Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

— Добрый вечер, монсиньор!

— Добрый вечер, лейтенант Бандинелли. Это моя племянница Арианна.

Лейтенант поклонился:

— Я очарован вами, синьорина, просто очарован!

— Благодарю вас, вы очень любезны, — ответила Арианна, с трудом изобразив улыбку.

Отчего это падре Арнальдо представил ее как свою племянницу? Непонятно! Впрочем, наверное, сегодня вечером ей встретится немало других неожиданностей, которые она не поймет, решила девушка. Тем скорее надо включиться в игру. Она будет говорить как можно меньше.

«Когда не знаешь людей и обстановку, лучше всего поменьше говорить и побольше слушать. Лучше смотреть и изучать, чем что-либо предпринимать», — не однажды поучал ее фра Кристофоро.

И прав, конечно, что она слишком нетерпелива. «Терпение — добродетель, которая приобретается только со временем». Но у нее уже не оказалось этого времени. Ей надо срочно научиться быть терпеливой. И нельзя совершать ошибок. К тому же она поняла, что на балу Марио не будет танцевать с ней, как обещал. Иначе зачем падре Арнальдо советовал бы не смотреть на маркиза! Ей хотелось убежать, спрятаться в лесу и поплакать, помолиться. И дождаться Марио, чтобы он объяснил ей, что происходит. Но она не может себе этого позволить. Она должна быть сильной. Должна поддерживать интригу, ибо только так научится играть с сильными мира сего.

Лейтенант помог своей даме сесть в карету и расположился напротив нее. Падре Арнальдо сел возле Арианны. Карета тронулась к вилле Россоманни.

Маркиза попросила момсиньора Арнальдо приехать пораньше, пожелав, чтобы он встречал гостей вместе с нею и сыном.

Маркиза и Марио сидели в обитых желтым шелком креслах, в глубине просторной залы. И все другие кресла и стулья здесь тоже были желтые, а стены затянуты зеленым крепом, что подчеркивало яркость мебели. Маркиза выбрала синее платье с расшитым бриллиантами лифом, бриллиантовые колье и диадему. Пышные волосы, собранные на затылке, открывали прекрасное лицо.

Войдя в зал, священник направился прямо к маркизе. Прелат поклонился и подождал, пока женщина обратится к нему:

— Добро пожаловать, монсиньор Дзола!

— Вот, маркиза, я привел к вам нашу Арианну.

Девушка приблизилась и, сделав глубокий реверанс, замерла. Не поднимая глаз, она ожидала, пока хозяйка дома обратится к ней.

— Взгляни на меня, девочка, взгляни! Добро пожаловать в наш дом. Падре Арнальдо много рассказывал о тебе. Да, ты мила, даже очень. Сколько тебе лет? — поинтересовалась мать Марио, протягивая руку.

— Шестнадцать, синьора маркиза.

— А выглядишь старше, но в твоем возрасте это не беда.

— Благодарю вас, синьора маркиза.

— Добро пожаловать, синьорина Арианна, — произнес Марио, глядя ей прямо в глаза. Похоже, он был не менее падре Арнальдо ошеломлен новым обликом девушки.

Да, Марио восхищался ею и прежде, в ее простых, деревенских платьях. Но теперь перед ним предстала светская дама. Не знай он, кто она на самом деле, стал бы расспрашивать о ней. От ее прически, рук, груди, выглядывающей из выреза платья, невозможно оторвать взгляд. Его любимая поистине бесподобна.

Фернандо Бандинелли стоял перед капитаном навытяжку.

— Здравствуйте, лейтенант, добро пожаловать! — приветствовал его Марио.

— Спасибо, капитан!

— У вас очаровательная дама!

— Спасибо, капитан. Мне очень повезло быть кавалером такой синьорины. Монсиньор Дзола был очень, очень любезен, предложив мне сопровождать племянницу на ее первый бал.

— У тебя уже есть жених? — поинтересовалась маркиза, продолжая рассматривать девушку.

— Мама, о чем вы говорите, ей же всего шестнадцать лет! — вмешался Марио.

— Глупости! В ее возрасте я уже была замужем. Лейтенант, вы хотели бы жениться на Арианне?

— Я почел бы за честь жениться на такой красивой девушке. Но, возможно, она по-другому представляет свое будущее.

— Да, я предпочитаю быть свободной, — воскликнула Арианна. — Не хочу пока думать о замужестве. Я мечтаю путешествовать, повидать многие города, побывать в разных странах… До сих пор я жила только здесь, на Тремити, теперь мечтаю посмотреть мир. Мне вовсе не хочется думать о замужестве. У женщины не может быть только одна цель в жизни — поскорее оказаться под венцом.

Марио поразили ее пыл и красноречие. Она держалась гордо, уверенно и ответила так, словно родилась в знатной, аристократической семье. Он не ошибся, когда при встрече на Тремити подметил в ней нечто необычное, исключительное. Красивая, сильная и умная девушка, именно в этих качествах и заключается ее аристократизм. Он приложит все силы, чтобы заставить мать признать это.

— Бесспорно, моя дорогая, — согласилась маркиза, — ты права, нужно будет позаботиться о твоем путешествии. Вы согласны, монсиньор Дзола?

— Конечно, маркиза. Для Арианны пришло время повидать мир. А сейчас позвольте воспользоваться случаем и до приезда первых гостей показать лейтенанту и Арианне ваш сад?

— Конечно, монсиньор, конечно. Но не уходите далеко, гости вот-вот появятся.

Девушка поклонилась и последовала за падре Арнальдо. Как ловко он избежал ловушки, обрадовалась она. Задержались бы еще хоть немного, и маркиза, чего доброго, устроила бы помолвку с этим выскочкой-лейтенантом, похожим на павлина. Она с неприязнью посмотрела на своего спутника. Боже милостивый, как она будет танцевать с ним!

Между тем Фернандо старался держаться скромно и даже не смотрел на нее.

Маркиза проводила молодых людей и священника взглядом, пока они не вышли в стеклянную дверь, ведущую в сад, потом, не глядя на сына, приказала:

— Пойдем со мной. Нам надо поговорить.

Марио молча последовал за матерью. Маркиза явно нервничала, но шла гордо выпрямив стан и высоко подняв голову, глядя прямо перед собой. Марио не видел зеленых глаз матери, но догадывался, что в них сейчас вспыхивают желтые искорки, так случалось всякий раз, когда маркиза была вне себя.

Он с детства восхищался матерью. Гордился ее красотой и радовался, когда она наклонялась поцеловать его. Он с ранних лет помнил ее приветливой и ласковой. Но после смерти отца она изменилась. А в последнее время стала еще и подозрительной.

Он намеренно избегал встречи с матерью, приехав домой. Сегодня день ее рождения, и ему не хотелось огорчать ее. Узнай мать о его чувствах к Арианне, она, конечно же, отменила бы праздник, сказавшись больной. Но ради этого дня многие гости приехали из Фоджи, Сан-Северо, Беневенто и даже из Неаполя. По приказу маркизы вся прислуга целых два месяца наводила порядок в палаццо в Роди-Гарганико и в прадедовском особняке в Санннкардо.

Марио не хотелось перечеркивать труды матери, вложенные ею в подготовку столь грандиозного праздника. Он просто не мог заявить ей напрямик: «Мама, я люблю Арианну и не собираюсь жениться ни на ком другом». Но она решила получить от него прямой ответ, как он видит свое будущее. Что ж, придется попросить дать ему время, еще год, чтобы выбрать невесту.

Едва они вошли в любимую гостиную маркизы, как она приказала:

— Садись! Ты ведь знаешь, как старательно я готовила этот праздник. Но знаешь ли ты, зачем я это делала?

— Я думал, чтобы отпраздновать мой приезд и упрочить связи с друзьями.

— Совершенно верно. Без тебя я жила слишком уединенно. Но нельзя отдаляться от своего круга. Не уверена, хорошо ли мы поступили, перестав бывать при дворе.

— Но, мама, вы же терпеть не можете все эти светские условности, интриги и заговоры…

— А для чего, по-твоему, существует двор? Для того ли, чтобы у короля было пышное окружение? Или для того, чтобы королевские придворные как можно дольше жили в Неаполе и как можно меньше в своих владениях?

Марио растерялся. Он не понимал, куда клонит мать.

— Думаю, король желает, чтобы им восхищались и угодничали перед ним. Ну и, наверное, он хочет держать аристократов под контролем.

— Да, а для этого нужно заставить их заниматься всякой чепухой, нарядами и разными церемониями, строить пышные дворцы и тратить громадные средства на слуг и на праздники. Втайне он добивается, чтобы люди нашего круга обеднели, ведь тогда их можно будет держать в кулаке. После смерти твоего отца я могла бы отправиться ко двору. Королева обласкала бы меня… и довела до нищеты. Так что ты сейчас был бы ниш и голоден. Но я решила иначе и теперь очень, очень богата. Местная знать смотрит на меня с завистью. В Неаполе немало тех, кто должен нам денег, и еще больше тех, кто злословит о нас.