"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

Сенека выжидающе смотрел на меня. Обычно он посвящал меня в повестку дня, и такой поворот его явно озадачил. Я хотел ему все разъяснить, но тут в комнату вошел Бурр, заметил нас и, подойдя к скамье, занял место рядом с Сенекой.

– Так-так, и для чего же меня призвали? – спросил он. – Император сочинил новую мелодию и желает для начала представить ее на суд своих доверенных советников?

И чтобы удобнее было сидеть, поддернул полы своей тоги. Я зло сверкнул глазами – как он смеет надо мной подшучивать?

– Нет, – односложно ответил я ледяным тоном.

– Что ж, тогда я разочарован, – сморгнул Бурр.

– Не сомневаюсь, – все так же холодно сказал я. – Но я желаю обсудить обстановку за пределами дворца, за границами Рима и даже за границами Средиземноморского региона.

Советники посмотрели на меня удивленно – так, будто я при них грязно выругался.

– А что? Вы считаете, я не знаю о существовании другого мира? Что я не просматриваю донесения от тамошних наместников? Стыдно служить невежественному господину, потому что виновны в его невежестве советники, а не он сам.

Теперь, когда я поставил их на место, можно было двигаться дальше. Они относились ко мне как к глупому, беззаботному юнцу, который с радостью предоставит им заниматься мировыми вопросами, а сам будет сочинять музыку и стихи. Но я давно повзрослел и вполне мог, более того – должен был решать внешние вопросы империи, что никак не мешало моему увлечению музыкой.

– Ситуация в Армении вызывает тревогу. А кампания, которую советуют военачальники, такие как ты, Бурр, похоже, потерпит неудачу.

– В Армении сложно рассчитывать на успех любой кампании. Мы все испробовали, еще со времен Марка Антония. Но им нельзя доверять, а если региону нельзя доверять, что нам остается, кроме военного решения проблемы?

Армения располагалась между двумя давнишними врагами – Парфянским царством и нашей провинцией в Сирии. Мы годами насаждали там своих марионеточных царей. Парфяне поступали так же. С уверенностью можно было сказать лишь одно: любое перемирие долго не продлится. Наш выбор пал на Тиридата, единокровного брата парфянского царя, но он решил встать на борьбу с Римом, и мне пришлось послать в Армению генерала Корбулона, чтобы тот его сверг. Следующим нашим правителем-клиентом стал Тигран Пятый, и вот теперь парфяне пошли на него войной.

– Нужно разделить наше командование на востоке: Сирию оставим Корбулону, а с парфянами пошлем разбираться нового генерала. – Я посмотрел на Бурра. – Кого ты порекомендуешь на этот пост?

– Цезенния Пета, – сказал тот, немного подумав, – он знаком с теми краями.

– Значит, – кивнул я, – надо поставить его в известность о нашем решении. Но я все еще думаю, что предпочтительнее было бы вернуть на царствование Тиридата.

– Может, стоит аннексировать Армению, и дело с концом? – предложил Бурр.

– Армения, страна горная и весьма отдаленная, такие земли непросто завоевывать, – заметил Сенека. – Римская армия, конечно же, справится с этой задачей, но какой ценой? И что мы с этого получим?

– Мир, возможно, – сказал я.

Бурр хмыкнул.

– Кстати, – сказал он, – пока мы тут обсуждаем дорогостоящие кампании по захвату бесполезных провинций, может, поговорим о Британии? Насколько выгодно бессрочно иметь там четыре наших легиона? Так вот, их содержание обходится нам катастрофически дорого, а выгоды почти никакой.

– Возможно, нам следует оттуда уйти, – ответил я; меня тоже давно волновал этот вопрос.

От принятия такого решения меня удерживало только то, что захват Британии был самым большим достижением Клавдия, а я не хотел обесценивать победы своего «отца».

– У меня там вложения на сорок миллионов сестерциев, – обеспокоенно нахмурился Сенека. – Если ты подумываешь покинуть провинцию, мне следует их отозвать.

Мне очень хотелось съязвить: философ, чье кредо – безразличие к материальным ценностям, делает вложения на сорок миллионов сестерциев. Но я сдержался: в конце концов, все мы сотканы из противоречий.

Вскоре к нам присоединились остальные: Фаон – мой секретарь, отвечающий за управление счетами и распределение доходов; Берилл – мой бывший учитель, а теперь секретарь, отвечающий за переписку с греками; и Дорифор, отвечающий за поданные записки; и еще несколько секретарей помельче. Я предложил им сесть и распорядился, чтобы рабы принесли напитки.

Совещание продолжилось. Фаон первым достал бумаги и доложил, во что обошлись недавние игры и фестивали, но при этом заверил, что казна не пострадала, ведь, как он выразился, «средства, потраченные на доброе расположение народа, – самые перспективные и хитрые вложения». Широколицый, жизнерадостный и громогласный, он чем-то напоминал мне хозяина трактира или постоялого двора. Казалось, он настроен сообщать только хорошие новости.

Потом встал с места дорогой моему сердцу Берилл, как всегда тихий и сдержанный. Он сообщил о поступивших от нашего наместника в Сирии донесениях и выразил обеспокоенность ситуацией в Армении. Я заверил его, что мы только-только обсудили этот вопрос и уже наметили план дальнейших действий.

Дорифор отчитался о записках, поступивших от более мелких чиновников из провинций, и принялся перечислять их жалобы: состояние гавани в Португалии оставляет желать лучшего; Мёзии угрожают племена на ее восточных границах; в Иудее зелоты все настойчивее выражают недовольство религиозными нарушениями. Но он был так хорош собой, что мне было сложно сосредоточиться на проблемах наших провинций.

Тут в комнату вошли отобранные мной представители императорского совета и заняли места на расставленных по кругу скамьях. Один из них, Тразея Пет, не дожидаясь, когда ему предоставят слово, вскочил со своего места и чуть ли не закричал:

– Иудея! Тамошний народ – просто сборище фанатичных язычников!

– Нет, Тразея, ты все перепутал, – возразил ему Дорифор, – это они считают нас язычниками и заявляют, что мы своим присутствием оскверняем их святую землю.

– Эти иудеи сейчас здесь, в Риме, – сказал Эпафродит, мой секретарь по петициям. – Клавдий их изгнал, но они как-то прокрались обратно. На самом деле, думаю, это посланцы от иерусалимского первосвященника. Прости, что до сих пор не организовал вашу встречу.

– И как давно они в Риме? – спросил я.

– Несколько лет, – сказал Эпафродит, склоняя покаянную нечесаную голову.

– Это из ряда вон! – возмутился я.

– Прости, цезарь. Я немедленно приступаю к подготовке вашей встречи.

Затем я сообщил всем присутствующим о нашем решении по поводу ситуации в Армении.

– Они понимают только силу! – немедленно осудил его грубый и вспыльчивый сенатор Нонний Силий. – Пошли туда побольше генералов и солдат, пусть сровняют их с землей!

– Для начала пошлем одного генерала и посмотрим, как он со всем справится, – уверенно сказал я.

– Германик, твой великий предок, такого бы не посоветовал, – нагло заявил Нонний.

– Германик подчинялся своему императору, и мои генералы будут подчиняться мне, своему верховному главнокомандующему.

Нонний зло сверкнул глазами, но промолчал.

– У меня есть предложения касательно исследований дальних земель, – заговорил Сенека, поднявшись. – Если император склонен их выслушать, я бы рекомендовал послать наших солдат вниз по Нилу на поиски его истоков. Также мы могли бы послать людей на север, на поиски месторождений янтаря.

Янтарь. Сенека знал, что мне нравится этот камень, как и то, что мы вынуждены переплачивать посредникам. Что же касается Нила, место его истока оставалось тайной, а я любил разгадывать тайны.

– Разведывательная экспедиция по Нилу будет крайне полезна для планирования эфиопской кампании, – сказал Бурр. – К разговору о провинциях и присоединении новых, Эфиопия – весьма многообещающий кандидат.

Эфиопия. Богатства. Черное дерево. Золото. У меня чаще застучало сердце.

– Я бы поддержал этот план, – сказал я и решил поставить на этом точку. – Встретимся через несколько дней и все подробно обсудим.