Василий Седугин - Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси
— А ты намерен вернуться на родину?
— Для меня теперь родина — Византия. Я, конечно, знаю русский язык. Помню многое из русской жизни, но вырос в Византии, с ней связана вся моя взрослая жизнь, поэтому мы с мамой решили остаться здесь навсегда. Да и куда возвращаться? Владения отняты моим братом Андреем, там за каждое княжество идёт кровавая война, а чтобы вести её, нужно войско. У меня его нет. Приеду я на Русь и стану скитаться по различным княжествам, служа то одному, то другому князю за жалкие подачки. Таких князей на Руси называют изгоями. Зачем мне такая судьба?
От собора они пошли по Месе — центральной улице столицы, застроенной в основном двухэтажными домами богачей. Им встречалось много магазинов, на площадях были раскинуты рынки. Они завернули на один из них и двинулись по длинным торговым рядам. Чего здесь только не было! В продуктовом ряду лежало много зелени, серебром и золотом отливала свежая рыба, кровавыми тонами — говядина. Тут же на кострах варили и жарили еду, которую бойко раскупали посетители. В другом ряду были раскинуты на земле и развешаны на подставках многоцветные ковры — и византийские, и привезённые из Персии, Армении и арабских стран с изображениями самых различных животных, окаймлённых орнаментом из затейливо переплетающихся растений. Портные предлагали туники, хламиды и другую одежду, как для богатых, так и для простонародья. Богатым предназначались шелка с искусно вытканными рисунками, вышитыми серебром и золотом каймами, людям победнее предлагались товары из холста. Рядом пролегал обувной ряд с многочисленными фасонами башмаков, кожаных сапог простого пошива и разукрашенных орнаментом и драгоценными камешками, как с тупыми, так и с заострёнными носками. Эмалированные медальоны, аграфы и кресты продавали финифтяных дел мастера, мебель предлагали мастера по дереву, гончары расставили в необычайном разнообразии свою посуду. Всеволод нечаянно наткнулся на женщину, торговавшую глиняными игрушками. У него сердце защемило, когда увидел их. Стал рассматривать. Нет, Виринея делала другие, более затейливые и привлекательные, а эти были похожи друг на друга и не поражали воображения. Но всё-таки он купил две штуки — коня и воина; пусть стоят в его комнате, напоминая о светлых мгновениях недавних дней... Они прошли через оружейный ряд, где были разложены изделия не только византийских мастеров, но и из Багдада, Дамаска, Каира и многих стран Европы. Рынок шумел, кричал, зазывал, смеялся, плакал; ржали кони, ревели ослы, с высоты высокомерно поглядывали верблюды, жуя свою жвачку. Двигались, толкались мужчины и женщины в самых различных одеждах... Это будоражило, возбуждало, распаляло, опьяняло, хотелось что-то купить, с кем-то поторговаться, поговорить, поделиться мыслями...
Всеволод завернул в ряд, где торговали пушниной, мёдом и воском, и услышал русский говор. Странное дело, давно он уехал из Руси, кажется, целиком и полностью стал византийцем, или греком, как они часто себя называли, но едва услышал родную с пелёнок речь, как сильнее застучало сердце и какая-то неведомая сила потянула его к землякам.
— Здравствуй, братец! — обратился он к купцу, продававшему пушнину. Он знал, что русы в дальних странах или в тяжкие времена называли друг друга братьями, и решил последовать этому обычаю. — Как торгуется?
— Бойко идёт торговля, немного осталось товара, — ответил торговый человек. Он был высокого роста, широкоплечий, настоящий богатырь. Лицо открытое, весёлое и добродушное, он сразу располагал к себе собеседника, и Всеволод тотчас доверился ему. — Ты вроде из греков, а речь нашу знаешь хорошо.
— Родился на Руси. Потом судьба забросила сюда.
— Тоскуешь по родине?
— Да нет. Малолеткой с мамой приехал, обвыкся. А ты из Киева?
— Нет, считай дальше. Из самого Ростова.
— Так мы с тобой земляки! Я из Суздаля.
— Погоди, погоди! А ты не сын ли Юрия Долгорукого, которого князь Андрей сослал в Византию?
— Он самый.
— Вас троих братьев сослали. Кто ты из них будешь?
— Всеволод.
— Младший, значит. Вон какие дела. Никак не думал встретить. А меня Светозаром кличут. И что ты тут делаешь?
— Воинским отрядом командую, в двух войнах уже участвовал. Живу в императорском дворце.
— А у нас большие перемены, — понизив голос, проговорил Светозар. — Братца твоего, Андрея Боголюбского, убили.
— И кто на это решился?
— Боярский заговор, говорят. А в покои княжеские ворвались братья Кучки, те самые, отец которых был казнён Юрием Долгоруким.
— Ну и дела... И кто же теперь правит?
— Как уезжал, война была между братом твоим Михаилом и Ростиславичами. Но вот кто из них победил, этого тебе сказать не могу. Дай бог, чтобы помирились и остались на своих местах. И без этого столько смуты на Руси, столько княжеской междоусобицы! — горько заключил купец.
— Спасибо за новости. — Всеволоду не хотелось уходить, он решил продолжить разговор, благо покупателей пока у Светозара не было: — Как русские купцы живут в Византии, не притесняют?
— Избави Бог! Власти отвели нам особый квартал в районе Магноры. Правда, жильё наше расположено вне городских стен, но входу в город стражники не препятствуют, лишь бы группа наша не превышала пятидесяти человек. Проживать можем в столице довольно долго, целых три месяца. За это время бесплатно получаем хлеб, вино, мясо, рыбу и овощи.
— А если не успеете продать свой товар?
— Передаём префекту, чтобы тот сбыл, а деньги вернул, когда снова приплываем через год.
Всеволода тогда тронула за рукав рядом стоящая Евстахия. Как видно, ей надоело стоять и слушать чужую речь.
— Успешной тебе торговли, Светозар, — пожелал напоследок он и уже хотел уйти, как купец остановил его:
— Князь, может, купишь что-нибудь в память о родине?
— А что ты можешь предложить?
— Взял я у нашего ростовского ювелира изделия, которые выполнены в русском духе. Посмотри, может, что-то понравится.
Светозар развернул перед собою тряпицу с драгоценностями. И чем-то родным повеяло на Всеволода от них. Здесь были серьги, стилизованные под снежинки, подвески, напоминавшие ёлочные шишки, серебряная нагрудная бляха с зимней картинкой... Долго разглядывал он необычные изделия, а потом примерил серёжки Евстахии. Увидев себя в зеркале, она пришла в восторг:
— У меня таких нет. Какая тонкая работа!
Всеволод был польщён похвалой девушки.
Ещё бы, чего только не было у византийской принцессы, и коли понравилось ей украшение, изготовленное русским умельцем, стало быть, того оно стоило.
Был полдень. Солнце палило немилосердно, хотелось прохлады, да и время обеда наступало, и Всеволод предложил:
— Зайдём в трактир. Думаю, найдём что-нибудь из еды по своему вкусу.
— Как это интересно! — захлопала она в ладошки. — Никогда не была в трактирах. Хочу увидеть!
— А в какой бы ты хотела пойти: для бедных, состоятельных или богатых?
— Чем они отличаются друг от друга?
— Всем — от мебели до еды. В богатых — резные столики с мраморными ножками...
— Туда не хочу, я такого много навидалась в своём дворце. Веди в трактир, где обедают бедняки!
Всеволод особо не удивился её желанию, потому что сам недавно хотел поглядеть на жизнь простого народа. И он повёл её в захудалый трактир.
Таких заведений в столице было большинство, поэтому искать пришлось недолго. Их привлекла крикливо и аляповато выполненная вывеска, которая гласила: «Поешь у нас и станешь сильный, как слон!» Ступени крыльца были истёрты, набухшая деревянная дверь открывалась с трудом, но зато в помещении было полно народу, так что им с трудом удалось найти себе места. Столы были длинные, деревянные, скамьи вделаны в стены, окошечки маленькие, было полутемно. Всеволод присел рядом с каким-то матросом, Евстахия, брезгливо поморщившись, примостилась возле. В трактире было шумно, посетители громко разговаривали, смеялись, спорили, кричали, размахивали руками. Евстахия сжалась, как видно, она была не на шутку испугана, и он уже пожалел, что привёл её сюда.
Всеволод заказал себе жареного мяса с белым хлебом и пивом, а Евстахия пожелала пирожное с сыром и мёдом и капуанское виноградное вино, в небольших количествах византийцы употребляли его как прохладительный напиток Заказ был исполнен быстро, и они принялись за еду.
— А куда ведёт вторая дверь? — спросила она. — Там шумят ещё громче.
— Это комната для азартных игр.
— И что за игры?
— В кости, наверно. Самая распространённая игра. Не увлекаешься?
— Нет. Я люблю шашки и шахматы. Иногда собираемся в кружок на такую забаву: быстро показываем друг другу пальцы, и надо сразу сказать, кто сколько показал. Или вот ещё: подбрасываем монету и стараемся угадать, какой стороной она упадёт. Или игра в чет и нечет, тут применяем орехи или камешки. А в кости играть ни разу не приходилось.
