"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

– Значит, женщины Ликии во все времена были прекрасны? – спросил я. – Прекрасны настолько, чтобы привлечь внимание богов?

Акте рассмеялась:

– Зевс был неразборчив, но да, женщины Ликии привлекали его внимание. Мне всегда нравился отрывок «Илиады», где Зевс хочет вернуть к жизни Сарпедона, а Гера ему говорит: «Оживляй, если считаешь нужным, но ты должен понимать, что это послужит примером для других и вскоре все рожденные от смертных женщин сыновья богов захотят, чтобы их оживили. Половина армий – сыновья богов». – Акте вздохнула. – А потом Сон и Смерть, Гипнос и Танатос, вернули его тело в Ликию. Я видела гробницу.

Я перевернулся и обнял Акте. Сжимать ее тело в руках и вдыхать сладкий запах сосновой смолы – такому позавидовал бы любой из богов. Я хотел обладать ею, хотел, чтобы она была моей всегда, а не только в эту ночь в шатре.

Мы отбросили одежды и прижались друг к другу – горячая плоть к горячей плоти.

– Помнишь тот вечер, когда мы говорили о Сапфо? – шепотом спросил я. – Тогда я хотел произнести все строки, но не мог, не при тех обстоятельствах. Скажу сейчас:

– Я здесь, я рядом, – сказала Акте, – и готова тебя освободить.

Лампы почти погасли, язычки пламени мерцали и слабо трепетали. Мы снова и снова отдавались друг другу. Близился рассвет.

– Хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал я.

Акте сонно рассмеялась.

– Я не шучу.

Она снова рассмеялась.

– Я серьезно.

Теперь она встрепенулась и открыла глаза.

– Не говори так. Не дразни меня, я этого не вынесу.

– Я не дразню, я хочу на тебе жениться.

– Ты уже женат.

– Это не назовешь браком! Ты ведь знаешь, меня принудили. Она меня ненавидит. Я с ней даже не встречаюсь.

– Она – дочь императора, не забывай об этом.

– Тот император мертв.

– Но его дочь жива, ее нельзя предавать позору.

– Я не стану до конца своих дней жить с той, которая меня ненавидит, в то время как сам люблю другую.

– Ты не первый, кто…

– Значит, стану последним! – Я схватил Акте за плечи. – О, позволь мне быть счастливым! Ты сказала, что готова меня освободить, так сдержи свое слово!

Акте села, к этому моменту она окончательно проснулась.

– Это не так-то просто. Ты не можешь жениться на бывшей рабыне.

– Но ты из знатного рода, а если этого недостаточно, твоя семья наверняка была связана с царскими домами Ликии и соседних провинций. Мы подберем тебе родословную.

– Поддельную. – Акте приподнялась на локте и погладила меня по щеке. – Недостойная жена для императора, в жилах которого течет кровь цезарей.

– Я – император! Я решаю, кто достоин, а кто нет!

– О мой милый Нерон, вот за что я тебя люблю – и не только за это, – ты такой наивный.

Но наивной была Акте, а не я. Император обладает неограниченной властью, я только начинал это понимать.

XLII

Сенека с Бурром не одобряли мои планы по строительству новой виллы. Но, по правде говоря, они не особо одобряли все, что я делал или намеревался сделать.

Приближалась третья годовщина моего императорства, празднества долго откладывали, но теперь наконец и амфитеатр, и театр были готовы. Весь день напролет будут проводить игры, охоту на диких зверей, а еще подготовят щедрые дары для простых горожан – зерно, серебро, птиц.

Я выеду на арену в колеснице и стану разбрасывать перед толпой пригоршни жетонов.

– Не самое разумное решение, – заметил Сенека.

Мы устроили встречу в потайной комнате дворца с видом на Палатин. Сады еще цвели, но холодный осенний ветер уже готовился сорвать листву.

– Колесница тебе не подходит, – развивал мысль Сенека, – а щедрость непрактична. Начнешь одаривать простолюдинов, они каждое празднество будут ждать от тебя даров. А твоя казна не бездонная.

– И сенат не одобрит, – добавил Бурр.

Я окинул их взглядом. С годами Сенека стал сутулиться, на обветренном лице Бурра появились глубокие морщины. Старики. Старикам не понять, что такое слава и свобода.

– И эта вилла, которую ты задумал построить… Зачем она тебе? – спросил Бурр. – Дорогая затея, с дамбами и инженерными работами. Я бы назвал ее разорительной.

– Она мне нужна, – отрезал я.

– То есть ты ее хочешь, – сказал Сенека.

Казалось, еще чуть-чуть – и он погрозит мне пальцем.

– Да, я ее хочу и она у меня будет.

– Консилиуму это не понравится, они могут отказать в финансировании.

Я рассмеялся:

– Консилиум не распоряжается финансами, у них нет такой власти; все, что они могут, – советовать. Фаон, секретарь, отвечающий за управление счетами и распределением доходов, – мой друг, он одобрит. Да и у него нет права мне отказать.

Бурр с Сенекой многозначительно переглянулись.

– Твое отношение достойно сожаления. Будь осторожен. Приступая к делу, всегда лучше прислушаться к советам опытных людей.

– Я это учту.

– Ты окружил себя вольноотпущенниками, которые всегда будут тебе угождать и вряд ли дадут беспристрастный совет, – сказал Сенека.

– Хочешь сказать, ты беспристрастный советник? – спросил я. – Ты представляешь свой сенаторский класс, а они представляют свой. Если бы представители влиятельного сенаторского класса желали служить советниками и секретарями, они бы не были исключены из процесса принятия решений. Но коль скоро они упорно считают, что единственными достойными источниками богатства и власти являются земли и армия, но не торговля и финансы, они своими же руками передают полномочия представителям более низкого класса.

– Говоришь как поборник интересов низших классов, – поморщился Сенека.

– Они не лицемерят, – парировал я.

– Да, они всего лишь своекорыстны, – вставил Бурр. – Стремятся занять позицию выше своего статуса.

– И, втираясь в доверие, добиваются расположения легковерных, – добавил Сенека.

Он намекал на Акте. Я сидел не двигаясь и молча ждал, когда они об этом заговорят. Молчание затянулось и стало гнетущим.

– До нас дошли слухи, – наконец сказал Сенека, – что ты сблизился с молодой рабыней.

– Скорее, с вольноотпущенницей, – уточнил Бурр, откашлявшись.

Я помолчал еще немного, пока они не начали ерзать от неловкости.

– Да, и я намерен на ней жениться.

Они чуть не попадали со стульев. Сенека побледнел и, не в силах подобрать слова, беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба. Надо отдать ему должное – нашелся он довольно быстро.

– Мы слышали о ней много хорошего. Она очень красива, и у нее добрый нрав. Но жениться на ней… ты не можешь и мысли о таком допускать.

– Я уже все обдумал и принял решение.

– Кто-нибудь еще об этом знает? – подал голос Бурр.

– Пока это только между нами, – признал я.

– Пусть так и остается, – сказал Сенека. – И ты должен отказаться от этой идеи. О, она во многом идеальная женщина. Даже к лучшему, что ты не связался с аристократкой или – да простят меня боги! – не стал распутничать с женами сенаторов, как это делал Калигула.

– Твой брак не приносит тебе удовлетворения, – кивнул Бурр, – мы это понимаем. Тебе нужна любимая и любящая женщина, и тут я согласен с Сенекой – лучше не аристократка. Но жениться на ней? Нет.

В памяти всплыли слова Серена: «Почему ты им подчиняешься? Ты – император, правишь ты, а не они».

– Я поступлю так, как пожелаю. Я заслуживаю счастья!

– Разве не все заслуживают счастья? – спросил Сенека. – И что такое счастье?

– Я не в настроении дискутировать на эту тему, Сенека. Я знаю, что такое счастье, и хочу быть счастливым.

– Не бывает счастливых жизней, – сказал Бурр. – Есть только счастливые моменты.

У старого солдата хотя бы было чувство меры.