"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

Три тяжелых нашейных украшения из золота в форме обруча с широким просветом, они значились как «торквесы». Очевидно, в племенах они были признаком состоятельности владельца, золота на них действительно потратили немало. Даже появился соблазн прихватить один с собой, но у меня не было женщины, которой я мог бы его подарить. Пока. Акте ушла, но золото ее не интересовало, и такими подарками ее, увы, было не вернуть. Однако, взяв в руки торквес, я вдруг поймал себя на том, что не могу просто положить его обратно. Как будто не я держу его, а он меня. Может, сам стану его носить? В Британии наверняка их носят как мужчины, так и женщины. И я взял нагретый моими руками торквес с собой.

Днем я планировал посетить термы. После открытия они стали очень популярны, и более всего – построенный по моему распоряжению кальдарий [445]. После я решил поупражняться во дворе, благо погода стояла теплая.

И вот, когда я перечислял своему рабу, что он должен взять в термы – щетки, стригиль, масла, полотенца, – на пороге появился другой раб, принадлежавший Бурру.

– Цезарь, моему хозяину срочно требуется ваше присутствие в комнате совещаний.

Проклятье! Приди он чуть позже, уже бы меня не застал.

– Скажи ему, что приду позже днем.

– Но это очень важно. Мой хозяин в отчаянии.

Бурр? В отчаянии? Трудно было такое представить.

– Хорошо, – вздохнул я.

Своего советника я и правда застал в крайне необычном для него состоянии. Он энергично расхаживал взад-вперед по комнате и постоянно проводил широко расставленными пальцами по и без того взъерошенным волосам. Взгляд у него был какой-то отстраненный, мне сначала показалось, что он вообще меня не замечает. И только оглядевшись по сторонам, я увидел на стуле в углу комнаты посланца в запылившейся военной форме, а потом и донесения, которые в развернутом виде, придавленные грузами, лежали на столе.

– Что случилось? – спросил я посланца, так как Бурр, похоже, потерял дар речи.

– Британия, – сиплым голосом ответил тот. – Восстание. Резня. Кровавая бойня. Все подробности.

Он указал корявым пальцем на бумаги.

– Сначала сам вкратце расскажи, – велел я. – Это прочитаю позже. Бурр, подойди сюда и сядь.

Бурр неохотно подчинился.

– А теперь давай рассказывай все по порядку с самого начала, – сказал я посланнику.

– Прошлой осенью прокуратор Кат Дециан прислал к иценам своих агентов, чтобы те забрали имущество племени и передали Риму. Царица Боудикка отказалась передавать имущество с землями и оказала сопротивление. Тогда они конфисковали имущество других богатых семей и позже вернулись, но уже с подкреплением. Они сорвали с царицы одежды…

– Что? С царицы? Они ее раздели?

– Это стандартное наказание за отказ подчиниться и оказание сопротивления, – наконец подал голос Бурр. – Порка плетьми.

– Так вот, они раздели ее и выпороли на глазах у народа, – продолжил свой рассказ посланник. – А потом… Потом вошли во вкус и изнасиловали двух ее дочерей. После чего взяли под стражу всех родственников царя мужского пола и продали их в рабство.

– Что? – Я не мог поверить своим ушам. – Они изнасиловали принцесс? Девушек, которые находились под защитой своей матери-царицы?

– Да, это не по-римски, – признал Бурр. – За исключением тех случаев, когда они приговариваются к смертной казни. Римский закон запрещает казнить девственниц.

– О какой казни ты говоришь? Это их следует казнить! Я хочу знать имена тех, кто это сделал. Они покрыли Рим позором и будут за это наказаны… нет – казнены. Никакой порки, никаких телесных наказаний…

Я был так зол, что, будь они рядом, придушил бы их собственными руками.

– Возможно, они уже мертвы, цезарь, и нам вершить суд не потребуется. Мы свершим его над другими, а эти, я почти уверен, уже поплатились за содеянное.

– Говори яснее.

– Окровавленная царица поднялась после экзекуции с земли и, призвав богиню войны Андрасте, поклялась отомстить. За зиму она тайно собрала целую армию, в которую вошли не только люди из ее племени, но и соседи иценов триноваты и еще многие и многие недовольные Римом представители других племен. Они были против существования на их земле огромного храма, возмущены тем, что их обязали платить за его строительство, да еще назначили священников проводить службы, которых они не признавали. Дальше – больше, агенты потребовали вернуть деньги, которые Клавдий раздал племенам, когда они согласились покориться Риму, объявив, что это был не дар императора, а заем. И наконец Сенека затребовал обратно свои займы, вернуть которые им было просто не по силам.

– Она оказалась очень умна. – Бурр указал на одно из донесений. – Была в курсе всех передвижений наших солдат, знала даже о том, в какой легион прибывают неопытные рекруты, чтобы заменить ветеранов. Выждала, когда Паулин и Четырнадцатый легион оказались в Уэльсе, и только тогда нанесла удар.

– И сколько у нее было людей? – спросил я.

– В одном из рапортов указана цифра в сто двадцать тысяч, – сказал Бурр, который наконец оправился от шока и снова стал солдатом.

О боги!

– А у нас? Ведь у нас там было четыре легиона?

– Было, но больше нет, – ответил Бурр.

– Девятый… – заговорил посланец.

– Дальше я, – перебил его Бурр и сделал глубокий вдох. – Итак, все по порядку. В армии Боудикки имеются колесницы, ее воины вооружены копьями и массивными щитами из дубовых досок, обтянутыми звериными шкурами. Они не знают, что такое боевое построение, и атакуют всей массой, просто толпами прут вперед. Первым делом они напали на Камулодун, нашу колонию и столицу, и варварски его разрушили. Он не был защищен – мы им доверяли! Отставные солдаты Четырнадцатого легиона с кучкой стражников и десятками горожан забаррикадировались в храме Клавдия. Боудикка, пользуясь информацией доносчиков, окружила храм, и ее воины заживо сожгли укрывшихся там людей. Затем они вошли в город и убивали всех – мужчин, женщин, детей, – и не только римлян, но и тех, кто хоть как-то взаимодействовал с Римом.

Бурр налил себе кубок вина и, только осушив его, продолжил свой рассказ:

– Пленных они отводили на открытое пространство, где подвергали пыткам, а потом убивали – кого-то сожгли заживо, многих распяли, остальных повесили. Мужчинам и мальчикам отрезали гениталии, женщинам вырезали груди и заталкивали в рот, после чего сажали на кол. Самым страшным истязаниям подвергались женщины, которые были замужем за римскими солдатами, особенно жены центурионов. И дети страдали наравне с родителями. – Бурр налил себе еще вина, будто хотел прополоскать рот. – А потом они начали дико совокупляться, посвятив оргию своей богине войны Андрасте.

Бурр сплюнул вино в блюдо.

– Но это еще не все, – добавил посланец. – Дальше они пошли на Лондиниум, где тоже не было ни стен, ни какой-либо серьезной защиты, и снова устроили резню. Римляне покинули город, так что жители были вынуждены обороняться своими силами. Все купцы уплыли, и в гавани не осталось ни одного корабля. В городе были только старые, больные или слишком упрямые, не желавшие покидать свои дома. Прокуратор Дециан бежал из Британии в Галлию.

– Это все? Ты закончил? – спросил я.

Теперь я понимал, почему Бурр метался по комнате, как зверь в клетке, и так долго не мог произнести ни слова.

– Нет, не все. Девятый Испанский выдвинулся на помощь Камулодуну, но попал в устроенную Боудиккой засаду и был разбит наголову. – Бурр поморщился и почесал горло. – Второму легиону Августа было приказано выйти и соединиться с Четырнадцатым легионом Паулина, но они отказались и остались, где были, далеко на западе. Таким образом, армии Боудикки, которая к этому моменту насчитывает более двухсот тысяч воинов, с нашей стороны противостоит лишь Четырнадцатый легион. Она разрушила Веруламий – город примерно в тридцати милях к северу от Лондиниума – и явно намерена и дальше уничтожать все на своем пути. Убито уже семьдесят тысяч человек. Вся провинция во власти повстанцев. Четырнадцатый легион Паулина и солдаты Двадцатого – вот сила, которая не позволяет признать нашу полную потерю Британии. Но это – десять тысяч воинов против двухсот тридцати. То есть один против двадцати трех.