Антон Хижняк - Сквозь столетие (книга 1)
— О! Интересный факт, Пархом Никитович.
— Это чистая правда, товарищ комиссар. Когда закончится война и я приеду домой, непременно отыщу того путешественника Юрия, известного в художественной литературе под псевдонимом Юрий Будяк… Так что теперь вместо Деникина белогвардейцами командует генерал Врангель? Что-то не слыхали о таком.
— Прежде его никто не знал. Был себе такой плюгавенький генерал из прибалтийских баронов, которые при царице Екатерине приползли в Россию из разных баварий, саксоний да скандинавий. После революции этот потомок шведских ландскнехтов подался на юг и отсиживался где-то в белогвардейских кошарах. Черчилль решил прогнать неудачника Деникина и поставить Врангеля, разыскав его в Турции среди бежавшей из России белогвардейской швали.
— Получается так, что в Лондоне решали, кого прогнать и кого назначить?
— Угадал, — захохотал комиссар. — Там хотят вершить судьбу нашей страны. На недавнем совещании комиссаров рассказывали, как это происходило. Наши лондонские друзья сообщили в Москву, что Черчилль до того взбесился, что на заседании Верховного военного совета Великобритании не говорил, а прямо-таки орал, все время дымя своей сигарой: «Надо проучить русских! Мы дадим танки, орудия, обмундируем новые полки. Но нужен новый командующий! Кретин Деникин — мешок с мусором. Гнать его надо в три шеи! Мы нашли молодого генерала, ему сорок два года. Он ненавидит русских и будет уничтожать большевиков». Вот о чем думал Черчилль! Никто не возражал ему на заседании военного совета. Черчилльские курьеры отыскали Врангеля в Константинополе, вытащили его из ресторана и привезли на борт английского крейсера «Император Индии». Оттуда прямой маршрут — в Севастополь, где его уже ждал начальник английской миссии генерал Хольман. А Деникину подсластили пилюлю — прислали секретную ноту: так и так, мол, приглашаем господина Деникина на отдых в Великобританию, поскольку много сил отдал на борьбу с большевиками. Деникин почувствовал, что ему отставку дают, пытался сопротивляться, хотел, чтобы его преемником был генерал Кутепов. Но у Хольмана был твердый приказ Черчилля: «Только Врангель», и на сборище генералов и полковников Врангеля сделали главнокомандующим вооруженными силами на юге. Понял, Пархом, как это делалось?
— Понял.
— А чтобы была видимость законности, там же, в Севастополе, сварганили такой-сякой «правительствующий сенат», будто бы привезенный два года назад из Петрограда, и этот «сенат» издал «указ» о назначении Врангеля главнокомандующим. А Деникина — носком сапога под задницу, посадили на тот же самый крейсер «Император Индии», и тю-тю — прямо в Англию. Врангель стал хозяйничать в Крыму и до того обнаглел, что вылез из крымской норы, начал рваться к Мелитополю и дальше. Теперь задача — уничтожить его в Крыму.
Прошел июнь, уже приближалась и половина июля. Пархом так углубился в занятия, что и не замечал, как мчались дни знойного лета. Забыл и о разговоре с комиссаром. И вдруг — вызывают к нему.
— Знаешь, зачем вызвал тебя? — прищурив глаза, спросил комиссар.
— Не знаю и не догадываюсь.
— Козыря знаешь? — спросил комиссар, посмотрев в листок бумаги.
— Знаю! Это командир пятнадцатого полка, потом полк получил новое название, став пятьдесят пятым.
— А здесь, — заглянул в листок комиссар, — написано — четыреста четырнадцатый и подпись: «Командир полка Козырь».
— Это он! И полк тот самый, и командир тот же, только номер изменили, ведь армия наша увеличивается. Товарищ комиссар, а что пишет Козырь? — спросил Пархом, взволнованный неожиданной новостью. — Что случилось?
— Хитер и настойчив твой Козырь. — Мелькнула лукавинка в глазах комиссара. — Но я люблю таких людей. Отыскал твой след и пишет, чтобы тебя откомандировали в его полк. Написал нам и в Главный штаб Красной Армии послал письмо с такой же просьбой. Обещает сделать тебя командиром батальона. Все понял?
— Я все понял, но я еще не дорос до комбата.
— Ничего, дорастешь, пока доедешь. Тебе повезло. Нам позвонили из Главного штаба. Приказали досрочно выпустить курсантов и в начале августа откомандировать на Южный фронт. Ну а ты получишь назначение к Козырю.
— Ура! — не сдержался Пархом, выкрикнув что есть силы, а потом опомнился. — Простите, товарищ комиссар. Это от радости.
— Вижу, что Козырь околдовал тебя. Хотя я и не знаю его, но чувствую, что он хороший человек.
— Хороший! Ей-богу, хороший! Требовательный, строгий, гоняет всех как соленых зайцев, но может и приласкать, как родной отец. И с командиром, и с бойцом говорит так, словно в душу смотрит. Знает, чем живет солдат, потому что сам прошел всю службу в царской армии от рядового до подпрапорщика. А вы же знаете, какой это чин. И не солдат, и не офицер. Смеялись наши солдаты, подтрунивали над ним, говорили, что подпрапорщик — это полсолдата и пол-офицера. Тогда на фронте кадровых офицеров осталось мало, полегли в боях, и вот начали печь подпрапорщиков как бублики. А это все люди бывалые, и не белой кости, а из трудового сословия. Такой и Максим. Его отец, бедняк, горе мыкал с детьми, а потом подался в Донбасс с пятью сыновьями-соколами, как его жена, мать Максима, говорила. И Максим, как и я, стал рабочим. Он в шахте коногоном, а я прокатчиком на заводе. А произвели Максима в подпрапорщики за храбрость. Говорят, что в том полку не было никого смелее его. Знаете, какие у него были награды на той войне?
— Не знаю, не знаю, — растягивая слова, ответил комиссар.
— Он заработал все четыре солдатских Георгия. Герой! И начальники правильно поступили и мудро. Хотя у них было меньше мудрости, чем дурости.
— Что же они мудрого сделали?
— Они сказали, что то солдатские Георгии, а ему дали вместо четырех один Золотой крест с бантом и чин подпрапорщика присвоили, потому что стыдно было начальству оставлять такого героя рядовым.
— Откуда ты все знаешь?
— Я же говорил, что он мой земляк, села наши почти рядом. Мы почти сверстники, я даже старше его на год или два, а выгляжу рядом с ним словно ученик с учителем. И все его слушают. И умный, и сметливый. Настоящий полководец.
— Уже и полководец! Это ты его перехваливаешь, — произнес комиссар, пряча в усах улыбку.
— Ей-богу, нет! Это такой человек… Такой, будто родился командиром. Многие царские генералы ему в подметки не годятся.
— Так, так, — в задумчивости произнес комиссар. — Значит, полководец?
— Товарищ комиссар! Поверьте, таких командиров мало.
— Верю. Так вот что, так и напишем в приказе: Пархом Гамай едет в четыреста четырнадцатый полк.
— Спасибо! Служу пролетарской революции!
Конец первой книги.
Брацлав — Лесная Поляна — Киев
1969–1980
Авторизованный перевод с украинского А. Трофимова и А. Малютиной
МОСКВА
СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ
1989
Антон Федорович Хижняк СКВОЗЬ СТОЛЕТИЕ
Художник М. 3. Шлосберг
Редактор А. А. Щедрина. Худож. редактор А. С. Томилин Техн. редактор H. Н. Талько. Корректор Г. И. Ольвовская
ИБ № 7165
Сдано в набор 22.06.88. Подписано к печати 23.01.89. Формат 84×1081/32. Бумага тип. № 2. Академическая гарнитура. Высокая печать. Усл. печ. л. 21. Уч. — изд. л. 24,64. Тираж 30 000 экз. Заказ № 438. Цена 1 р. 60 к.
Ордена Дружбы народов издательство «Советский писатель», 121069, Москва, ул. Воровского, 11.
Тульская типография Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 300600, г. Тула, проспект Ленина, 109
Хижняк А. Ф.
X 43 Сквозь столетие: Роман. Пер. с укр. — М.: Советский писатель, 1989. — 400 с.
ISBN 5—265—00868—3
В центре романа старейшего украинского писателя Антона Хижняка — история крестьянской семьи Гамаев. В судьбах героев отражается сложность борьбы украинского народа за революционные преобразования, за утверждение Советской власти.
Действие романа развертывается в селах Полтавщины, в Петербурге, Москве…
Х 4702640201—088 376—89
083(02)—89
ББК 84 Ук7
© Перевод на русский язык… Издательство «Советский писатель», 1989
Примечания
1
Оковитая — водка первого сорта (укр.).
2
Куток — часть села (укр.).
3
Копанка — яма для сбора летом воды (укр.).
