Саймон Скэрроу - Месть
– Вот именно. Мне и самому так кажется, особенно теперь, когда я вдали от него и могу более отчетливо все видеть. Но если бы он решил взять меня с собой, я бы с готовностью повиновался.
Марк передвинулся чуть ближе к умирающему огню.
– А давно ты ему служишь?
– Двадцать лет. Мне было пятнадцать, когда он купил меня в школе гладиаторов. Цезарь и сам был совсем еще юным. Он только начинал свой путь в политику. То были опасные времена; уже тогда у него были могущественные враги. – Фест чуть заметно улыбнулся Марку. – А я был похож на тебя. Он увидел меня на арене, во время боя, и решил, что из меня может что-то получиться. Меня забрали в Рим и стали обучать как телохранителя, мой предшественник стал моим учителем. Огромный кельт, он был подвижным и опасным, как кошка, несмотря на свои размеры.
– О? – Марк не помнил, чтобы Фест хоть раз прежде упоминал об этом человеке, и решился подтолкнуть друга к дальнейшему рассказу. – И что с ним случилось?
– Он шел той же дорогой, что и все в нашем деле. Его убили в уличной схватке. Мне как раз исполнилось двадцать. Цезарь назначил меня на его место, я стал его главным личным телохранителем. И я, вообще-то, предполагал, что со временем меня можешь сменить ты.
Марк вскинул брови. Он ведь не знал, что именно приготовила ему судьба. И всегда смотрел на свои отношения с Цезарем как на нечто временное – вроде ступеньки, с которой он мог отправиться на поиски матери.
– И ты действительно можешь это сделать, когда все закончится и мы вернемся в Рим, – продолжил Фест.
– Я не вернусь в Рим, – тихо произнес Марк.
– Нет? – На этот раз Фест не стал скрывать удивление. – А почему?
– Я всегда хотел вернуться домой, после того как найду маму.
– Домой? На ту ферму на Левкаде, о которой ты мне рассказывал?
Марк кивнул.
Фест глубоко вздохнул:
– Тебе бы лучше забыть о ней, Марк. Ты же говорил, что твой отец влез в долги, пытаясь поддержать хозяйство, так? Значит, скорее всего, ферма давно продана. Почти наверняка ею теперь владеет кто-то другой. Ты не можешь туда вернуться.
– Но она принадлежит нам, – сердито возразил Марк. – Это наша ферма!
– Была вашей. Но теперь не ваша. Таков уж ход вещей. – Фест старался говорить как можно мягче. – Ты не можешь вернуться в прошлое, приятель. Боги выбрали для тебя другую судьбу.
– Нет. Я вернусь в свой дом. С моей мамой. Я найду способ. Клянусь!
Фест грустно улыбнулся:
– Отлично, Марк. Но лучше не спешить. Сначала мы должны добраться до Афин и узнать, где находится Децим и где поместье, в котором он держит твою матушку. Я очень надеюсь, что мы сумеем все выяснить, не пользуясь официальными путями. Потому что в таком случае есть риск, что кто-то предупредит его о нашем появлении. Но сейчас нет смысла об этом рассуждать. Давай лучше поспим. Нам предстоит долгий путь.
Фест лег на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. Марк еще немного посидел, глядя на красное свечение углей. Его сердце переполняла тоска по дому. Это слово пробуждало в нем так много чувств, так много воспоминаний… и он ценил их превыше всего в мире. Всего этого его лишили. Но мысль о возвращении домой была для него путеводной нитью посреди тех жестоких штормов, что трепали его в последние два года. И сама идея, что он не должен думать о возвращении к прежнему, наполняла его гневом и отчаянием.
Не сразу бурлящие чувства начали утихать. Костер давно уже окончательно погас, когда Марк наконец улегся на землю, закутался в плащ и погрузился в тревожный сон.
IX
Они вышли из леса еще до первых признаков рассвета и зашагали на юг, по дороге, ведущей прочь от Страта. Шли быстро, внимательно поглядывая по сторонам и сходя с дороги каждый раз, когда замечали приближение других путешественников. Они обходили каждую попадавшуюся им на пути деревню, чтобы никто из ее жителей не мог потом припомнить, что видел проходивших здесь мужчину и двух мальчиков. Весть о смерти Пиндара и о вознаграждении за поимку тех, кого считали его убийцами, могла быстро догнать Марка и его друзей, так что для них было чрезвычайно важно держаться хотя бы на шаг впереди своих преследователей, пока они не окажутся в относительной безопасности Афин, в двух сотнях миль от Страта.
Когда они перебрались через реку Ахелой, Фест повел мальчиков к горам Этолии, малонаселенной области, где одинокие пастухи пасли на травянистых склонах стада коз и овец. Здесь лишь изредка встречались деревни, да и те представляли собой небольшие скопления каменных хижин. К счастью, здесь было множество ручьев, пробивших себе дорогу среди камней, и зайцев, на которых можно было охотиться, а также и зверья покрупнее. На третий день после бегства из Страта Марк с помощью пращи подбил молодого оленя; тяжелый камень врезался в животное, прежде чем оно успело почуять близость человека. В этот вечер трое друзей наелись на славу, и у них осталось достаточно мяса, чтобы его хватило и на следующие дни; ношу они разделили между собой поровну.
Они миновали высокий перевал у горы Парнас, на вершине которой поблескивал в солнечном свете снег. Этим вечером Фест решил, что они уже достаточно далеко от Страта и могут рискнуть остановиться в Дельфах. Некогда Дельфы были самым важным местом во всей Греции благодаря оракулу в храме Аполлона. В Дельфы приезжали цари, военачальники и политики, желавшие узнать у оракула свое будущее. Но ослабление Греции и возвышение Рима плохо сказалось на этом городе, и Марк сразу отметил запущенность его улиц, когда они вошли в городские ворота, чтобы найти какое-нибудь дешевое пристанище на ночь.
Они сняли темную душную комнату в задней части небольшой гостиницы и устало опустили на пол мешки, оглядываясь вокруг себя. Штукатурка на стенах потрескалась и была покрыта пятнами, а на большой деревянной кровати лежали рваные тюфяки, из которых торчала серая пыльная солома. Фест показал на кровать:
– Вы оба будете спать там. А я – на полу.
Луп скривился:
– Я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы мы спали на открытом воздухе.
– Не выйдет, – возразил Фест. – Вокруг Дельф слишком много ферм. И если нас поймают на чьей-то земле, нам могут задать множество неудобных вопросов. Здесь безопаснее. Так что отдохнем немного, а когда стемнеет, выйдем поискать, где можно поесть.
– А потом мне бы хотелось увидеть храм Аполлона, – заявил Луп с блестящими от возбуждения глазами.
Фест покачал головой:
– Не слишком хорошая идея. Лучше просто поесть и сразу вернуться в гостиницу. Нам еще идти не меньше трех дней, пока мы доберемся до Афин. Кроме того, мы не должны привлекать к себе внимание.
– Но мы уже далеко от Страта, – возразил Луп. – Нам здесь ничто не грозит. Ведь так? А в храм приходит множество народа. Никакого внимания мы не привлечем. Ну, Марк, что ты скажешь?
Марк немного подумал. Он понимал опасения Феста. Но возможно, телохранитель проявлял излишнюю осторожность. В любом случае, он много слышал о знаменитом оракуле, когда жил с родителями, и ему было любопытно увидеть этот храм. Марк повернулся к Фесту:
– Не думаю, что есть какой-то риск в том, что мы туда заглянем.
Фест разочарованно вздохнул:
– Ладно, хорошо. Но не болтайте там лишнего, и если я скажу, что нужно возвращаться сюда, не спорьте. Это понятно?
Мальчики кивнули, и Фест снова покачал головой. Он сел, прислонясь к своему мешку и закрыв глаза, и пробормотал:
– Я молюсь всем богам, чтобы с нами не случилось ничего плохого.
* * *Еда – рагу из козлятины с травами – и рядом не лежала с тем, что они сами готовили в горах, но ее было, по крайней мере, достаточно. Они заплатили и вышли из трактира, одного из множества подобных маленьких заведений, окружавших площадь напротив входа на территорию храма. Все трое прошли между высокими колоннами в ворота и очутились внутри пространства, отгороженного от остального мира стенами. Вокруг храма был мощеный двор, освещенный несколькими большими медными жаровнями, в которые младшие служители в простых белых туниках то и дело подбрасывали связки хвороста.
Трое друзей с благоговением смотрели на храм, медленно подходя к ступеням, ведущим к двери. На фронтоне красовалось живописное изображение бога Аполлона, управляющего золотой колесницей, казавшейся алой в свете жаровен. При внимательном рассмотрении Марк решил, что территория храма выглядит не слишком ухоженной. Поблекшие росписи охрой, что покрывали колонны, местами облупились. Золото, некогда рекой лившееся в руки тех, кто ухаживал за этим храмом, явно иссякло.
– Великолепно, правда? – пробормотал Луп.
Фест пожал плечами:
– Большой храм. Да. Однако в Риме я видывал и получше. По крайней мере, за нашими храмами и святилищами хорошо присматривают.
– Но все они – лишь копии с греческих оригиналов, – заметил Луп с легким раздражением. – Большая часть того, что у нас есть, заимствовано у греков. Изумительная культура!
