Умберто Эко - О литературе. Эссе
Скандал начинается, когда полиция решает положить ему конец.
Для совершенства ей не хватало лишь недостатка.
Невинность – идеал тех, кто любит лишать невинности.
Наказания нужны для того, чтобы напугать тех, кто не желает грешить.
Дети играют в солдат. Это понятно. Но почему солдаты играют в детей?
Есть на карте темная область, откуда посылают в мир исследователей.
Врачи легко определяют помешательство: стоит им поместить пациента в психлечебницу, как он тут же проявляет признаки сильнейшего беспокойства.
Естественно, Краус тоже впадает в грех афоризмов-перевертышей, и вот несколько его утверждений, которые можно легко извратить и перевернуть (перевертыши мои):
Нет ничего глубже, чем женская поверхностность.
Нет ничего более поверхностного, чем глубина женщины.
Скорее простят некрасивую ногу, чем некрасивый чулок!
Скорее простят некрасивый чулок, чем некрасивую ногу!
Некоторые женщины вовсе не красивы, но выглядят красавицами.
Некоторые женщины красивы, но красавицами не выглядят.
Сверхчеловек – идеал преждевременный, поскольку предполагает существование человека.
Человек – идеал преждевременный, поскольку предполагает существование сверхчеловека.
Настоящая женщина изменяет ради удовольствия. Другая ищет удовольствия в изменах.
Настоящая женщина ищет удовольствия в изменах. Другая изменяет ради удовольствия.
Единственные парадоксы, которые, по всей видимости, мутациям неподвластны, – это парадоксы Станислава Ежи Леца. Вот небольшой список его “непричесанных мыслей”[33]:
Если бы можно было отоспать смерть в рассрочку!
Мне снилась действительность. С каким облегчением я проснулся!
Сезам откройся – я хочу выйти!
Кто знает, что бы открыл Колумб, не попадись ему на пути Америка!
Страшнее всего кляп, смазанный медом.
Рак краснеет после смерти. Что за достойная подражания деликатность со стороны жертвы!
Разрушая памятники, сохраняйте пьедесталы. Всегда могут пригодиться.
Овладел наукой – но не оплодотворил ее.
Из скромности считал себя графоманом, а был доносчиком.
Костры не высветляют тьму.
Можно умереть на острове Св. Елены и не будучи Наполеоном.
Так тесно прижались друг к другу, что ни для какого чувства не осталось места.
Он посыпал себе голову пеплом своих жертв.
Снился мне Фрейд. Что бы это могло значить?
Общение с карликами деформирует спинной хребет.
Совесть у него чистая. Не бывшая в употреблении.
Даже в его молчании были грамматические ошибки.
Признаюсь в своей слабости к Лецу, но к настоящему моменту я нашел только один его афоризм, который можно перевернуть:
Поразмысли, прежде чем подумать.
Подумай, прежде чем поразмыслить.
А теперь обратимся к Оскару Уайльду. Если принять во внимание бесчисленные афоризмы, рассеянные в его произведениях, мы должны будем признать, что имеем дело с легкомысленным автором, денди, эпатирующим обывателей и не делающим различия между просто афоризмами, афоризмами-перевертышами и парадоксами. Более того, у него хватает дерзости выдавать за остроумные афоризмы утверждения, которые под видом остроты скрывают самые что ни на есть общие места или, по крайней мере, общие места для буржуазии и аристократии викторианской эпохи.
Тем не менее эксперимент подобного рода позволит нам увидеть, в какой степени писатель, соль романов, комедий и эссе которого заключается в провокационных афоризмах, является истинным автором блестящих парадоксов. Или же он всего лишь добросовестный коллекционер красивых словечек? Естественно, это чистой воды эксперимент, цель которого вдохновить какого-нибудь студента на написание диплома.
Извольте списочек подлинных парадоксов. Попробуйте-ка их перевернуть (максимум, что выйдет, – это какой-нибудь нонсенс или высказывание, бессмысленное для здравомыслящего человека).
Жизнь – попросту mauvais quart d’heure[34], составленная из мгновений счастья.
Эгоизм – это не когда человек живет как хочет, а когда он требует, чтобы другие жили, как он.
Более осмотрительно думать дурно обо всех, пока, естественно, не выяснится, что кто-то хорош, но сегодня для этого понадобятся бесконечные исследования. (Это утверждение можно перевернуть. Более осмотрительно думать хорошо обо всех, пока, естественно, не выяснится, что кто-то плох, но сегодня для этого понадобятся бесконечные исследования. Но так оно становится ложным.)
Уроды и дураки живут в свое удовольствие. Они развалились в партере и пялятся на сцену. Если они и не испытали вкус победы, то им, по крайней мере, неведомо поражение.
Чувствительная особа – это тот, кто непременно будет отдавливать другим мозоли, если сам от них страдает.
Все, кто не способен учиться, уже занялись обучением.
Каждый раз, когда со мной согласны, мне кажется, что я ошибаюсь.
Сегодня у каждого великого человека есть ученики, а его биографию обычно пишет Иуда.
Я могу устоять против всего, кроме соблазна.
Ложь – это правда других людей.
Единственный наш долг перед историей – это постоянно ее переписывать.
Вера не становится истиной только потому, что кто-то за нее умирает.
Родственники – скучнейший народ, они не имеют ни малейшего понятия о том, как надо жить, и никак не могут догадаться, когда им следует умереть.
Однако есть огромное количество изречений, принадлежащих Уайльду, которые, очевидно, легко изменить (перевертыши, естественно, мои):
Жить – самая редкая штука в мире. Большинство людей просто существуют.
Существовать – самая редкая штука в мире. Большинство людей просто живут.
Те, кто видит различие между душой и телом, не имеют ни тела, ни души.
Те, кто не видит различия между душой и телом, не имеют ни тела, ни души.
Жизнь – слишком серьезная штука, чтобы говорить о ней всерьез.
Жизнь – слишком несерьезная штука, чтобы говорить о ней всерьез.
Мир делится на два класса – одни веруют в невероятное, другие совершают невозможное, как я.
Мир делится на два класса – одни веруют в невозможное, другие совершают невероятное, как я.
Мир делится на два класса – одни совершают невозможное, другие веруют в невероятное, как я.
Умеренность – роковое свойство. Только крайность ведет к успеху.
Крайность – роковое свойство. Только умеренность ведет к успеху.
Есть нечто фатальное в благих намерениях – они осуществляются слишком поспешно.
Есть нечто фатальное в благих намерениях – они осуществляются слишком поздно.
Есть нечто фатальное в дурных намерениях – они осуществляются слишком поспешно.
Быть скороспелым – значит быть совершенным.
Быть незрелым – значит быть несовершенным.
Быть совершенным – значит быть незрелым.
Быть несовершенным – значит быть скороспелым.
Неведение подобно нежному экзотическому цветку: дотроньтесь до него, и он завянет.
Знание подобно нежному экзотическому цветку: дотроньтесь до него, и он завянет.
Чем более мы изучаем Искусство, тем менее нас заботит Природа.
Чем больше мы изучаем Природу, тем менее нас заботит Искусство.
Закаты нынче не в моде. Они принадлежат тому времени, когда Тернер был на гребне волны. Любоваться ими – значит признаться в собственном провинциализме.
Закаты нынче в моде. Они принадлежат тому времени, когда Тернер был на гребне волны. Любоваться ими – значит быть современным.
Красота открывает нам все, поскольку не выражает ничего.
Красота не открывает нам ничего, поскольку выражает все.
Женатый мужчина привлекателен только для своей жены, да и то редко.
Женатый мужчина привлекателен для всех, а часто и для своей жены.
Дендизм – это утверждение абсолютной современности красоты.
Дендизм – это утверждение абсолютной несовременности красоты.
Разговор должен касаться всего, не останавливаясь ни на чем.
Разговор не должен ничего касаться, останавливаясь на всем.
Я люблю говорить ни о чем. Это единственное, о чем я что-нибудь знаю.
Я люблю говорить обо всем. Это единственное, о чем я не знаю ничего.
Только великие мастера стиля умеют быть ясными.
Только великие мастера стиля умеют затемнить смысл.
Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.
Каждый может писать историю, но лишь великие люди способны ее творить.
