Василий Веденеев - Дикое поле
— Теперь ниточка к этому гаду есть, — напомнил о себе Яровитов. — Татарская застава в степи.
— Ниточка? — поднял голову Федор. — Слушай, навряд ли они через степь идут: долго! Скорее связь с Крымом держат через море. Лодку в плавнях спрятать нетрудно, а в условном месте на ордынском берегу ждут наготове верховые.
— Хочешь с двух сторон ударить? — прищурился Макар. — Одни пойдут перенимать в степи татарский разъезд, а другие проверят плавни?
— Да. Никому нельзя дать ускользнуть, иначе вся затея пойдет прахом. И кого-то из татар обязательно следует взять живым, чтобы указал, где они встречаются с лазутчиком. Вывести туда пленного татарина и взять предателя с поличным. Если промахнемся, второго случая может не представиться.
— Верно, — согласился гость. — Почует опасность и зароется в ил, как налим. Ищи потом, когда он и носа не высунет.
— Ладно. — Есаул встал. — Не обессудь, но придется под замком поскучать: не хочу, чтобы тебя раньше времени увидели. Отдыхай. Как помыться и переодеться, сообразим.
— Погоди, — остановил его Яровитов. — Ты подкинь этой гниде приманку, пусть он сам к ордынцам кинется. Тут мы его и…
Макар сделал жест, будто вцепился в горло невидимого врага и начал его душить. Федор понимающе усмехнулся и вышел. Щелкнул ключ в замке, и гонец остался один…
* * *К вечеру с десяток казаков собрались на ночную рыбалку. Заводилой был Никола Фролов, высокий, носатый, с длинными, почти до колен жилистыми руками, отменный рыболов и всем известный кулачный боец. Редко кто мог устоять на ногах после его удара: на спор Никола разбивал голым кулаком толстую доску.
Покидали в легкие челноки сети и отплыли, дружно налегая на весла. Дни стояли ясные, тихие, вода в реке хорошо прогрелась, и рыбалка обещала быть знатной: все не раз слышали, как играли крупные рыбины, ударяя ночью хвостами по воде с такой силой, будто кто пальнул из ружья. Какое сердце не загорится! Тот не казак, кто не рыбак!
Когда стены крепости почти потерялись из вида, рыболовы обмотали весла тряпками, старательно смазали уключины и стали держать совет.
— Сначала попробуем по левую руку, — предложил Никола. — До утра должны управиться.
— Может, лучше разделиться? — спросил кто-то.
— Дурья голова. — Фролов покрутил пальцем у виска. — Как мы потом друг другу знак подадим? Из пушки стрелять? Да и потерять друг друга недолго. А ты знаешь, сколько их там? Нет? Ну, тогда и говорить не о чем. Пошли!
Два смоленых челнока, в каждом из которых сидело по пять казаков, повернули и заскользили вдоль берега. Багровый диск солнца низко висел над краем моря, уже почти купаясь в волнах. Постепенно начали опускаться сумерки, загустели тени в низинках Казаки молча гребли, стараясь не плескать водой под веслами. На их счастье, стоял штиль, и только почти незаметная рябь иногда пробегала по гладкой поверхности моря. Берега казались вымершими: нигде ни огонька костра, ни поднимающегося к небу дыма. Не проскачет конник, не взлетит спугнутая птица. Пусто, только пожелтелая под солнцем трава, камни и песок. Однообразие пейзажа и монотонная работа на веслах притупляли внимание, глаза бездумно отмечали серый язык отмели или промытую водой яму, прибитую волнами к берегу разломанную пустую бочку или обломок доски. Но казаки были упрямы: сменяя друг друга на веслах, они гнали черные челноки вдоль берега, пока наконец Фролов не приказал поворачивать.
— Так далеко они забираться не станут, — решил он.
— И то, — откликнулся один из гребцов. — С другой стороны плавни гуще и берег неровный. Опять же им к дому ближе.
— Может, и так, — нехотя согласился Никола. — Навались! Громче зажурчала вода, разрезаемая носами челнов. На темном небе высветились звезды и выплыла неправдоподобно огромная луна.
— Ага, вот и наше солнышко, — повеселели казаки.
Прошли гирло Дона и опять начали красться вдоль берега, напряженно вглядываясь в него и прислушиваясь к каждому шороху; слева раскинулось посеребренное луной море, а справа залегла темная степь. Вскоре начались плавни, береговая линия будто сломалась, превратилась в бесконечную череду мелких бухточек, скрытых большими камнями. Движение челноков замедлилось.
— Слухайте, браты. — Старый Софрон неожиданно бросил весло. — Не то мы делаем!
— Ты чего, белены объелся? — зашипел на него Фролов.
— Да погоди ты, — отмахнулся Софрон. — Я эти места хорошо знаю. Дальше нужно искать.
— Почем знаешь?
— Воды тута нету, а как им без пресной воды?
— Верно говорит, — признали казаки: — За Каменным мысом речка есть. Вот рядом с ней и пошукаем.
— Ладно, пошли за мыс. — Фролов сам сел на весла и мощными гребками погнал челнок вперед.
Стоило поторопиться — ночь не такая длинная, как кажется, да и луна не будет светить до утра, а Паршин строго наказал все закончить к рассвету. И откуда он только пронюхал, что в плавнях спрятана басурманская лодка? Может, нету там ее вовсе, промыкаются они впустую, а есаул потом еще и попеняет, что плохо, мол, искали, поленились во все углы заглянуть, и упустили татарских лазутчиков. Оправдываться перед Федором не хотелось. Лучше уж действительно все облазить, все осмотреть, чем потом стоять с повинной головой, опустив глаза в землю.
Вскоре прошли мимо мыса, прозванного Каменным. За ним море круто вдавалось в берег, густо заросший камышами: самое местечко для басурман Здесь и днем, при ярком свете, их не сыскать, а уж ночью…
Подгребли ближе к берегу, спрятали челны в его угольно-черной тени. Двое казаков разделись, зажали в зубах длинные острые кинжалы и бесшумно соскользнули в воду. Нырнули и пропали, словно растворились в темноте Потянулись томительные минуты ожидания разведчиков. Про сети, брошенные на дно челноков, никто не вспоминал Какая рыбалка! Здесь дело серьезное, и пахнет оно не тиной и рыбьей чешуей, а большой человеческой кровью.
Вдруг Софрон, отличавшийся очень острым слухом, настороженно поднял голову
— Кажись, плывет?
Через несколько минут и другие услышали легкий всплеск. Вскоре появилась мокрая голова пловца, и его рука ухватилась за борт.
— Ну? — помогая ему влезть в челнок, нетерпеливо спросил Никола.
— Пусто, — натягивая порты и рубаху, глухо ответил казак. — Я с этого краю смотрел. Аксен дальше поплыл.
Теперь ждали возвращения Аксена. Тот был молод, дерзок и неутомим. Но что делать, если и он вернется ни с чем? Софрон вертел во все стороны головой, приставляя к уху ладонь, но, кроме плеска волн, ничего не слышал. Фролов сидел на доске, заменявшей носовое сиденье, и молился, прося у Богородицы удачи. Еще час или полтора — и начнет светать: небо на востоке посереет, потом станет розовым, и медленно поднимется жаркое солнце.
Аксен вынырнул совершенно неожиданно. Никола перегнулся через борт, подхватил его под мышки и рывком вытащил из воды.
— Есть! — не дожидаясь вопроса, выдохнул казак. Все разом зашевелились.
— Где? — загорелся Фролов. — Где они?
— Насилу отыскал, — обтираясь куском холстины, начал рассказывать Аксен. — Хитро запрятались, почитай, случаем наткнулся, когда возвращаться хотел.
— Где они? — прервал его Никола.
— Саженей этак сотни две будет от речки. По правому берегу. Затончик тама, камыши, камни.
— Сколько их?
— Трое или четверо. Я близко подплывать побоялся, чтобы не спугнуть. Один на корме сидел, караулил.
— Так, один челнок войдет в речку. Высадитесь — и бегом по бережку: перерезать дорогу, чтобы по суше не улизнули, — начал распоряжаться Фролов. — А мы подберемся поближе — и вплавь. Живыми брать!
Предупреждать, чтобы не стреляли, он не стал: ни ружей, ни пистолетов у казаков не было. Ведь расчет — застать басурманов врасплох, а на крайний случай действовать кинжалами. Но лучше обойтись без этого. Пока выгребали к устью речушки, Никола разобрал лежавшую на дне челнока сеть и отмахнул от нее кинжалом большой кусок. Свернул его и привязал к голове.
— Добро переводишь, — недовольно пробурчал Софрон.
— Ниче, новую сплетем, — весело оскалился Фролов. — Табань!
Вторая лодка вошла в речку и скрылась в темноте. Оставив Софрона на веслах, четверо казаков быстро разделись и поплыли за Аксеном. Однако вскоре начались заросли камыша, вода едва доходила до пояса, так что пришлось брести по топкой грязи. Пробиравшийся впереди Аксен остановился и поднял руку. Впереди неясным пятном смутно темнела узкая и длинная татарская лодка. На ее корме сидел человек, похоже — дремал.
«Хорошо устроились, — подумал Никола. — Крепость далеко и в то же время почти рядом. И как только есаул о них проведал?»
Он отвязал от головы сеть, передал ее Аксену, ткнул себя пальцем в грудь и показал на сидевшего на корме. Потом осторожно двинулся вперед, затаив дыхание и боясь выдать себя всплеском или хрустом сломанного камышового стебля. Чужая лодка словно медленно выплывала из темноты: судя по острому, чуть приподнятому носу и плавным обводам бортов, она была очень быстроходной. Скорее всего, у нее есть и мачта, которую басурманы сняли. Ну, осталось пять шагов, не больше. Четыре, три, два…
