Эптон Синклер - Широки врата
— Но я понимаю, что семья молодого англичанина богата.
— Дедушка владеет имуществом, которое было сильно обложено налогами и заложено после войны. Я знаю его в течение двадцати пяти лет и могу подтвердить, что он всегда тратил больше, чем имел. Я говорю вам все это, чтобы вы не лелеяли надежд об английских и американских миллионах, и если вы сделаете это, то мне придётся бросить проект и пусть молодой loco пытает свои шансы с другими.
— Что вы предлагаете, сеньор?
— Я полагаю, что вы вытащите моего друга живым, то есть, вы сможете выполнить свою задачу в тюрьме.
— Можно считать, что всё так и будет.
— Вы не поставите телегу перед taberna, а в темном месте недалеко от неё. Когда вы начнёте спаивать своих людей, вам придется на минутку выйти на улицу. Вы скажете им сидеть там и кончить бутылку. Вы подойдёте к телеге, и я буду там и вручу вам еще десять банкнот, но на этот раз они не будут стопесетовыми купюрами, они будут американскими банкнотами по сто долларов. На современном официальном рынке они стоят около двенадцати тысяч песет, на нелегальном рынке они стоят гораздо больше, что составит сумму, на которую испанец может иметь много наслаждений. Вам не следуют менять американскую валюту в Касересе. Но я думаю, что вы возьмёте отпуск и совершите поездку в Севилью или на один из курортов недалеко от французской границы на севере, где менялы привыкли к иностранной валюте.
— До сих пор все в порядке, сеньор Бэдд, но сумма очень мала за спасение жизни богатого молодого человека.
— Я ещё не кончил. У меня стоит задача вывезти молодого человека из страны. И когда я вернусь в Касерес, я устрою снова встречу с вами и передам вам еще пять таких купюр в благодарность за вашу помощь в сохранении спокойствия в этом вопросе в этот промежуток времени.
«Вы меня удивляете, сеньор», — сказал человек. — «Я предполагаю, что вы собираетесь вывезти вашего друга в Португалию. Вы думаете тогда вернуться в Испанию?»
— Я думаю, что я не стану покидать Испанию. У меня есть обязательства в этой стране. Я арендовал эту машину в семье генерала Агилара, и я обязан вернуть её в Севилью и уплатить оговоренную цену аренды. Кроме того, я вёл переговоры о некоторых картинах здесь в Касересе, которые я надеюсь купить, если я смогу получить разрешение на их вывоз из страны.
— Вы, конечно, должны быть уверены в своей способности вывезти своего человека.
— Конечно, всё может случиться, что-то пойдет не так, и я должен буду вынужден бежать с ним. В таком случае я буду в затруднённом положении, потому что может показаться, что я нарушил мое слово вам. Было бы ещё хуже, потому что я был бы бессилен написать и объяснить этот вопрос. Я могу только заверить вас, что я человек слова и считаю своим долгом, чтобы вы получили деньги при первой возможности, даже если мне придется отправить доверенного человека из Франции, чтобы привести их вам.
— Ни при каких условиях не следует ввязывать третью сторону в дело.
— Позвольте мне уверить вас, что я вернусь в Касерес, если не будет точной и непосредственной опасности, которая заставит меня бежать. В этом случае я буду должен вам не пятьсот долларов, а одну тысячу. Я положу деньги на ваш счет в моем банке в Каннах или в любом банке, какой вы укажете, и на любое имя, какое вам понравится. Или я буду держать их у себя до тех пор, пока вы не отправите мне инструкции. Я предполагаю, что ваши войска побьют красных, и тогда вам будет приятно провести отпуск на французской Ривьере. А там вас будут ждать деньги. Мы не можем зафиксировать все это в письменной форме, но я надеюсь, что вы примете мое честное слово, Жуан-ле-Пен, Приморские Альпы, это мой адрес. Письмо или телеграмму доставят мне, независимо от того, где я нахожусь. Если я отсутствую, моя мама пошлёт мне телеграмму, и я отвечу, и она выплатит вам деньги. Поймите это, если вы окажете мне такую услугу, я буду считать вас своим другом и выполню свои обязательства к вам в том же духе, который движет меня в случае вашего заключенного.
X
Капитан Васкес взял тайм-аут, чтобы подумать над этими предложениями. Он принял как само собой разумеющееся, что Ланни выдумал свои истории о неплатежеспособности. Но эти богатые люди всегда были столь дьявольски вкрадчивы и впечатляющими, они всегда могли сбить с толку бедного человека! Он призвал свою храбрость и сказал: «То, что вы говорите, может быть правдой, сеньор Бэдд, но опасность этого проекта очень велика, я должен рисковать своей карьерой и, возможно, своей жизнью, я не чувствую, что компенсация достаточна».
— А какую, вы чувствуете, вы должны иметь?
— Две тысячи американских долларов, когда я доставлю пленника, и еще тысячу, когда вы вернетесь из Португалии.
— Я сожалею, но у меня не так много с собой.
— Вы говорите, что вы собираетесь купить картины в Касересе.
— Я уже купил одну, и выписал чек на неё. Я не могу дать вам чек, как вы понимаете. Остальные суммы, которые я собираюсь платить здесь, очень малы.
— У вас есть, без сомнения, способы получить деньги здесь из Франции.
— Не так просто переводить деньги в военное время, это означает задержки, которые очень плохи, потому что я привлекаю к себе внимание в этом городе. Я сделаю вам встречное предложение, я заплачу вам полторы тысячи долларов за доставку заключенного, и пятьсот при моем возвращении в Касерес или, как я уже говорил, если я не могу вернуться в Касерес, то тысячу долларов, подлежащих оплате во Франции по вашему требованию. Это будет означать, в общей сложности что-то более тридцати тысяч песет для вас, или, возможно, сорок тысяч, если вы обменяете их на нелегальном рынке. Эта сумма должна доставить вам массу удовольствий.
Наступила опять тишина. Капитан был уверен, что его обманули, элегантный господин взял его на пушку. Он сказал: «Bueno está!»
— Как скоро вы будете готовы?
— Что касается меня, то нет причин для задержки. Но вы должны достать бутылку крови животного.
— Она у меня в машине.
— Чёрт побери!
«Я зарезал курицу во второй половине дня, поэтому она хорошая и свежая. У меня есть все, даже в карманный нож, которым вы можете порезаться, если у вас хватит смелости». — Ланни подсунул ему нож. «Берегите вены», — добавил он.
«Вы хотите сделать это сегодня вечером?» — спросил другой.
— Почему нет?
«Jesucristo!» — прошептал капитан. — «Куда я ввязываюсь?» Он казался внезапно совсем человеком. — «Смотрите сюда, сеньор Бэдд, вы собираетесь на серьёзное дело, и я буду с вами. Вы уверены, что у вас есть возможность доставить этого парня до границы?»
— Я бы не начинал, если бы я не мог закончить. Это длинная история, и вам лучше о ней ничего не знать.
— Мне не будет ничего хорошего, если вас поймают. Вы понимаете, что пикеты на дороге могут досмотреть ваш автомобиль ночью?
— У меня пропуск на двоих.
— Я не могу себе представить, как, черт возьми, вы сделали это, но я верю вам на слово. Кто еще был вовлечён в этот план?
— Никто, я вас уверяю. Все было очень просто, и в один прекрасный день в Жуан-ле-Пен я могу иметь удовольствие рассказывать вам об этом.
— Вот, что меня беспокоит, ваш loco может вернуться в Мадрид воевать.
— У вас есть мое честное слово об этом, mi Capitán. Он вернется к своим занятиям в Оксфорде, который является одним из английских университетов.
— Но его присутствие там будет отмечено. Газеты сообщат его историю, и у нас есть агенты в Лондоне, который телеграфом передадут эту новость сюда. Потом они пойдут на кладбище и выкапывают коробку с камнями! Virgen Santisima!
— Я продумал это тоже, amigo mio. Парень может сказать довольно просто, что он вернулся из Мадрида. Он упал не на националистической территории, а на красной, и выздоравливал в крестьянской избе в Сьерра-Толедо. История о том, что он был в тюрьме Франко все это вздор, и там должен быть какой-то другой человек, который воспользовался его именем.
«Por Dios!» — воскликнул глубокий голос. — «Вы un hombre hábil! Поклянитесь мне, что ваш друг будет придерживаться этого».
«В моей стране», — ответил Ланни, — «когда мы заключаем сделку, мы пожимаем друг другу руки». Он обхватил большую жесткую руку с большим количеством волос на коже.
Глава тридцать вторая. Победу иль позор[177]
Ланни сказал: «Мы долго стоим на одном месте», и его новый друг ответил: «Каждая стена в этом городе имеет уши». Ланни пересел на переднее сиденье и отвёл машину вокруг пары кварталов, наблюдая за своим зеркалом заднего вида. Он остановился на новом месте и вернулся на заднее сиденье, где пара провела любопытную репетицию. Ланни наблюдал, как Рик руководил постановкой своих пьес в театре, а теперь он устроил капитану генеральную репетицию, все шёпотом и в темноте.
