Макс Брэнд - Игрок
— Да, да! И еще раз да! — горячо воскликнула Кейт Мерран. — Он будет там, явится точно, минута в минуту!
Роланд приподнял свою шляпу.
— Я зайду попозже, коли позволишь, — растерянно сказал он. — Если смогу.
Но Кейт Мерран повернулась к нему спиной и направилась в дом. Пройдя его насквозь, вышла в другой садик, где по шпалерам вились гибкие плети ежевики и раскидистые ветви яблони отбрасывали неверные тени на зеленую лужайку. Там она обнаружила Вилли Керна, привалившегося к узловатому стволу дерева. Пальцы его босых ног были погружены в рыхлую землю, а сам он строгал сосновую палочку, зажатую под мышкой.
Увидев Кейт, он прикоснулся к полям своей старой шляпы, не двинувшись, однако, с места. А девушка при виде мальчишки тотчас же забыла все свои горести: он был явно чем-то озабочен и, судя по лицу, его что-то угнетало. Она должна непременно выяснить, что случилось, — если ей, конечно, удастся. О том, насколько это важно, можно было судить по его серьезному виду.
Глава 28
С Вилли Керном она всегда разговаривала вежливо и ласково. Именно так обычно разговаривают с подростками добрые женщины. Ведь у них всегда есть что-то, внушающее опасения, — острый язык, проницательный взгляд, который безжалостно все подмечает. О, они отлично умеют использовать увиденное! И есть только один способ обезоружить мальчика — это вызвать его восхищение.
— Ты что-то сегодня грустный, Вилли, — сказала мисс Мерран.
— Верно, — со вздохом подтвердил Вилли.
Вдруг ее осенило. Неужели девушка? Она еще раз внимательно всмотрелась в круглое веснушчатое лицо Вилли. Нет, он еще мал, еще не дорос.
— Тебя что-то тревожит?
Его ответ поразил ее в самое сердце.
— То же, что и вас, мисс Мерран.
— То же, что меня, Вилли? Что ты хочешь этим сказать?
— Коркоран, — ответил он и, оторвавшись от своей палочки, посмотрел на учительницу, лицо которой залила краска.
Вилли только покачал головой.
— Мне это известно, — сказал он.
— Что тебе известно, Вилли? — спросила она, готовая рассердиться на непрошеный румянец, который, как она прекрасно знала, выдал ее тайну. Только бы этот мальчишка не догадался!
— Насчет вас и мистера Коркорана.
— Господи Боже мой! — в ужасе воскликнула мисс Мерран. Затем, быстро оправившись — разве она в чем-нибудь виновата? — девушка собралась с силами и спросила: — Интересно, что это тебе известно?
— Все! — сказал Вилли без всякого выражения. — Но вы не беспокойтесь, мисс Мерран, трепаться я об этом не собираюсь.
— Что, скажи на милость, ты можешь знать, что касалось бы меня и… и мистера Коркорана? Я просто не могу себе представить.
На это он ничего не ответил, просто возобновил свое занятие — продолжал обстругивать и обтачивать сосновую палочку.
— Будешь отвечать, Вилли, или нет? — прикрикнула она на мальчишку.
— Понятно, буду, — удивленно ответил тот, — если вы скажете, что вам желательно знать.
— Хочу знать… что за глупые разговоры ходят по городу про меня и… этого картежника?
Тут он сунул в карман нож, а палочку — под мышку; пальцы ног еще глубже погрузились в рыхлую влажную землю под яблоней, и он печально посмотрел ей в глаза, словно возвратившись из далекого далека.
— Никаких таких разговоров не ходит — все, что говорится, вы можете слышать и сами. А вот Коркорана поносят вовсю, это уж точно!
— Правда?
— Говорят, что он не смеет даже смотреть на такую девушку, как вы. Я лично не знаю, имеют ли они право так говорить, мисс Мерран. Коркоран говорит, что имеют.
— Правда? Он так говорит? — воскликнула она. — Да как он смеет?.. — Она не закончила.
— Что смеет? — спросил Вилли.
— Ничего, — ушла от ответа мисс Мерран, чувствуя, что еще больше покраснела.
— Не пойму, о чем вы, — сказал Вилли, — потому что нет на свете ничего такого, что окне посмеет сделать.
— Меня это совершенно не интересует, — отрезала она.
— Правда? — спросил Вилли, склонив голову набок и усмехаясь, глядя на нее.
— Разумеется, нисколько не интересует.
Однако противный мальчишка продолжал усмехаться.
— Вам, может быть, наплевать и на то, что его скоро догонят и поймают?
— Не знаю, почему я должна испытывать какие-то чувства, — сказала она, — я только хочу, чтобы с ним поступили по справедливости.
— Ну что ж, они его еще не поймали. Но вам это, наверное, безразлично?
— Конечно нет, Вилли, — воскликнула девушка, терзаемая новыми странными чувствами, которые заставляли трепетать ее сердце. — Почему ты так говоришь?
— И еще вам, наверное, безразлично, — настойчиво продолжал Вилли, — и совсем не хочется узнать, что он про вас говорит?
Это было уже слишком. Сердце ее забилось еще быстрее.
— Человеку всегда интересно, что про него говорят, особенно если это такое… такое… такое известное лицо, Вилли.
— Он говорит, мэм, что другой такой девушки нет на всем свете.
— Значит, он меня критикует, да еще к тому же при свидетелях?
— Он это говорил мне совершенно конфиденциально, мы ведь с ним друзья.
— Но ты же мне передаешь его слова.
— Думаю, он не стал бы против этого возражать.
— Он что, просил тебя передать это мне?
— Конечно нет! Он же понимает, что я не упомню и половины из того, что он тогда говорил. Он использовал меня посыльным только для одного.
— Он написал записку? И послал ее с тобой?
— Зачем? Он же знает, что я не буду болтать.
Она устремила взгляд в далекую даль, в промежуток между двумя грядами, сторожившими путь реки Мирракуипы. Где-то там, далеко, в знойной Пыльной пустыне скачет на украденном коне, скачет навстречу своему смертному приговору Томас Коркоран. Она четко видела мысленным взором эту фигуру: всадник, у которого в руке вместо плети — изящная черная тросточка.
— Он сам скоро будет здесь, чтобы все вам рассказать.
— Вилли!
— Точно. Сам сюда явится.
— Когда же?
— А вот сейчас.
— Ты хочешь сказать, что он находится в Сан-Пабло?
— Точно.
Ей показалось, что в голове у нее помутилось.
— Он что, с ума сошел, Вилли? Что могло его заставить явиться сюда, где его могут застрелить как собаку?.. Его ведь убьют, как только увидят!
— Это он из-за вас сюда явился, мисс Мерран.
— Я не давала ему повода воображать…
Вилли наблюдал за ее лицом, на котором отражались все эти чувства, с превеликим удовольствием.
— Не беспокойтесь, мисс Мерран, я никому не расскажу.
— Тут нечего и рассказывать.
— Бесполезно, — сказал Вилли, качая головой. — Нет на свете женщины, которой бы он не нравился, стоит ему только захотеть.
