Виктор Поротников - Игорь Святославич
Ярослав Изяславич ушел к себе в Луцк.
Ростиславичи послали за ним, прося опять ехать в Киев, но Ярослав Изяславич отказался.
И тогда Роман Ростиславич занял киевский стол.
В то же лето половцы напали на Русь и пожгли шесть городков берендеевых.
Ростиславичи вышли против поганых, но были разбиты по вине Давыда, который затеял ссору с братьями и помешал успеху дела. Бедой Ростиславичей не преминул воспользоваться черниговский князь.
Святослав послал сказать Роману: «Брат! Я не ищу под тобой ничего, но у нас такой ряд: если князь провинится, то платит волостью, а боярин — головою. Давыд виноват, отними у него волость».
Роман не послушался, тогда Святослав с братьями Олегом и Ярославом перешел Днепр и стал с полками у Витичева, куда к нему съезжались черные клобуки с выражением покорности. Митрополит умолял Романа не доводить дело до кровопролития, когда поганые так и рыщут близ рубежей русских, и уступить киевский стол Святославу Всеволодовичу.
Роман ушел в Смоленск.
Святослав сел в Киеве.
Чернигов перешел к Олегу Святославичу. Новгород-Северский достался Ярославу Всеволодовичу.
Случилось это в 1175 году от Рождества Христова.
Глава десятая. Вышеслав
Едва Олег вокняжился в Чернигове, как случилось непредвиденное: от него сбежала Изольда вместе с Вышеславом.
Игорю об этом поведал Бренк, приехав в Путивль.
— Накричал на меня брат твой, чуть плетью не отхлестал, — жаловался воевода. — Княгиня хотела было вступиться за меня, так Олег и на нее накричал. Велел достать беглецов хоть из-под земли.
— Кому велел? — спросил Игорь.
— Мне, — вздохнул Бренк. — Вот я первым делом в Путивль и пожаловал. Думал, друга своего закадычного Вышеслав не минует. Коль сразу не объявился, так, может, со временем весточку тебе подаст, княже. Вот тогда и…
Игорь с любопытством взглянул на воеводу:
— И что? Договаривай, Бренк.
— А чего договаривать, коль и так все ясно, — нахмурился тот. — Схватить надо стервеца и потаскуху Изольду иже с ним. Что за позор на мои седые волосы: сын с потаскухой связался, отняв ее у князя своего. Стыдобища! Вот чему Вышеслава книги-то научили. Вот чему!
— Зря ты так, Бренк, — промолвил Игорь. — Ты же знаешь, что Изольда не по своей воле делила ложе с Олегом. Вышеслав, можно сказать, из неволи ее вызволил.
— Спаситель нашелся, мать твою разэдак! — выругался Бренк. Мне-то как теперь людям в глаза смотреть и Олегу тоже? Ну переспал бы с этой фряженкой Вышеслав, еще куда ни шло, зачем ее у князя-то похищать? Какая Вышеславу с этого корысть?
— Может, Вышеслав любит Изольду, как Тристан, — сказал Игорь. — При чем здесь корысть? Истинная любовь бескорыстна.
— Какой еще Тристан? — насторожился воевода. — Небось это он помог Вышеславу похитить Изольду! Откель этот Тристан взялся?
— Тристан — это легендарный рыцарь из страны франков, — пояснил Игорь, пряча улыбку. — О Тристане написан целый эпос, где изображены его ратные подвиги и любовь к красавице Изольде. У меня есть эта книга.
— Что же, сын мой себя Тристаном возомнил, так, что ли? — проворчал Бренк. — Ну я ему задам, попадись он мне в руки!
Игорь пытался хоть как-то оправдывать Вышеслава, но Бренк и слышать ничего не хотел. На одном стоял воевода: не пара Вышеславу торгашеская дочка, будь она хоть какая раскрасавица!
В комнату, где сидел Игорь со своим гостем, вошла Ефросинья с младенцем на руках. Недавно она разродилась вторым сыном, которого Игорь назвал в честь своего знаменитого деда Олегом.
Бренк почтительно поприветствовал молодую княгиню и справился об ее здоровье.
— Первенец у вас был голосистый, а этот молчун, — с улыбкой заметил он, кивнув на младенца.
— Это от обиды на мать дуется, — пошутил Игорь. — Ефросинья дочь хотела, а не вышло.
— Просто Олег зимой родился, а зимние дети все такие, — высказала свое мнение Ефросинья.
Видя, что мужчины в ее присутствии томятся в неловком молчании, княгиня покинула светлицу, сказав мужу:
— Приглашай к столу гостя.
Сидя за столом в трапезной, Бренк продолжал твердить Игорю о наболевшем:
— Славных сыновей родила тебе Ефросинья, княже. Вот и я хочу, чтобы мой Вышеслав таких же детей имел, но не от бывшей наложницы, а от женщины именитого сословия. Погнался за красой, дурень, а о чести боярской забыл!
Игорь пообещал Бренку известить его, если вдруг Вышеслав в Путивле объявится.
— Рук Вышеславу вязать не стану, — сказал Игорь, — уж извини, боярин. А известить извещу.
На том и расстались Игорь с Бренком…
Прошло немного времени, как из Чернигова примчался гонец: Олег звал Игоря к себе.
«Неужто схватили Олеговы люди Вышеслава?» — встревожился Игорь, спешно собираясь в путь.
Оказалось, что Олег остался недоволен тем ответом, какой дал Игорь Бренку.
— Стало быть, мыслями ты за Вышеслава и против меня, — ругал брата Олег. — А может, ты знал, что он замышляет, но не упредил меня, радея за дружка своего?
— Кабы я ведал об этом, то постарался бы отговорить Вышеслава от столь необдуманного шага, — честно признался Игорь. — Мне его теперь не хватает.
— А мне не хватает Изольды! — сердито воскликнул Олег. — Ты жил с Вышеславом душа в душу и должен знать, где он может укрываться. Найди мне его, Игорь!
— Не опущусь я до такого, чтоб рыскать по городам и весям, как соглядатай, — отказался Игорь. — Забудь о наложнице, брат. У тебя ведь жена есть.
— Отказываешься, значит, — процедил сквозь зубы Олег. — Твоя воля, брат. Но не обессудь, коль я сам отыщу Вышеслава. Изольду я прощу, что с нее, глупой, взять, а с дужка твоего голову сниму.
Игорь ненадолго задержался в Чернигове, чтобы повидаться с матерью, и поскакал обратно в Путивль.
После его отъезда Олег подступил к своей мачехе:
— Я немало добра тебе сделал, матушка. Вот и ты отплати мне тем же.
— О чем это ты? — с удивлением взглянула на Олега Манефа.
— Ты хотела, чтобы Игорь сел князем в Путивле, я сделал его князем, — принялся перечислять Олег. — Ты желала, чтобы Всеволод княжил в Трубчевске, и я дал ему Трубчевск. Тебе хотелось в Чернигов вернуться, и я взял тебя с собой, покидая Новгород-Северский.
— Чего же ты хочешь? — напрямик спросила Манефа.
— Игорь доверяет тебе и даже советуется с тобой, — осторожно начал Олег, — от тебя у него нет никаких тайн. Ты могла бы поехать к Игорю в Путивль и выведать обиняками про…
— Про Изольду и Вышеслава? — усмехнулась Манефа.
— Да, — кивнул Олег, напряженно глядя ей в глаза.
— Хорошо, — княгиня пожала плечами, — я сделаю так, как ты просишь. Только не думай, что Игорь глупее тебя. Мой приезд обязательно его насторожит.
— А ты отправляйся не сегодня иль завтра, а дней через десять, — сказал Олег. — Может, к тому времени Игорь что-нибудь разузнает о Вышеславе либо тот сам заявится к нему.
— Пусть будет по-твоему, сын мой, — покорно произнесла Манефа.
Княгиню порядком утомляли и раздражали каждодневные злобствования Олега, который постоянно ругал своих дружинников, рыскавших в поисках беглецов, да только все без толку.
Не нашел Вышеслава и Бренк, ездивший ради этого в Киев.
…По прошествии десяти дней Манефа поехала в Путивль.
Агафья, полагавшая, что теперь, когда нет Изольды, супруг опять станет уделять ей внимание, была поражена тем, что Олег пожелал и ее использовать в поисках Вышеслава. Но какую роль он ей уготовил!
— Отправляйся в Трубчевск ко Всеволоду, — заявил Олег жене.
— Зачем это? — забеспокоилась Агафья.
— Затем, что видел я, какими глазами он на тебя поглядывает, наведываясь ко мне в гости, — ответил Олег. — По всему видать, присох к тебе младень. Да ты не красней, голуба моя! Это хорошо, что твоя краса Всеволоду кровь будоражит. Повелеваю тебе согрешить с ним в постели.
— Да в уме ли ты, милый?! — изумилась Агафья. — Не стану я делать этого!
— Станешь! — жестко произнес Олег. — Иначе посажу тебя в погреб к крысам. Олег усмехнулся, видя, как передернуло Агафью при одном упоминании о хвостатых тварях, коих она до смерти боялась.
— Скажешь Всеволоду, что якобы едешь в Корачев к знахарке лечить свои женские хвори, это ведь по пути в Трубчевск, — заговорил Олег голосом, не допускающим возражений. — Задержишься на несколько дней у Всеволода в гостях. Думаю, он будет рад.
— Чего ты добиваешься, Олег? — спросила Агафья, испытующе взирая на мужа.
— Соблазняя Всеволода, постарайся выведать у него про Вышеслава с Изольдой. Может, Всеволод что-то знает о них, но не говорит из-за своей приязни к Вышеславу. Может, что-либо слыхал от Игоря, ведь с ним он общается ближе, чем со мной. Уразумела?
— Уразумела, — холодно вымолвила Агафья: ее переполняло презрение.
