Олег Соколов - Испанская война и тайна тамплиеров
– Как с дочкой-то было, – кричал Веслав на скаку, – хорошо все?!
– Хорошо, хорошо, Веслав, все было прекрасно!
– Когда свадьбу играть будем?
– Ну вот, как возьмем Лериду, наведем порядок во всей Испании, тогда и сыграем, – смеялся в ответ Анри, слыша, как свистит ветер в ушах от быстрой скачки.
Лошади шли таким хорошим галопом, что Анри и не заметил, как они оказались рядом с условленным местом. А вот и показались вдали флюгера уланских пик, и впереди улан Анри различил фигурку офицера в синем доломане и огромном «кольбаке». Тотчас он дал шпоры коню и через несколько минут был уже в объятиях Монтегю. Все спрыгнули с коней и пожимали руку де Крессэ, а Монтегю заливался радостным смехом и говорил, что надо немедленно достать все бутылки вина, что у них есть. Тем более что время было как раз обеденное.
Сказано – сделано. Уланы быстро привязали коней к деревьям, слуги разостлали на траве скатерть и несколько плащей, и де Крессэ попросил всех присесть к одному большому «столу». Пока он переодевался обратно в свой мундир, слуги и несколько улан выставили на импровизированный стол всю еду, которая у них была. А ее оказалось немало. Пока де Крессэ ездил в Лериду, Монтегю и уланы времени не теряли. Они разведывали местность, заехали в соседнюю деревню и за небольшую сумму, как уверял Монтегю, разжились кучей припасов. Теперь хлеба, вина, ветчины, сыра было хоть отбавляй. Уланы достали из своих походных «чемоданов» деревянные кружки, Жак поставил бокалы офицерам и унтер-офицерам, тотчас всем налили пенного темно– красного вина, все смеялись, царило какое-то удивительное радостное настроение.
– Ну, господа, или, как говорят у вас в Польше, панове, – воскликнул Монтегю, – давайте выпьем за то, что так славно все завершилось, а мой друг капитан де Крессэ вернулся целым и невредимым из невообразимой поездки.
– Да здравствует император! – громко крикнул де Крессэ в ответ.
– Niech zyje cesarz! – лужеными глотками гаркнули в ответ уланы.
С этими возгласами все: и офицеры, и солдаты – с удовольствием принялись уминать сыр и ветчину, запивая их добрым терпким красным вином. Со всех сторон сыпались шутки и смех.
– Пан капитан, – крикнул унтер-офицер Новиц кий, смешивая польские слова с французскими, – как ваша невеста, уже заказали платье для венчания?
Все дружно захохотали.
– Заказали, заказали, – рассмеялся Монтегю и добавил: – А кстати, Анри, расскажите нам хоть что-нибудь.
Анри в двух словах сообщил о том, как добрался до крепости, но ничего особо не добавил.
– Что касается валов и рвов, думаю, это интересно только Сюше. А как у вас дела?
– У нас дела шли замечательно, – закусывая здоровенным куском ветчины, проговорил Монтегю с полным ртом. – Но, прежде чем рассказать о них, давайте хорошенько подкрепимся…
Когда все шутки истощились, сытный обед закончился, и по жесту вахмистра уланы стали собирать свои пожитки и поправлять амуницию на лошадях, Монтегю отвел де Крессэ в сторону.
– Анри, у нас есть интересные сведения от той образины, которую мы вчера взяли в плен. – С этими словами адъютант махнул рукой куда-то в сторону.
Анри, повернув голову, увидел связанного пленного, страшного бандита, которого он уже лицезрел накануне и о котором совершенно забыл.
– Так вот, де Крессэ, мы побеседовали с ним… Ну пришлось быть иногда немножко невежливыми, и этот дружок нам рассказал много интересного. Бандиты, которых мы вчера так славно поколотили, были именно той группой, которая ворвалась ночью в Монсон и убила алькальда! Они же захватили шкатулку. К сожалению, тот, у которого она в руках, не пошел на поиски приключений и не погнался за вашей красавицей, иначе бы шкатулка была уже у нас. Судя по всему, коробочку отвезли лично отцу Теобальдо. Но послушайте, Анри, это далеко не все. Эта обезьяна, которую зовут, как выяснилось, Чучо, рассказала нам следующее. Через два дня их отряд готовит нападение на фургон с жалованьем, который должен проехать по дороге из Сарагосы в Монсон.
– Как же вам удалось это узнать? Он сам заговорил?
– Ну, конечно, сам заговорил, иначе он бы здесь не сидел, а лежал… и не здесь…
– И вы ему верите?
– Дорогой Анри, я ему абсолютно верю, потому что я сказал, что, если его история хоть чуточку, хоть в маленькой детальке расходится с действительностью, эта горилла не просто будет болтаться на дереве… Я уж позабочусь, чтобы его повесили так хорошо, как он этого заслуживает!
Глава 7
Две Испании
– Дон Луис! Какая радость! Заходите же, заходите, – воскликнула, открывая дверь гостю, пожилая экономка дона Антонио Гонсалеса, известного адвоката, особняк которого стоял на улочке Сен-Хиль, перпендикуляром выходящей на Коссо. – Какой сегодня дождь!
– Добрый день, донья Мария, – проговорил, расплываясь в широкой доброжелательной улыбке, высокий мужчина лет тридцати пяти-сорока с загорелым лицом.
– Да проходите же, давайте ваш плащ, я высушу, – гостеприимно хлопотала вокруг гостя пожилая сухонькая женщина, – дон Антонио вас ждет, да и ужин давно готов.
Не успел вошедший гость снять свой широкий плащ с пелериной и большую офицерскую шляпу-двууголку, как из глубины дома буквально ворвался в прихожую невысокий круглолицый человек, издавая торжествующие восклицания:
– Луис! Ну, наконец! Где ты пропадал?! – приговаривал он с неподдельным радушием, обращаясь к пришедшему.
– Дядя Антонио, я тоже очень рад, простите, ради Бога, за мое опоздание и за то, что так давно у вас не был! – так же искренне воскликнул в ответ гость, отдавая свой плащ экономке.
Видно было по всему, что этот дом был для Луиса Коронадо почти что родным. Чуть больше года назад его, офицера Эстремадурского пехотного полка, принесли сюда тяжелораненым с улицы Коссо, на подступах к которой кипели отчаянные бои. Капитан Луис Коронадо был всегда в первых рядах своих солдат, которые обожали командира за мужество, честность и принципиальность и за то, что он делил с ними последний кусок хлеба. Две чугунные картечные пули, одновременно попавшие в офицера, казалось не оставляли ему шансов выжить. Одна сильно задела голову, другая разворотила левое плечо. Всего залитого кровью, в разодранном мундире, его принесли в первый попавшийся приличный дом, который находился чуть в стороне от места боев.
Дон Антонио принял умирающего постояльца без особого энтузиазма, но и отказать раненому герою также не посмел, тем более что солдаты пообещали скоро забрать своего командира… Но то ли солдаты эти погибли сами, то ли в пылу боев они забыли о раненом капитане, то ли нести его больше было некуда, но за Коронадо никто не зашел. А еще через несколько дней город капитулировал, и все бойцы гарнизона, которые держались на ногах, сложили оружие у ворот Портильо… О раненом забыли все, кроме хозяина дома, который со своей экономкой и старым слугой старались помочь попавшему в их дом защитнику Сарагосы.
Не обратили внимания на него и французы. Через два дня после вступления в город войск маршала Ланна в дверь дома дона Антонио постучались. На пороге стоял офицер и с ним шестеро солдат, которые дом за домом обходили квартал в поисках спрятавшихся бойцов испанского гарнизона, а таких действительно было немало. Дону Антонио пришлось показать свой дом от погреба до крыши, и конечно, оказалось невозможно спрятать раненого капитана, которому была выделена отдельная комната.
Покачав многозначительно головой, французский офицер посмотрел на Луиса, который лежал, не приходя в сознание, и только стонал в бреду, потом что-то записал в своем блокноте, сказал, что еще зайдет… и, так же как и испанцы, больше не показался.
Прошла еще пара дней, и раненый пришел в себя, а потом, спустя неделю, уже смог отвечать на вопросы. Скоро Луис пошел на поправку, его сильный организм победил в борьбе со смертью, но раненый еще долго не мог самостоятельно передвигаться, и за ним потребовалось ухаживать, как за маленьким ребенком. К лету Луис уже почти совершенно восстановился, но оставался все так же в доме дона Антонио, к которому начал относиться почти как к приемному отцу. А рано овдовевший и потерявший десять лет назад восемнадцатилетнего сына, которого унесла непонятная болезнь, дон Антонио стал видеть в спасенном им офицере почти что собственного ребенка. Он теперь называл его не иначе как по имени, а Луис отвечал тем, что обращался к своему благодетелю «дядя», а иногда и просто Антонио…
– Сегодня Пабло приготовил зайца «сальмоньехо», – с гордостью говорил круглолицый добряк своему гостю о предстоящем ужине, – просто пальчики оближешь! Уже от запаха сойти с ума можно! Да и вино нынче…
Дон Антонио не договорил, с изумлением остановив взгляд близоруких глаз на груди Луиса, и потянулся толстыми пальцами в наружный карман жилета, чтобы вытащить очки, без которых уже не мог обходиться.
