Владимир Андриенко - Принцесса Себекнофру
— Отчего так? Я не чужестранец, а египтянин! Я сын знатного человека, известного в Египте. Почему не для меня, отец?
— Так она тебя зацепила, сын?
— Может ли принцесса оставить кого-либо равнодушным? Я бы все отдал за неё. Любовь такой девушки стоит дорого.
— Ты не сын простого земледельца, это верно, сын. Но ты и не номарх Саиса, или Тина. Кто отдаст за тебя принцессу царской крови? Подумай про это! Я могу поговорить о твоей женитьбе на дочери торговца, писца, строителя, архитектора, военачальника. Но дочь фараона! Подумай, что ты из себя сейчас представляешь, чтобы мечтать о такой девушке, Синух? А, ты станешь хорошим архитектором и строителем гробниц. Но этого мало.
— Для неё я многое смогу, отец.
Сенусертах понял, что его сын Синух был влюблен в царскую дочь по настоящему. Трудно будет вытравить у юнца такое увлечение. Он и сам был молод и некогда полюбил дочь первого писца фараона Сенусерта III. Тогда его собственный отец немало палок сломал о его спину, пока вправил ему мозги. Но его отец был крут в деле воспитания сына, не то что он сам…
Тени в лабиринте.
— Он в обоих мирах влюблен в мою сестру, — проговорил принц Эвиб-Ра.
— Да. И в обоих мирах он добьется от неё взаимности. Ибо он любит по настоящему.
— А что значит любить по настоящему, жрец? — спросил принц.
— Ответ на этот вопрос есть, — ответил Ра-Тауи.
— Простой ответ? — снова спросил принц.
— Очень простой, мой принц. В таких ситуациях никаких сложностей нет.
— Тогда дай мне ответ на вопрос, что такое настоящая любовь?
— Для Синуха? Он любил бы эту женщину, даже если бы она не была принцессой. И он готов отдать за неё жизнь, даже если его любовь не будет взаимной. И она сумеет это оценить. Твоя сестра создана для того чтобы быть счастливой.
— И он станет мужем принцессы Египта?
— А зачем для личного счастья ему становиться мужем принцессы? Для личного счастья им достаточно быть вместе. Но хватит про это, мой принц. Сейчас нас ждут в весьма странном месте. Пора нам опуститься на дно общества твоей столицы, мой принц.
— На дно?
— Да. Посетим хижину на окраине…
Место действия: Город Иттауи, "соединяющий обе земли" — столица Верхнего и Нижнего Египта. В хижине на окраине города.
В хижине на самой северной окарине Иттауи, города царей XII династии, в небольшой хижине, что принадлежала ранее горшечнику из Мемфиса, сбирались три человека.
Первый из них Бахтена из Тина был грабителем могил и его давно искали стражи многих городов Египта, с намерением жестоко казнить этого осквернителя праха умерших. Но Бахтена не был дураком, и уже год скрывался там, где его не станут искать, в столице Верхнего и Нижнего Египта. Бахтена был невысок ростом и худ. На его голове не было волос, и его потрескавшаяся кожа была покрыта морщинами и бурыми пятнами. Маленькие глазки грабителя постоянно бегали и от этого его шельмовская рожа сразу вызывала подозрение у порядочного Египтянина.
Второй нубиец Неши, приговоренный к смерти за ограбление гробницы жреца бога Апедемака, также скрывался здесь от правосудия наместника Нубии. Негр был большого роста с мошной фигурой настоящего атлета. На его горле был уродливый шрам от ножа — некогда ему пытались перерезать глотку.
Третьим гостем в хижине оказался бывший младший жрец храма Птаха в Мемфисе по имени Хетер. Его три года назад уличили в пособничестве грабителям могил и хотели казнить, но жрец вовремя сбежал. Он был толстым и лицо имел вполне благообразное, как и было положено жрецу.
Эта троица давно знала друг друга, и собирались они здесь не в первый раз.
— Чего звал, Хетер? — грубо спросил его Неши. — Неужели ты нащупал хорошую гробницу?
— А ты был чем-то важным занят, Неши? — с улыбкой спросил жрец и достал из своего мешка большой кувшин с пальмовым вином.
— Вино? — Неши судорожно сглотнул слюну.
— Пальмовое вино из погребов храма. Такое пьют только жрецы и оно двухлетней выдержки из храмового имения. Это совсем не та дрянь, которую ты лакал в домиках у дешевых шлюх.
— Вино это хорошо, — проговорил негр. — Бахтена, давай чаши.
— Я тоже не пил хорошего вина давно, Хетер, — Бахтена подал три старые выцветшие глиняные чашки. — Где ты сумел добыть его? Тебя же уже не зовут в храмы.
— Жрецы везде понимают друг друга, Бахтена. Ты думаешь, здешние жрецы не сотрудничают с грабителями могил? Они также торгуют храмовыми секретами. При умершем фараоне Аменемхете III, за долгий период его правления, все стали продажными и жрецы и чиновники.
Друзья разлили вино по чашкам и дружно выпили. Неши и Бахтена ждали, когда бывший жрец начнет говорить. Они знали, что у того было дело, и пришел он не просто для того, чтобы выпить вина.
— Вы мне нужны оба, — проговорил жрец.
— Интересное дело? — спросил Неши.
— Богатая могила? — спросил Бахтена.
— А с чего вы взяли, что это могила или гробница?
— Для какого же дела ты нас позвал? — спросил Бахтена. — Говори дело. Гробница?
— Гробница, — согласился бывший жрец.
— Богатая? — спросил Неши.
— Не просто богатая. Такой вы никогда не брали. Подобное ограбление может обессмерть ваши имена.
— Что? — Бахтена вздрогнул. — Мало есть таких гробниц, жрец.
— Но я такую нашел.
— Да не тяни и скажи что это за гробница.
— Это гробница самого фараона!
Хетер с торжеством посмотрел на приятелей. Те подумали, что тот сошел с ума.
— Чего уставились? Думаете, я шучу? Нет. Гробница самого Аменемхета III.
— Недавно погребенного фараона? Ты в уме, Хетер? А эта могила не по нашим зубам. Там целый штат жрецов при гробнице. И это если не принимать в расчет ловушек и толстых каменных стен.
— Бахтена прав, — согласился Неши. — Такую могилу нам не взять. Её строил архитектор Сенусертах. А он хитер как сам Анубис. Гиблое дело. Там и сгниют наши кости. Я знавал многие грабителей что положили свои головы в гробницах выстроенных Сенусертахами.
— Значит, вы не желаете участвовать в деле? Так?
— В таком не желаем. Это путь к смерти или к казни. А казнь приведет к той же смерти. Да еще к мучительной. А мне ее жить не надоело, — сказал Неши. — У меня есть сведения о купцах, что идут в Фивы с богатыми товарами из Финикии. Это дело вернее.
— Купцы? — снисходительно ухмыльнулся жрец. — Мое дело вы готовы променять на купцов? Тогда вы жалкие личности и мне с вами не по пути. На вас даже жалко кувшина с вином, что я принес.
— Ты снова темнишь, жрец. Такова ваша жреческая порода. Не томи! Говори дело! — Бахтена ее раз выпил чашку вина. — Если ты позвал нас, то мы тебе нужны. Я в свое время ограбил в Тине гробницу жреца Нейт. А там было с десяток ловушек! И я все их обошел. Спроси в Тине про меня. Всякий обо мне знает.
— А я? — понял свой могучий кулак Неши. — Кто ограбил гробницу жреца Апедемака? Там думаешь, было меньше ловушек? И мое имя в Нубии не забыли!
— Верно, Неши! Мы лучшие! И тебе жрец, мы нужны! Так что не ломайся и говори дело!
Жрец снова ухмыльнулся и все трое снова выпили пальмового вина. Затем Хетер стал говорить, то зачем пришел:
— У архитектора Сенусертаха получается строить отличные гробницы. Это верно. Он хороший архитектор. Возможно, даже, самый лучший в Египте.
— Это нам известно.
— Но вам не известно, что и у него есть она слабость — молодые рабыни. Он их покупает и даже коллекционирует. Но они быстро прискучивают нашему старику. Что они могут эти молодые запуганные девчонки?
— И что с того? — снова перебил жреца Бахтена. — Какое это имеет отношение к гробнице фараона Аменемхета III?
— Не спеши, Бахтена. Сенусертах любит женщин. И я подсунул ему Неферт.
— Неферт? — изумились приятели.
Они хорошо знали эту проститутку, которой было все 13 лет, но которая уже слишком много умела.
— А вы знаете, как искусна в любви Неферт. Она быстро покорила нашего архитектора, и он стал её рабом. Уже две недели она проводит в его постели и Сенусертах и не желает ругой девки.
— И нам что с того? — поторопил жреца Бахтена.
— А то, что Неферт, давно работает на меня.
— Да это нам известно, жрец. И что с того? Как нас это приближает к гробнице фараона?
— Неферт узнала у Сенусертаха, про то, что наш архитектор подготовил для себя маленькую дверку для посещения гробницы покойного фараона.
— Что? — не поверил жрецу Неши.
— Наш архитектор великий человек. Но одна слабость делает его доступным для нас. Всего одна ошибка.
— Да говори ты дело, — прорычал заинтересовавшийся Бахтена. — Что за дверка?
