KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Филипп Боносский - Долина в огне

Филипп Боносский - Долина в огне

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Филипп Боносский, "Долина в огне" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Это она знала.

— Отдыхай раз в неделю, — пояснила она.

— Правильно, — подтвердил он. — Что запрещает третья заповедь господня?

— Работать по воскресеньям, — ответила она.

— Верно, — сказал он. Чайная чашка вдруг задребезжала на столе — хрипло взревел заводской гудок. Они рассеянно прислушались. — Третья заповедь господня запрещает всякую рабскую работу в воскресенье, — сказал он. — Что такое рабская работа? — спросил Бенедикт и сам же ответил: — Это такая работа, которая требует одних только физических усилий, а не умственных.

За окном послышались шаги, люди торопились на работу. Некоторые, проходя мимо лачуги, громко здоровались: «Доброе утро, матушка Бернс!» И она, даже не взглянув в окно, приветливо кричала в ответ: «Доброе утро, мистер Дрю!» — различая знакомых по голосу.

— Рабская работа, — объяснял Бенедикт, — это такая работа, которую делают руками.

Она утвердительно кивнула.

— Вроде той, что я делала всю жизнь...

— Ну... — неуверенно начал он.

— А в воскресенье, — сказала она, качая головой, — человеку полагается отдыхать.

— Правильно, — отозвался он.

— У мистера Чарлея не было воскресных дней, — сказала она и задумчиво уставилась в пол.

— У кого? — спросил Бенедикт, придвигаясь к ней.

Но она не ответила.

До них долетел с улицы какой-то лязг.

— Отдыхать надо и белым и черным. И тем и другим, — протестующе сказала она.

— Конечно, конечно, — ответил Бенедикт и опять пригляделся к ней. Губы у матушки Бернс были плотно сжаты; она ударила палкой об пол один раз... другой..

— Что дальше? — спросила она с выжидательным видом, сложив руки на коленях.

Он хмуро посмотрел на катехизис, потом на остальные свои книги.

— Давайте займемся библией, — сказал он, открывая большую книгу, лежащую перед ним на столе. Библия была в переплете из грубой кожи, с медной застежкой, внутри нее на заглавной странице стояла дата 1845.

На чистом листе в начале библии красными чернилами была нацарапана вся история жизни матушки Бернс и ее близких. Таинственная история — записаны были лишь даты рождения и смерти, как будто больше ничего и не случалось, а если случалось, то не имело ровно никакого значения. Но перед датами 1845-1864 стояло чье-то имя и кто-то написал: «Он так и не увидел свободы...»

—... Но змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал господь бог, и сказал змей жене: «Не ешьте ни от какого дерева в раю...» — Здесь Бенедикт остановился и закашлялся. — Я закрою дверь, — сказал он, вставая. Снаружи был густой туман, в воздухе пахло серой и горелым шлаком.

— Закрой, закрой, — сказала матушка Бернс, с беспокойством поглядывая на свои кружевные занавески.

Когда Бенедикт вернулся к столу, она склонилась над книгой.

— Это здесь написано «змей»? — спросила она и указала пальцем на строчку.

Бенедикт посмотрел.

— Нет, — ответил он, — вот здесь.

Матушка Бернс долго с любопытством рассматривала печатные буквы.

— Я никогда не забуду, как это слово выглядит, — сказала она наконец.

Едкий запах горелого шлака проник в комнату. Бенедикт снова начал читать, но ему помешал приступ кашля. Где-то в предрассветной мгле раздался звук сирены; он нарастал. Оба не сговариваясь молча подошли к окну. Мимо проехала полицейская машина и остановилась чуть подальше перед одним из домов. Из машины выскочил полицейский, он громко заколотил в дверь. Слегка раздвинув занавеску, матушка Бернс и Бенедикт спрятались в тени.

— Может быть, мне лучше уйти? — тихо спросил Бенедикт.

Но матушка Бернс, казалось, не расслышала. Прищурившись, она вглядывалась в пелену тумана.

— В следующее воскресенье я опять приду, — сказал Бенедикт.

Он взял свой стихарь и направился к двери, но в эту минуту послышался тихий стук в окно. Мальчик остановился. Матушка Бернс сдвинула занавески и быстро прошла мимо него к двери; в глазах ее светилась тревога. Она приоткрыла дверь, и в комнату вместе с туманом проскользнул высокий негр. Он бесшумно метнулся к окну и, прижавшись к стенке, стал глядеть на улицу. Слабый свет зари падал через кружевную занавеску на его лицо. Напряженная поза вошедшего выдавала его тревогу, но в глазах светились насмешливые искорки, будто он один знал о какой-то забавной шутке.

Вдруг он тихо рассмеялся.

— Они с ума сойдут от злости... — начал он и вдруг остановился, увидев Бенедикта.

— Кто это? — резко спросил он.

У Бенедикта пересохли губы, он облизал их, а у матушки Бернс затряслись руки.

— Он мой хороший знакомый... — начала она.

Но мужчина вдруг бросился вперед и больно вцепился в плечо Бенедикта своими сильными пальцами. Бенедикт побледнел.

— Ты знаешь меня? — спросил он, поворачивая его к себе.

Бенедикт отрицательно покачал головой.

— Клиф! — закричала матушка Бернс.

— Никогда меня не видел?

Бенедикт посмотрел в красновато-карие глаза, из которых исчезло все озорство, и тряхнул головой. Пальцы негра так больно впились в плечо, что ему трудно было двинуть шеей.

— Нет! — сказал он, задыхаясь.

— Запомни, тебя здесь сегодня не было!

— Клиффорд! — крикнула снова матушка Бернс, и глаза ее гневно сверкнули. — Сейчас же отпусти мальчика!

Отпустив Бенедикта, молодой негр повернулся к ней с коротким смешком.

— Что вы с ним делаете, с этим мальчиком? — спросил он.

Она сердито посмотрела на него и отрезала:

— Тебя это не касается!

Опять послышались гудки сирены. Мужчина шагнул к окну и прижался к косяку, чтобы видеть, что происходит на улице. Матушка Бернс повернулась к Бенедикту.

— Мне надо спешить! — воскликнул Бенедикт. Он был очень бледен.

— Я буду ждать вас в следующее воскресенье, в обычное время, — спокойно сказала она, бросая взгляд на своего посетителя, по напряженному лицу которого снова пробежала лукавая усмешка. Бенедикт пошел к двери, но матушка Бернс вдруг всплеснула руками и сказала:

— Ах, чуть было не забыла спросить!

Бенедикт остановился. Матушка Бернс порылась в складках юбки и вытащила из кармана длинный белый конверт со знакомым обратным адресом в уголке, — при виде этого конверта сердце мальчика упало.

— Матушка, я не могу остаться! — испуганно вскричал он.

— Да, тебе пора, — быстро проговорила она и сунула письмо обратно в карман. Потом она оглянулась на человека, стоявшего у окна, и тихо шепнула:

— Не сердись на него. Его ищет полиция, но он не преступник. Просто он член профсоюза, вот и все.

Бенедикт даже открыл рот от удивления и повернулся, чтобы посмотреть на негра. Притаившись у стены, тот осторожно отводил кружевную занавеску своей длинной рукой с тонкими пальцами.

Бенедикт тяжело вздохнул.

— Мне пора! — сказал он и вышел на улицу.

Загоралась заря, пронизывая туман зеленоватыми лучами. С воем промчалась обратно полицейская машина. Прижавшись к стене, Бенедикт смотрел ей вслед. Красные фары мигали сзади, как чьи-то злые глаза. Гигантский ком раскаленного шлака скатился под откос, высоко подпрыгнул и взорвался. Осколки разлетелись далеко вокруг, а несколько с оглушительным шипением упали в Ров. На этот раз раскаленный шлак добрался до самого Рва — это случилось впервые! Бенедикт бросил последний взгляд на бедные, крытые толем лачуги и свернул на Горную авеню к церкви. В голове у него беззвучно гудел колокол, он шел понурившись, и ему казалось, что на голову ему сыплются, как снег, зловещие белые конверты.

7

Когда Бенедикт вошел в ризницу, там еще никого не было. Больше всего он любил именно эти минуты: он был один в преддверии святилища, среди немногих знакомых вещей: тут были два стенных шкафа со священными облачениями, стальные ящики, где хранилась церковная утварь — кадила, дарохранительница, кропильница, ладан, свечи, сияющая золотом чаша, которую священник так часто поднимал над его склоненной головой, старые церковные книги... Он надел свой стихарь и сутану (сутана висела в шкафу, — его собственная!) и почувствовал, что наконец успокаивается, освобождаясь от всего, что произошло с ним в городе и дома, забывает мучительные минуты леденящего ужаса, Большой Ров, голод... В этом облачении он был под надежной защитой от всего мирского, оно соединяло его с извечной верой, вливало в него неодолимую силу.

Движения Бенедикта стали четкими и уверенными: он взял сосуды с вином и водой и вышел из ризницы. В церкви уже молились несколько прихожан. Женщины в черных платках прижимали к груди худые, огрубевшие от работы руки; губы их шептали слова молитвы. Мужчины пришли сюда в рабочей одежде, чтобы сразу по окончании обедни отправиться на работу. На скамьях подле них стояли небольшие термосы с горячим кофе на завтрак, напоминая им о покинутой теплой постели и жене.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*