"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет
Мне, конечно, хотелось ответить, что ночь с призраками никак не способствует бодрости духа, но вместо этого я тоже улыбнулся:
– Завтра я буду вынужден с тобой попрощаться: дела в Риме, да и по пути хотел бы наведаться в Кумы.
– О, а эти дела не могут подождать? – Пизон, казалось, был искренне разочарован. – Что же до Кум, это родина Петрония, он мог бы показать тебе…
– Нет, я предпочту отправиться один. Не хотелось бы сокращать его пребывание на твоей вилле. – Я как можно дружелюбнее добавил: – То, чем он наслаждается здесь, не идет ни в какое сравнение с визитом в родной город.
Постепенно к нам в атриуме присоединились все остальные гости Пизона. Рабы принесли нехитрую еду. Заспанные гуляки вяло жевали хлеб с сыром и оливками и запивали гранатовым соком. Изрядно располневший Сенецио с довольным видом почесывал живот.
– Сегодня нас покидает наш почетный гость, – объявил Пизон.
Все неодобрительно закряхтели и зацокали языком.
– Устал от излишеств? – тряхнул головой не изволивший причесаться Сенецио. – Пора в Рим, на прямой путь добродетели?
– Да, – сказал я.
Пусть думают что хотят.
– Уехав сейчас, ты пропустишь ужин в честь недавно почившего Серена, навсегда покинувшего свое место на наших кушетках сладострастья, – возвысил голос Вителлий.
– Однако из уважения к нему мы не станем подавать на ужин грибы, – отметил Пизон.
Серен отравился грибами, но, в отличие от Клавдия, это был несчастный случай, и смерть его никто не планировал. Я вдруг вспомнил о Локусте. Слава богам, я больше не нуждался в ее услугах, но слышал, ее академия развивается, и подумал, что было бы любопытно посетить ее сады, где выращивали смертоносные растения.
Но нет! Зачем испытывать судьбу и пробуждать к жизни бездействующего третьего Нерона? Пусть себе дремлет. Локуста осталась в прошлом и не должна оттуда вернуться. Кто из Неронов ответил на приглашение Поппеи? Вот вопрос. Кого из них тянуло к ней? Именно из-за нее я потерял Акте, которая всегда стояла на страже лучшего Нерона. Акте всегда была частью меня, она внедрилась глубоко в мою сущность, хорошо знала первых двух Неронов, но бежала от третьего. От третьего я и сам хотел бы сбежать.
Хватит. Хватит обо всем этом думать. Надо жить дальше и двигаться вперед, а не оглядываться.
К нам присоединился Петроний. По сравнению с другими, помятыми и опухшими, гостями Пизона выглядел он очень даже неплохо. Хотя, возможно, имея репутацию распутника, он не отдавался порокам всецело, но хранил это в тайне, чтобы все по-прежнему восхищались его нечеловеческой выносливостью.
– В следующем году встретимся на твоей вилле, – обратился ко мне Петроний. – И превзойдем самих себя. Тебе придется постараться, чтобы предложить больше, чем нынче дал Пизон.
– Я планирую ее перестроить, – ответил я.
На самом деле эта мысль пришла мне в голову в последний момент. Но теперь, когда я понял, что могу вернуть Байи себе (призрак всегда будет там, но меня это не отвратит), можно было подумать, как улучшить императорскую виллу на вершине холма.
– Построю рыбоводные пруды и устричные банки, будем пировать от души, – говорил я. – Они протянутся от виллы до самого берега.
– С таким размахом у тебя появятся излишки, – заметил Вителлий, – причем такие, что сможешь их продавать, если казне потребуется поддержка.
Он рассмеялся и почесал пухлую щеку.
– От донаций я никогда не отказываюсь, – признал я.
Сделав несколько экстравагантных комплиментов, я покинул компанию. Пришлю в благодарность Пизону груженный вином корабль. Это будет еще один удар по казне, но император должен быть щедрым.
Я ехал верхом на север, в направлении Флегрейских полей с их жутковатыми серыми пространствами, выходящими на поверхность едкими серными газами, вулканическим пеплом и пылью. Справа простирался тускло-синий залив, впереди – поля, озеро Аверно и Кумы. Это место напитывали миазмы подземного мира, Вергилий расположил здесь вход в Аид, а люди верили, что птицы никогда не летают над озером из-за поднимающихся над ним смертоносных газов. Сюда приходили Эней и Одиссей, чтобы встретиться со своими мертвыми.
Проезжая мимо круглого синего озера, я подумал, что его красота никак не вяжется с его репутацией. Но в жизни масса подобных примеров: говорят же, что отрава сладкая, а змеи прячутся под самыми ароматными цветами.
И вот – Флегрейские поля. Я ехал первым, стражники – за мной. Серая пыль легко поднималась из-под копыт и вскоре превратилась в облако, от которого даже солнце потускнело. Из-за вонючих испарений, смешанных с пеплом, приходилось постоянно затыкать нос и рот. Когда мы наконец их пересекли, вся наша одежда провоняла серой, а голова слегка кружилась от продолжительных задержек дыхания.
До этого момента местность требовала постоянного внимания, я не мог думать даже о Поппее и о том, что мне предстояло. Но теперь все мысли снова вернулись к ней. Я не представлял, как она меня встретит, как себя со мной поведет; более того, я не представлял, что и как буду делать сам. Возможно, лучше вообще об этом не думать, наверняка все мои догадки не оправдаются.
Когда вонь полей осталась позади, мы поднялись на высокую скалу и остановились, чтобы перекусить, благо Пизон дал нам в дорогу достаточно еды. Ели не торопясь и наслаждались теплом осеннего солнца. Впереди меня ждала высеченная в скале пещера сивиллы, где когда-то нашел прибежище Эней. В Риме – теперь в храме Аполлона – хранилось несколько книг с описанием пророчеств древней сивиллы. К прорицательницам обращались, когда государству грозила опасность или надо было принять важное политическое решение. Но сивиллы могли толковать слова божества и для отдельного человека, как, например, знаменитый Дельфийский оракул.
Пещера Кумской сивиллы была уже близко. Поев, мы поехали дальше. Слева виднелось море, зонтичные сосны отбрасывали на землю круглые тени, и резкий ветер шевелил их плоские кроны, заставляя покачиваться и тени.
Добравшись до вершины, мы спешились, дальше надо было спускаться по ступенчатой тропе. Место казалось пустынным. Я шел по крутым ступеням, а порывистый ветер, норовя прижать меня к скале, завывал в каменных щелях. Наконец я добрался до плоской площадки. Отсюда к входу в пещеру вел длинный, открытый небу проход. Стены его были покрыты зеленым мхом и ползучими стеблями. Ничто не нарушало царящей вокруг тишины.
Прошло немало лет с тех пор, как в Антиуме я посетил храм, где получил жетон с загадочным пророчеством: «Скрытая музыка недостойна уважения». Со временем его значение стало для меня понятным. Я последовал первой подсказке, теперь мне была нужна вторая. Мне полагалось нервничать, но, как ни странно, никакого волнения я не испытывал. Я император и должен знать все о себе, о том, что меня ждет и чего я смогу достичь. Моя судьба принадлежит не мне одному, она влияет на жизни миллионов людей. Мой долг – знать свою судьбу.
Где-то неподалеку в кустах чирикали птицы, но возле входа в настоящий, а не открытый небу проход все звуки стихли. Я стоял на пороге и смотрел на уходящую вглубь скалы череду арок; они освещались через прорубленные по обе стороны щели, и каждая была точной копией предыдущей, только меньше по размерам. Они были похожи на вложенные друг в друга одинаковые шкатулки. Порталов такой формы я никогда прежде не видел. Трапеции словно сами по себе светились во мраке. Коридор был длинным, не меньше трехсот футов. Я проходил под одной аркой, шел к другой, но казалось, что путь будет длиться вечность.
Наконец я подошел к последней арке, которая вела в естественную сводчатую пещеру, где царил полумрак: здесь не были прорублены щели наружу. В воздухе пахло благовониями и плесенью.
Было тихо. Тут вообще есть кто-нибудь? Когда глаза привыкли к полумраку, я заметил небольшую нишу, которая скрывалась за полустеной.
– Есть там кто? – спросил я.
И тут вдруг из-за стены медленно поднялась невероятно высокая фигура в черном плаще, в черной вуали, да еще и в маске. Пока она выпрямлялась, к запахам благовоний и плесени добавился запах мха. Она молчала.
