Кемаль Тахир - Глубокое ущелье
— Все в порядке! — сказал он, обернувшись.— Поехали! — И со злостью ударил коня шпорами.
Армянское ущелье походило на огромную черную пещеру со сводами из поблескивающих голых скал. Но тьма не внушила всадникам тревоги,— напротив, успокоила. Тотчас поверили они, что спаслись, и почти одновременно с шумом выдохнули воздух из легких.
Впервые рыцарь не устыдился того, что его охватило то же чувство, что и грязного туркмена. Неужто одолели и его страх смерти и отчаяние и он поддался животной радости, когда они спаслись? Только сейчас он вспомнил о свадьбе.
— Что стряслось у Орехового Ключа, Перване-бей? Что стало с властителями?
— У Орехового Ключа? — Перване чуть было не спросил: «А где это?» — до того странным показался ему человеческий голос.— У Орехового Ключа... Плохо, наверное, рыцарь! Прикончил властителей Осман-бей... Не то кто-нибудь дал бы нам знать. Не напали бы они на Чудара.— Он подумал.— Да, не вовремя умер ильхан Аргун. Теперь, видно, и сам император не справится с этим туркменом... Добром это не кончится... Обласкает крестьян Осман. Не глядит он, гяур или мусульманин, когда право вершит! Не станет их налогами душить!.. Плохи дела, приятель, плохи.
В этот миг из темноты раздался голос:
— Стой! Кто там?
Секунду длилась растерянность Перване. Рассчитав, что до кричавшего шагов пятьдесят, а значит, их могут достать стрелою, он мгновенно развернул коня и поскакал прочь.
Нотиус Гладиус почувствовал, что Уранха вот-вот последует за ним, рявкнул:
— Стой!
Их окликнули по-турецки, но с греческим акцентом. Рыцарь обнадежился: может, властитель Инегёля Николас поставил в ущелье дозор, чтобы задержать бегущих от Орехового Ключа туркмен?
— Кто вы? Чьи?
— А ты кто таков?
— Мы друзья Николаса, властителя Инегёля... Рыцарь Нотиус Гладиус...
— Ах ты, выродок!
Мавро натянул тетиву и взял на прицел всадника в белой рубахе еще до того, как узнал, кто они.
Рыцарь услышал свист стрелы, и почти одновременно острая боль пронзила его правое плечо. Как же он сглупил, понадеявшись на счастливую встречу!.. Развернул коня и пустился за Перване, ощущая затылком дыхание смерти. Стрелы свистели вокруг него, пока он не отдалился на безопасное расстояние. Перване, надеясь на своего коня, чуть придержал его. Когда подскакал рыцарь, спросил:
— Воины Осман-бея? Ну что, прав был я. Опасен он!.. Поняли теперь, почему не преследовал нас Каплан Чавуш? Давно все пути перекрыты.
— Что же делать?
— Попытаем судьбу в болоте!.. Худо это! Но выхода нет.
Впервые с тех пор, как напали на них в Ойнашхисаре, Уранха раскрыл рот.
— Почему худо?
— Плохо я знаю болото в этих местах!..— Перване помолчал, прислушиваясь.— Если и выберемся, то на земли Караджахисара... А они нынче под Осман-беем... Опознают нас крестьяне. Если застанет день, надо, никому не показываясь, добраться до Кровавого ущелья.
— Другой дороги нет?
— Нет.
— Так чего ж ты тянешь?.. Едем!
Рыцарь Нотиус Гладиус застонал. От боли, от страха перед болотом.
Уранха обернулся. Луна высветила его длинное, лошадиное лицо. Сонные, бессмысленные глаза сверкнули сталью.
— Ты ранен, рыцарь?
Плотная туча внезапно закрыла луну. Рыцарь раздумывал, как лучше ответить. Перване с тревогой спросил:
— Серьезная рана?
«Испугался, что буду ему обузой»,— подумал рыцарь. Сколько раз он сам думал так о других. Гнев охватил его от сознания своей беспомощности.
— Нет, ничего! — Ему не понравилось, как он это сказал. В голосе звучала мольба. Добавил резко: — Так, царапнуло...
Уранха по звуку услышал, что первая стрела попала в цель, но от страха за собственную шкуру ему и в голову не пришло подумать о приятеле.
— Кровь?
— Нет.
— Тихо! — вдруг вскинулся Перване.
— Что?
Тихо, говорю!
Соскочил с седла, припал к земле ухом. Рыцарь развернул коня, пытаясь спрятать торчавшую в плече стрелу. Рана не кровоточила, но рука все больше немела. Он вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Не на кого было ему положиться в этом чужом краю. И впервые ощутил отчаяние, страх перед близкой смертью. Возможно, рана была пустяковой, но в таком положении любая слабость означала смерть. Все это вихрем пронеслось в его голове. В горле пересохло. Вырвать бы стрелу и вида не подавать, пока не одолеют они проклятое болото. Но едва он дотронулся до стрелы, как сердце тисками сжала боль. С детства не выносил он боли. Потому, видимо, и стал таким жестоким. Если даже удастся вытащить наконечник, может кровь хлынуть. Отказавшись от своего намерения, он спрятал руку за спину.
Перване вскочил, словно земля занялась у него под ногами.
— Стук подков! Скачут сюда!
Уранха на своего коня не полагался. Позабыв о раненом товарище, тут же пустился наутек. Нахлестывая коней, они подскакали к болоту и, бросив животных, углубились в тростник.
Ступив в зыбкую топь, Нотиус Гладиус задрожал с головы до ног. С тех пор как вместе с монахом Бенито ходил он красть коней, коварное болото виделось ему в ночных кошмарах. Он спокойно и вспомнить не мог о нем. Возможно, потому, что был грузен.
Когда торчащая стрела в плече в третий раз зацепилась за толстый камыш, понял он: дальше идти не сможет. Простонал:
— Уранха...
— Что?
Уранха обернулся. Из облаков вынырнула луна. И сотник увидел сперва большое кровавое пятно на рубахе рыцаря, потом стрелу, торчащую в правом плече.
— Уранха!
— Ты ранен? Чего же скрывал? — укорил он рыцаря. И неожиданно изменившимся голосом приказал: — Стой, Перване-бей, стой!
Перване, продираясь впереди через камыш, не слышал, о чем они говорят.
— Что там?
— Он ранен...— Уранха, склонившись, осмотрел плечо рыцаря.— Крови немного. Похоже, легко... А ну-ка, пошевели пальцами!..
Пальцы двигались с трудом.
— Ничего! Попробуй поднять руку!
Рыцарь попытался, но боль остановила его. Простонал:
— Давай вытащим!.. Цепляет за камыш. Не пройду я так, Уранха.
— Подожди, посмотрю!..
— Что вы застряли там? С ума, что ли, сошли? — проворчал Перване.
Уранха пропустил его слова мимо ушей. Еще в тюркском отряде научился он перевязывать раны. Легкая была у него рука. Он вынул кинжал. Рыцарь, охнув, схватился за меч. Уранха рассмеялся:
— Чего ты? Надо стрелу обрезать, иначе не вытащить! Стисни зубы! Молись, чтоб кровь не хлынула!
Ощупал плечо в том месте, где вошла стрела, где вышла.
Перване, пользуясь передышкой, прислушивался к болоту. Уловил далекое шуршание тростника, поднял палец, прошептал:
— В болоте кто-то есть. Айда! Не то схватят вас.
Слова его могли означать только одно: «Оставь его, пошли!» Но Уранха и ухом не повел.
Чтобы вынуть стрелу, надо было обрезать ее у наконечника. Значит, рыцарь должен повернуться к Уранхе спиной. «Пусть торчит!» — подумал было Нотиус, но тут же понял: шагу с ней не сделает. Рука его лежала на эфесе меча, глаза следили за лицом Уранхи — боялся он, что сотник ударит его в спину. Даже боли не чувствовал, когда тот обрезал стрелу.
Странно хмыкнув, Уранха обошел вокруг рыцаря. Тот прошептал:
— Что? Обрезал?
— Теперь еще немного потерпи... Стисни зубы...
Рыцарь закрыл глаза, сжал эфес меча, будто он помогал ему устоять на ногах.
— Готово! — Уранха швырнул стрелу в тростник. Рванул на рыцаре рубаху. Спокойно разодрав ее на лоскуты, приложил с обоих концов к ране. Крепко перетянул другим лоскутом.— Счастливчик ты! Вену не задело!.. Может, чуть...
Уранха вдруг умолк, прищурился.
Нотиус Гладиус понял: когда сотник сорвал с него рубаху, стал виден пояс с золотом. Рот у рыцаря скривился в подобие улыбки, он подтянул штаны, пытаясь закрыть пояс. Лицо Уранхи окаменело. Глаза пустые, бессмысленные. В руках острый как бритва кинжал. Каким-то шестым чувством почувствовал рыцарь, что Уранха изо всех сил сжимает рукоять. Дрожь прошла у него по телу. То было прикосновение смерти...
— Сначала дрожь станет бить!..— Голос сотника был хриплым. Он сглотнул.— Может, потом в жар бросит!.. Не обращай внимания, не останавливайся! Не то... отстанешь!
Перване, ища тропу, ушел вперед.
— Да что вы там дурака валяете? — проворчал он.— Скорее!
Уранха словно позабыл о погоне. Его молчание повергло рыцаря.
— Пошли же! Скорее! — звал Перване.
Уранха в бешенстве обернулся на голос, замахнувшись кинжалом, точно на него напали со спины:
— Что там? Что, говорю?
— Молчи! Шорох прекратился.
— Какой шорох?
— Вот сейчас прыгнут тебе на шею, узнаешь, какой! А ну, пошли, да поможет нам аллах! Кто-то бродит здесь.
Уранха невидящими глазами смотрел на Перване и, казалось, не понимал, чего от него хотят. Вдруг, точно решившись на что-то, осклабился, звякнув клинком, с раздражением загнал его в ножны.
