"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

— Поздновато ты пожалела меня, — сказал он. — А ты не догадывалась, почему я не прикасаюсь к тебе? После стольких лет я мог бы воспользоваться супружескими правами.

— Ты говорил про Кассандру, что она осквернена. Я полагала, что ты и меня считаешь нечистой, — ответила я, менее всего желая его разубеждать. Такая точка зрения вполне соответствовала моим интересам.

— Невозможно видеть тебя и считать тебя нечистой. Невыносимо видеть тебя и знать о своем увечье. — Он со стыдом прикрыл свежий шрам. — Теперь ты всем расскажешь. Расскажешь, что Менелай дважды потерял свое мужское достоинство.

— Нет, я никому не скажу. Мы дети одной беды. Все мы игрушки в руках богов. Ни ты, ни я не заслуживаем своей участи.

— Ты заслуживаешь! Ты причина всех наших бед.

— Я не заслуживаю ни красоты, ни славы, ни любви Париса. А ты не заслуживаешь славы обманутого мужа и воина худшего, чем твой брат.

— Опять Парис! Всегда Парис! — Менелай схватил меня за голову и сжал виски. — Если бы я мог выдавить его из твоей головы!

— Не сможешь, он часть меня! — вырвалась у меня.

— Он уже в Аиде. Почему он не может там обрести покоя? Почему не может оставить нас в покое? — пробормотал Менелай.

Фараон объявил, что нас доставят в город Фивы, расположенный ниже по течению, где нам будет более удобно. На самом деле он хотел убрать нас в глубь страны, где ему проще нас охранять, чтобы мы не сбежали. При этом, насколько нам известно, он ни с кого не запрашивал выкупа за нас и вообще никому не сообщал о нашем местонахождении.

Мы отплыли на длинной ладье с позолоченными носом и кормой. Сидя под навесом из благовонного кедрового дерева, мы любовались проплывающими берегами. Под жарким солнцем изнывали крокодилы, опустив хвосты в прохладную воду. Наше плавание продолжалось несколько дней. На закате четвертого дня мы увидели на левом берегу огромные храмы, которые алели в свете заходящего солнца. Ряды колонн тянулись вдаль. Над водой разносилось глубокое гортанное пение — наверное, жрецы приступили к вечернему богослужению.

Нас встретил представитель фараона и отвел в жилище. Нервный чиновник показал нам самый большой храм. Вдоль Нила располагались гробницы — огромные священные сооружения. Гробница для нынешнего фараона тоже строится, несмотря на его молодость. «Мы должны готовиться к будущей жизни», — с важностью объяснил наш проводник.

Мы шли под крышей храма, которая покоилась на колоннах выше самого высокого дерева. Статуи размером превосходили даже троянского коня, а головой почти достигали крыши. Одни изображали фараонов, другие — странных египетских богов с головами крокодилов, шакалов, соколов. Им служили жрецы в длинных рубахах, с бритыми головами.

— Посмотри-ка.

Менелай обратил мое внимание на статую с головой крокодила.

«В верховьях Нила находится огромный город жрецов. Там есть храм — он больше, чем вся наша Троя. Перед ним стоят статуи в пять человеческих ростов. Мы должны побывать там. Как только закончится война». Парис. Парис мечтал побывать здесь, увидеть эти чудеса…

Я не буду смотреть на них без него. Не хочу. Я повернулась и выбежала из храма.

Всю ночь мне снился Парис. Он стоял рядом со мной, печалился, что так и не побывал в Египте. «Я знаю не хуже тебя, что этого никогда не будет», — повторял он свои слова.

— Тише, тише.

Менелай сидел, встревоженный, на моей кровати и тряс меня.

Парис исчез.

— Ты кричала во сне, — объяснил Менелай. — Не бойся, это всего лишь сон.

Да, Парис — всего лишь сон.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Я была тронута тем, что он хотел успокоить меня.

Мне пришлось вернуться в храм, из которого я бежала накануне: высокопоставленные египетские чиновники пригласили Менелая на встречу. Когда я вошла в храм, у меня возникло чувство, что Парис рядом, и я пыталась смотреть на все его глазами. Я бродила в сумрачной прохладе — здесь было прохладно, несмотря на жаркий полдень, — когда ко мне подошел мальчик, взял за руку и повел в сторону. Я не понимала, что он говорит, но он, похоже, не сомневался в том, что понимает, с какой целью я пришла в храм.

— Прорицательница… очень мудрая, — вот все, что я поняла из его слов.

Я осталась ждать в маленькой комнатке. Вошла женщина — затрудняюсь определить ее возраст — и сказала:

— Я знаю тебя. Ты Елена.

— Да, — кивнула я.

Как ни странно, я понимала ее, хотя не представляла, на каком языке она говорит. Она продолжала:

— Ты оказала нам честь своим пребыванием, пусть недолгим. — Ее голос оживился. — Ты искала меня, чтобы получить один из моих эликсиров.

Я совсем не искала ее и понятия не имела о ее эликсирах, но возражать не смела.

— Да, — снова кивнула я.

— Мы, египтяне, умеем готовить самые разные снадобья, — говорила она. — Я могу сделать человека молодым, старым, могу вернуть память, могу отнять ее…

— Да, я хочу получить эликсир, который отнимает память! — обрадовалась я. — Дай мне его!

— Только те, кто много пережил, просят этот эликсир, — улыбнулась она. — Те, кто пережил мало, просят о другом. Они хотят придать своему прошлому яркость, значительность. Или сделать себя моложе — чтобы прожить жизнь заново.

Что, если я признаюсь ей? «Я вызвала ужасную войну, из-за меня погибло много людей. Мне пришлось вернуться к человеку, от которого я бежала».

— Прошу тебя, дай мне эликсир забвения! — взмолилась я. — И научи меня приготовлять его. Мне он будет нужен всегда, пока я жива!

— Это очень сильный эликсир. Он действует так, что ты ничего не будешь чувствовать, даже если у тебя на глазах убили твою мать, твоих детей.

Моя мать сама убила себя, Парис погиб, Троя сожжена. Поможет ли мне этот эликсир?

— Дай мне его, я хочу попробовать, — сказала я.

— Хорошо, — согласилась женщина и приступила к приготовлению своего снадобья.

Она протянула мне бутылочку с теплой золотистой жидкостью. Я выпила ее залпом, как было велено. Я ничего не почувствовала, кроме тепла, когда эликсир оказался в желудке.

— Подожди немного, — предупредила женщина и начала ставить на место бутылочки, горшочки и баночки.

— Научи меня его готовить, — коснулась я ее руки.

Она объяснила мне, в каком соотношении и в каком порядке нужно смешивать измельченную кору, сухие семена и сироп. Внезапно я почувствовала внутреннюю легкость и беззаботность. Мне пришлось прилагать большие усилия, чтобы запомнить ее слова, мне вдруг все показалось совершенно неважным, хотя умом я понимала значение ее рецепта.

— А теперь подумай о том, что тебя так мучило, — сказала женщина. — Пора проверить действие эликсира.

Я глубоко вздохнула и представила Трою в огне пожара, я даже ощущала запах дыма, слышала крики обреченных, но у меня было такое чувство, будто я вижу фреску. Я не испытала приступа острой боли. Но тут гибли незнакомые мне люди. Когда же я представила Париса, боль, как прежде, пронзила сердце.

— Дай мне еще, — попросила я. — Не подействовало.

— Неужели ты все еще чувствуешь боль? — удивилась она. — Боюсь, увеличение дозы окажется смертельным.

Что ж, может, оно и к лучшему, подумала я. Полное избавление от боли было бы предательством по отношению к Парису.

Мы провели в Египте семь лет. В это трудно поверить. Да, семь раз Нил выходил из берегов и заливал поля: в Египте считают годы по разливам Нила. Кто мог подумать, что наше пребывание здесь затянется так надолго и что мы его выдержим? Но эликсир… Он помог мне. Благодаря ему время сжималось, и семь лет пролетели как семь дней.

После долгих просьб Менелаю удалось получить у фараона согласие на наш отъезд, и мы отправились домой. Мы плыли вниз по Нилу, опустив парус, течение само несло нас к морю. Женщины, которые с кувшинами поднимались по крутым берегам, останавливались и глядели нам вслед: люди всегда смотрят вслед кораблю. Они стояли, прямые и стройные, и смотрели, как мы навсегда покидаем их страну.