Брэд Брекк - КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ
Если же мы вдруг решали уклониться от проведения воскресного утра в церкви, Дуган был тут как тут.
– В казарму нельзя, солдаты. Это армия. У вас нет выбора. Если я говорю – в церковь, значит, в церковь!
С другой стороны, я был благодарен воскресеньям. Не припомню, чтобы у нас был хоть один выходной в учебном лагере. Для нас строевые сержанты были богами. С понедельника по субботу. Но после церкви остаток дня мы чистили вещи, писали письма, жалели себя и задавались самым грустным вопросом из всех возможных : 'Почему я? Какого чёрта я здесь делаю?'
Я не писал родителям целых шесть недель.
*****
Дорогие мама и папа,
Я уже почти закончил учебку. После присяги я уехал поездом в Форт-Полк, штат Луизиана. Настоящая дыра!
На прошлой неделе на четверо суток наша рота отправилась на бивак – в долгий поход по лесу, где мы корчили из себя солдат и спали в палатках. Днём отрабатывали приёмы индивидуальной тактической подготовки. А закончили в четверг, когда сдали курс просачивания в тыл противника. Это почище русских горок в парке 'Ривервью Амьюзмент Парк'!
Мы ползали по-пластунски через колючую проволоку и прочие препятствия, а над головой свистели боевые пули пулемётов 50-го калибра. У пулемётов каждый пятый выстрел трассирующий, и во тьме ночи это смотрелось красиво.
В лесу полно гремучих змей, скорпионов и прочих ползающих тварей. Один раз я даже сел на тарантула, а ночью в палатках насекомые ели нас поедом.
Как-то вечером не разрешили зажигать огни, и нам пришлось ночевать в стрелковых ячейках. И когда я пошёл чистить зубы, то вместо 'Колгейта' достал из ранца 'Бен Гей'. Вот так сюрприз! У меня дёсны пылали несколько часов.
С полной выкладкой и винтовками на плечах мы прошагали больше двадцати миль за пять часов. Ранец и винтовка весят никак не меньше пятидесяти фунтов. Прибыли на место на три часа раньше намеченного срока. В 10.30 утра мы были в расположении бивака, а температура уже поднялась до 110 градусов в тени.
На весь переход разрешили всего по фляге воды на брата. Никогда не думал, что так может мучить жажда. После первых десяти миль уже никто не потел. Все были обезвожены, одежда белой от соли, а ноги разбиты в кровь.
Вчера утром перед завтраком у нас был пятимильный кросс, и мне кажется, что мы входим в форму. Так как выдержали все. За всё время я не потерял и не прибавил ни одного фунта – 154, тютелька в тютельку. А один парень похудел на пятьдесят фунтов, другой же прибавил тридцать.
Эти дни, наверное, самые длинные в моей жизни. На прошлой неделе у нас был полный смотр. Вот, блин, невезуха! Всем досталось по первое число за грязное снаряжение, хотя перед этим мы целую ночь приводили его в порядок. В результате мы потеряли свои привилегии. Это армия. Через две недели выпускаемся, потом – отпуск на неделю. Так что увидимся…
С любовью,
Брэд
*****
Стрелковая подготовка была ещё веселее строевой.
– Винтовка М-14 – теперь ваша подруга, солдаты, – заявил один из инструкторов, – и если вы будете с ней правильно обращаться, она будет вам самой верной, самой надёжной женщиной на Земле.
– Плавно жмите на спусковой крючок, не дёргайте. Если в отпуске вам удалось бы заманить киску в постель, что б вы сделали? Ласково мяли бы её сиськи. Так вот на крючок давите мягко, как на сиську, нежно, плавно, и никогда не дёргайте. И помните : войну выигрывает пехота, а не ВВС и не ВМС. Солдат с винтовкой – вот самое страшное оружие в мире.
Он сказал, что, прежде чем сделать хоть один выстрел, придётся изучить каждую деталь винтовки. Что мы научимся разбирать её за тридцать секунд и собирать за двадцать девять. С завязанными глазами.
– И да поможет Господь тому салаге, который назовёт винтовку 'ружьём', – добавил Дуган. – Это – оружие, винтовка, огневое средство, ни в коем случае не ружьё. Я хочу, чтобы вы знали название вашего огневого средства, его серийный номер, чтобы вы могли описать его, сообщить дальность действительного огня и дульную скорость. Всё это записано в наставлении.
И снова слово взял инструктор.
– Винтовка М-14 – это ручное магазинное полуавтоматическое оружие, приводимое в действие сжатым газом и переносимое на плече. Вот это накладка приклада, это винт накладки приклада, это ложа…
Так началось изучение строевых приёмов с оружием. Они вколачивались в нас сержантами с той же беспощадной последовательностью, с какой преподавались другие уроки. Каждое утро после приёма пищи мы забирали винтовки из оружейной комнаты и отрабатывали упражнения с ними.
Самое страшное, что может сотворить новичок, – уронить винтовку во время занятий.
Если мы ошибались в каком-нибудь приёме, Дуган применял одно из самых старых армейский наказаний. Он ставил нас по стойке 'смирно', вытянув руки вперёд ладонями вниз, и клал винтовки нам на пальцы.
Мы стояли так, пока каждый мускул, каждая жилка, каждый нерв не начинал вибрировать. Мы потели и сопели. Лица становились пунцовыми. Мы молились, чтобы кто-нибудь другой первым уронил свою винтовку.
Так оно всегда и случалось.
И Дуган налетал на виновника, как муха на говно. Боец получал дополнительный пожарный наряд и ещё каждый вечер после ужина бегал по две мили с винтовкой на груди.
После занятий мы чистили оружие и смазывали его льняным маслом.
Однажды во время чистки Термонд случайно ляпнул это неправильное слово и попался прямо пауку в лапы.
– Эй, приятель, – начал Термонд, – дай-ка немножко масла для маво ружья.
Уши Дугана встали торчком.
– ТЕРМОНД! КАК ТЫ НАЗВАЛ СВОЁ ОРУЖИЕ? 'РУЖЬЁМ', ЧТО ЛИ?
– Я забыл, сар-джант.
– ДУМАЙ, ПАРЕНЬ. ВСПОМИНАЙ.
– Я попробую.
– ВСПОМНИЛ?
– Так точно, сар-джант.
– ТЕРМОНД, Я СДЕЛАЮ ТЕБЕ УСЛУГУ : ПОМОГУ ВСПОМНИТЬ.
– Уверен, что поможете, сар-джант.
– РАССТЕГНИ ШИРИНКУ, ДАВАЙ, ДОСТАВАЙ ЕГО.
– Слушаюсь, сар-джант.
– ИТАК, РЯДОВОЙ ТЕРМОНД, КОМАНДА 'На ре-МЕНЬ!'. ТАК, ТЕПЕРЬ ВОЗЬМИ СВОЁ 'РУЖЬЁ'. НЕТ, ТЕРМОНД, ЧЁРТ ПОБЕРИ, ТО, КОТОРЫМ ТЫ ССЫШЬ. ВОТ, ПРАВИЛЬНО. ПОВТОРЯЙ ЗА МНОЙ : ЭТО – ВИНТОВКА, А ЭТО – РУЖЬЁ; ЭТИМ СТРЕЛЯЮ, ЭТИМ – ОТЛИВАЮ.
Термонд исполнил, как было приказано.
– ДУМАЮ, ТЕРМОНД, С БОЖЬЕЙ ПОМОЩЬЮ ТЫ ЗАПОМНИЛ. А ТЕПЕРЬ ПОВТОРЯЙ : 'ДОЖДИ В ИСПАНИИ В ОСНОВНОМ ЛЬЮТ НА РАВНИНЫ'…
Дни тянулись за днями. Мы умирали от жары и нескончаемого лета, и с каждым днём сержанты всё меньше обнаруживали грязи на наших винтовках и всё меньше нарушений наставления по стрелковому оружию. Мы двигались чётко, абсолютно синхронно. Но Дуган не позволял нам расслабиться. Гонял в хвост и гриву.
– Я ХОЧУ СЛЫШАТЬ, КАК СТУЧАТ ВАШИ ВИНТОВКИ. На правое пле-ЧО! ЧЁТЧЕ. На левое пле-ЧО! СТУЧИТЕ ИМИ. ЕСЛИ РАЗОБЬЁТЕ ВИНТОВКУ, ДЯДЯ СЭМ КУПИТ НОВУЮ.
Наши руки, такие нежные раньше, стали сильны и мускулисты. Строевые сержанты накачали их отжиманиями.
В последние недели в лагере мы только и делали что ползали по-пластунски, висели на брусьях, бегали кроссы и отрабатывали бег с препятствиями.
Дуган утверждал, что передвижение ползком может спасти нам жизнь в Наме, если вдруг случится наткнуться на засаду и отступать под перекрёстным огнём.
Как показало время, он был абсолютно прав. Но тогда мало кто из нас верил, что можно попасть в такую безнадёжную ситуацию. Тем не менее, Дуган внимательно следил за нами и лупил всякого, чья задница отклячивалась выше положенного.
Лихорадка первых недель несколько улеглась, но не исчезла.
Мы почувствовали себя уверенней, даже начали гордиться собой. И вели себя несколько нахально, полагая, что можем переплюнуть любую роту в лагере. Но когда стали слишком самоуверенны, Дуган привёл нас в чувство, добавив занятий.
– На правое пле-ЧО! Вперёд шагом МАРШ! РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ…ПОДБЕРИ НОГУ, КОЗЁЛ…ТЫ, ЧЕТВЁРТЫЙ В ЛЕВОЙ КОЛОННЕ, ПОПРАВЬ ВИНТОВКУ… ОПРАВЬСЯ… ДЕРЖИ ИНТЕРВАЛ, А ТО ДАМ ПО БАШКЕ…ДЖОНСОН, ЭТО НЕ ШВАБРА…Я СКАЗАЛ, ПОПРАВЬ ВИНТОВКУ, А ТО ВРЕЖУ – ДЫМ ИЗ ЖОПЫ ПОЙДЁТ…ЭТО НЕ ЛЕВАЯ НОГА…ДЭВИС, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ВСТАВЛЮ ГИРОСКОП В ЖОПУ, ЕСЛИ НЕ БУДЕШЬ ХОДИТЬ, КАК ПОЛОЖЕНО.
Потом пошли занятия по штыковому бою.
Начали мы с палки-колотушки – толстой деревянной дубинки с грушами на концах, которая заменила винтовку со штыком. Этот курс должен был привить нам 'дух штыка', то есть дикую ярость, необходимую для втыкания холодной стали в живот человека, чтобы провернуть её там и выпустить кишки наружу.
Мы старались намылить друг другу шею, затевали драки и вышибали друг другу мозги, подгоняемые кровожадными инструкциями Дугана.
– РУБИ, ГОНСАЛЕС…ПРАВИЛЬНО, ПАРИРУЙ, РУБИ…ВОТКНИ ЕМУ В ЖИВОТ…ВОТ ТАК…БЕЙ, КОЛИ, КОЛИ…УБЕЙ ЭТУ СВОЛОЧЬ, ГОНСАЛЕС, ИЛИ ОН УБЬЁТ ТЕБЯ!
Потом перешли к настоящим штукам.
– Когда бежите со штыками, я хочу слышать, как вы орёте и рычите…хватай приклад – сшибай его голову нахрен…пусть почувствует холодную сталь; представь, что это грязный азиат : вонзай, крути, стреляй, вынимай – выпусти скотине потроха.
