Розалинда Лейкер - Золотое дерево
— Вашему мужу требуется хороший уход, мадам Вальмон. Сильная простуда может пагубно сказаться на его легких и перейти в опасную форму чахотки. Беда в том, что он уже перенес недавно подобное заболевание, сопровождавшееся высокой температурой. Это произошло три года назад, он простудился, спасая упавшего в реку ребенка.
— Я даже не знала об этом.
— Ну что ж, в тот раз его организм справился с болезнью, и у нас пока нет причин сомневаться в том, что это произойдет опять — хотя на этот раз ему потребуется намного больше усилий.
— Я сделаю все, что смогу.
Борьба за жизнь Эмиля продолжалась несколько дней, положение было критическим. Элен, услышав о его тяжелой болезни, приехала, чтобы помочь Габриэль в уходе за больным, чем вызвала недовольство Доминика, которого вынуждена была оставить на попечение слуги. Беременность не портила Элен, наоборот, она выглядела цветущей и лучилась счастьем и хорошим здоровьем. Ей непременно хотелось помочь Габриэль поставить Эмиля на ноги, хотя она приняла условия хозяйки дома, в соответствии с которыми — из-за опасения за здоровье ребёнка — она не должна была дежурить по ночам у постели больного, а также поднимать тяжести. Однако Элен решила пораньше вставать для того, чтобы уже на рассвете сменять утомленную бессонной ночью Габриэль у постели Эмиля. После нескольких часов чуткого сна в соседней комнате Габриэль вновь заступала на дежурство.
Само собой разумеется, что — поскольку Эмиль из-за тяжелой болезни отошел от дел — рабочие с шелководческой фермы стали обращаться по различным вопросам к его жене, ожидая ее советов и распоряжений по текущим делам. Кроме того, на письменном столе в конторе скопилось большое количество деловой корреспонденции. Однажды, когда Эмиль находился еще в критическом состоянии, к Габриэль явился староста рабочих фермы по важному делу.
— Я сожалею, мадам, что вынужден беспокоить вас в это трудное время. Но пора обрабатывать коконы, чтобы уничтожить сформировавшиеся куколки. Не можете ли вы мне хотя бы приблизительно сказать, какое количество шелкопрядов месье Вальмон планировал в этом году оставить на разведение?
Если бы Эмиль говорил при ней о своих намерениях на этот счет, Габриэль непременно запомнила все цифры и сам разговор, потому что все, касающееся шелка, живо интересовало ее.
— Я не знаю, а мой муж слишком болен и не сможет ответить на ваш вопрос.
— Должно быть, эти данные записаны где-нибудь в его бумагах.
— При первой же возможности я схожу в кабинет мужа и попытаюсь разыскать необходимые вам сведения.
Однако в течение последующих нескольких дней Габриэль было не до коконов. Эмиль бредил в жару, а лекарства, доставленные доктором, не помогали. Чтобы облегчить страдания больного, необходимо было постоянно смачивать холодной водой его пылающий лоб. Габриэль падала с ног от усталости, и Элен всерьез опасалась за ее здоровье. Но никакие уговоры не могли поколебать решимость Габриэль ухаживать за мужем, она не хотела делить ни с кем, кроме Элен, свои обязанности сиделки, не подпуская к постели Эмиля даже опытную в уходе за больными женщину из близлежащей деревни, мадам Ба-раль, которую вызвал на помощь хозяйке дома доктор Жоьэ, Габриэль передоверила ей лишь несколько малозначительных забот по дому.
Когда же, наконец, жар спал, Эмиль погрузился в крепкий безмятежный сон, Габриэль дала волю своим чувствам — закрыв лицо руками, она разрыдалась, как ребенок, испытывая огромное облегчение. Элен сразу же призвала на помощь мадам Бараль и жестом показала ей на стул рядом с постелью больного, сама же ласково обняла Габриэль за плечи и вывела ее из комнаты.
После крепкого сна и горячей ванны Габриэль вновь почувствовала прилив сил и бодрости. Вернувшись в комнату больного, она узнала, что Эмиль в ее отсутствие просыпался и даже съел несколько ложек приготовленного для него гоголь-моголя, а затем снова уснул. Оставив мужа на попечение мадам Бараль, Габриэль вышла из дома — в первый раз за все время болезни Эмиля. Она замерла на крыльце на несколько мгновений, закрыв глаза и наслаждаясь ласковым теплым солнцем. Ступив на усыпанную гравием дорожку и прикрыв глаза рукой от бьющего в лицо яркого солнечного света, Габриэль увидела одетую в шелковую накидку и шляпку Элен, идущую от ворот в усадьбу.
— Где ты была? — спросила Габриэль, делая несколько шагов ей навстречу.
Элен с улыбкой начала развязывать ленты своей шляпки.
— Я отправила два письма. Одно — отцу с уведомлением о том, что его зять поправляется, хотя моя помощь все еще необходима, и потому я задержусь на некоторое время здесь. Второе письмо — Жюлю, я подробно описала ему все, что произошло С твоим супругом.
— Ты уверена, что до Жюля доходят твои письма? Иногда я читаю его письма, написанные мне, и у меня создается такое впечатление, что он не получил моих.
— Когда его полк находится на марше, письма долго ищут своего адресата, а когда полк участвует в военной кампании, дела с корреспонденцией обстоят и того хуже. Ты решила прогуляться?
— Я иду в контору Эмиля, чтобы поискать в его кабинете некоторые сведения, необходимые для ведения дальнейших работ на ферме.
В небольшом здании конторы Габриэль приветствовал служащий.
— Я слышал хорошие новости о том, что месье Вальмону намного лучше. Как вы думаете, когда он сможет снова приступить к работе?
— Боюсь, что это случится очень нескоро.
Служащий озабоченно покачал головой.
— У меня скопилась груда писем, ответы на которые я Не могу отослать без его одобрения.
— Оставьте мне всю корреспонденцию, я просмотрю ее. Я пришла сюда для того, чтобы ознакомиться с некоторыми деловыми бумагами мужа.
Подойдя к письменному столу Эмиля, Габриэль открыла один из ящиков ключом, найденным ею в кармане мужа. В ящике она обнаружила кошелек с золотыми монетами, несколько официальных документов и связку писем. Она знала, что служащий уже внимательно просмотрел все конторские книги в поисках необходимых данных о количестве коконов, которые Эмиль собирался оставить на разведение, и поэтому ее последней надеждой был этот запертый ящик стола. Открыв ежедневник мужа, Габриэль внимательно просмотрела его и вскоре к своей радости обнаружила необходимые сведения. Вновь заперев ящик, она направилась к старосте рабочих фермы, чтобы передать ему долгожданную информацию.
На ферме Габриэль понаблюдала некоторое время за тем, как рабочие сортировали коконы, оставляя в сараях те, из которых должны были появиться мотыльки.
Вернувшись в контору, Габриэль вновь села за письменный стол Эмиля для того, чтобы поработать с деловой корреспонденцией, подготовленной для нее служащим. Она обладала достаточными знаниями, и поэтому ей было несложно разобраться во всех этих бумагах, и уж во всяком случае не было никакой необходимости ждать выздоровления Эмиля для рассмотрения этих вопросов, что повлекло бы неизбежную задержку в их решении. Габриэль обратила особое внимание на те письма, на которые еще не были подготовлены ответы, она велела служащему зарегистрировать содержавшиеся в них заказы на поставки шелка-сырца в соответствующей конторской книге. Внезапно ей на глаза попалось письмо, отправленное из Парижа. Сердце Габриэль дрогнуло. Письмо было от Николя. В нем содержалось официальное согласие на поставку того количества шелка-сырца, речь о котором они вели с Эмилем на предварительных переговорах. Глядя на это деловое послание, написанное рукой Николя, Габриэль невольно вспомнила все, что случилось между ними в ту грозовую ночь. Она запрещала себе вспоминать подробности их свидания в тени деревьев, пытаясь все забыть, однако сейчас в минуту слабости эти воспоминания ожили в ее памяти, и она вновь ощутила его прикосновение, почувствовала запах его тела, его исполненный страсти поцелуй, его крепкие объятия.
Габриэль зарылась лицом в ладони, не в силах совладать с собой. Тоска по Николя разрывала ее сердце, Свидетельствуя о том, что время было не властно над ее чувством, и новая встреча с Николя могла повлечь за собой непредсказуемые последствия.
Тяжело вздохнув, Габриэль выпрямилась за письменным столом — это письмо требовало ответа, и ответ должна была написать она сама. Не колеблясь ни секунды, она взяла чистый лист бумаги и быстро написала, что шелководческая ферма Вальмонов не может ни в настоящее время, ни когда-либо в будущем осуществлять поставки шелка-сырца для ткацких мастерских Дево. Написав это, она поставила свою подпись, посыпала бумагу песком, чтобы просушить чернила, встряхнула лист, а затем, сложив его, запечатала сургучом.
Габриэль была совершенно уверена в правильности своего поступка, поскольку деловые отношения могли повлечь за собой новые встречи.
Она понимала, что ее ожидают серьезные неприятности, когда Эмиль узнает обо всем. Но Габриэль не могла поступить иначе. Ее ответное письмо сведет к минимуму риск новой встречи с Николя в своем доме или в конторе мужа.
