою статью? Он долго колебался, прежде чем послать её в журнал, как будто хотел известить людей о кончине своих религиозных убеждений. Его вера была непоколебима все эти два последних года перед бурями сомнений, которые породили Абу Ала Аль-Маари и Омар Хайям, но пала под натиском железной хватки науки, которая стала роковой.

«Но я, по крайней мере, не безбожник, я по-прежнему верую в Аллаха. А вот вера..? Где же вера? Она исчезла! Как исчезла и голова Хусейна, как исчезла Аида, как исчезла моя уверенность в себе!..»

Камаль грустно произнёс:

— Я, наверное, ошибся. Но моё оправдание в том, что я изучаю эту теорию…

— Это не оправдание. Ты должен исправить свою ошибку…

Какой добрый человек его отец! Он жаждет заставить Камаля выступить против науки ради защиты мифа. Да, Камаль и впрямь много страдал, но он больше никогда не согласится вновь раскрыть своё сердце всем этим мифам и суевериям, после того как очистил его от них. Хватит уже мучений и обмана.

«С этих пор я больше никогда не поддамся иллюзиям. Свет — это свет, наш отец — Адам! Он не отец мне, пусть лучше моим предком будет обезьяна, если так угодно истине, это лучше, чем быть одним из бесчисленных потомков Адама. Если бы я действительно происходил от этого пророка, то надо мной не посмеялись бы так!..»

— Как я могу исправить ошибку?

Отец вспыльчиво, но в то же время просто ответил:

— Есть бесспорная реальность: Аллах сотворил Адама из земли, и Адам это прародитель человечества. Это упомянуто в Коране, и ты должен лишь пояснить, в чём состоят наиболее серьёзные ошибки этой теории, это для тебя несложно. Иначе какой толк от твоего образования?

Тут до них донёсся голос матери:

— Что может быть проще, чем разъяснить ошибку, что противоречит словам Милосердного Господа? Скажи этому англичанину-атеисту, что Аллах говорит в своей великой книге: Адам — отец всех людей. Твой дед был благословен, он знал книгу Аллаха. И ты должен пойти его путём. Мне так отрадно, что ты стремишься стать учёным, как и он…

На лице отца промелькнуло недовольство, он упрекнул её:

— Да что ты понимаешь в книге Аллаха или в науке? Оставь в покое его деда и занимайся тем, что делаешь…

Она застенчиво сказала:

— Господин мой, я только лишь хотела, чтобы он стал таким же, как его дед — одним из учёных, что освещают этот мир светом Божьим…

Мужчина яростно закричал:

— А он вот начал распространять мрак…

Женщина в испуге ответила:

— Упаси Боже от этого, господин мой. Может быть, вы не поняли…

Ахмад жёстко посмотрел на неё. Он ослабил хватку в обращении с ними, и каков был результат? Камаль распространяет теорию о том, что человек произошёл от обезьяны, а его мать спорит с ним и говорит, что он не понял.

Он закричал на неё:

— Дай мне говорить, не перебивай и не вмешивайся в то, что не понимаешь. Займись своим делом, да поразит тебя Аллах…

Обернувшись затем к Камалю с мрачным лицом, он сказал:

— Скажи мне, ты сделаешь то, что я тебе говорил?

«Дома у тебя есть цензор, поражающий свободную мысль настолько, что в мире не найти ему равных. Но ты боишься его столько же, сколь и любишь, и твоё сердце никогда не позволит себе причинить ему вред. Проглоти эту боль, ты ведь выбрал для себя жизнь борьбы…»

— Как я могу отреагировать на эту теорию? Если я ограничу свои рассуждения тем, что приведу ссылку на Коран, то в этом не будет ничего нового, ведь любой знает, о чём я говорю и верит в то же самое. Но с научной точки зрения мои рассуждения предназначены для специалистов-учёных в этой области…

— А зачем ты пишешь о том, что тебя не касается?

Серьёзное возражение по сути, но к сожалению, он не мог найти в себе смелости признаться отцу, что верил в эту теорию как в научную истину, и поэтому он не мог рассчитывать на то, чтобы создать общую философию бытия, выходящую за рамки науки. Отец же воспринял его молчание признанием ошибки, отчего его грусть и злоба лишь удвоились. Введение в заблуждение в такой области грозило серьёзными последствиями, и над этим у Ахмада не было никакой власти. Он почувствовал, что перед этим потерянным юношей руки его были связаны, как до того было с Ясином, когда тот ускользнул от его наставлений. Неужели и с ним произойдёт то же, что случилось с другими отцами в это странное время?!.. До него доходили невероятные новости, чуть ли не мифы, о «сегодняшних» молодых людях. Некоторые ученики увлеклись курением, другие издеваются над достоинством учителей, а третьи вообще взбунтовались против своих отцов. Его собственное достоинство не унижено, но какой результат дала долгая история его решительности и суровости? Ясин падает всё ниже и уже почти пропал. Камаль спорит, препирается и пытается ускользнуть из его рук.