Макс Брэнд - Игрок
Вполне возможно, что после расставания она спала еще меньше, чем он, однако по ее виду сказать этого было нельзя, — его приветствовал дружеский кивок.
— На мои розы напал какой-то странный жучок, — озабоченно произнесла она. — Не знаю, что с ним делать. Я уже испробовала все, что можно, от мыльной воды до ядов. Вы не поможете мне справиться с ним?
Генри Роланд вздохнул. Он испытал такое облегчение от того, что на него не сердятся, что готов был пасть на колени и благодарить Господа Бога, который создал Вселенную вместе со всем, что в ней существует, включая и сердце женщины. Так он и стоял рядом с ней, сжимая дрожащими пальцами свою шляпу.
— Ты простила меня, Кейт, — пробормотал он, — за то, что я вчера безобразно себя вел?
— За нами наблюдают из дома напротив, — сказала она с улыбкой и сменила тему: — Эти анютины глазки совсем не видны в…
— К дьяволу анютины глазки! — вскричал Роланд. — Я всю ночь сходил с ума, всю ночь метался из угла в угол, думая о том, каким кретином ты меня считаешь — если вообще даешь себе труд думать обо мне. А теперь вот пришел сюда в отчаянии, надеясь выяснить, что ты скажешь, а ты рассуждаешь о каких-то анютиных глазках! Кейт…
— Я слышала о том, что произошло, — сказала она.
Эта неожиданная перемена темы разговора немало встревожила его.
— Что ты слышала? — спросил он.
— О Габриэле Дорне и… о Коркоране. И о тебе тоже, — неожиданно добавила она. — Насколько я понимаю, ты заходил к нему, после того как мы с тобой расстались?
— Заходил, — признался Роланд.
— Скажи на милость, что все это означает?
— Ты имеешь в виду его попытки убрать меня с дороги?
— Но это же глупости, Генри!
— Глупости? На этот счет существует клятва твоего приятеля Габриэля Дорна.
— Габриэля Дорна? — воскликнула девушка, выразив в этих словах все свое презрение. — Габриэль Дорн! Когда я узнала о том, что он сделал, как вел себя, извивался и умолял, словно щенок, которого наказывают плеткой, — я просто не могла понять, как они поверили его слову против…
Она запнулась, но Роланд закончил вместо нее:
— Против слова игрока!
— Ну и что? — вызывающе взглянула она. — Пусть игрока! По крайней мере, он храбрый человек.
— Наемное убийство… разве это является показателем храбрости?
— Вот что я тебе скажу, Генри…
— Что же?
— Я не верю, что это правда.
— Черт побери, Кейт! Неужели ты действительно так думаешь?
— Не могу представить, чтобы мистер Коркоран мог нанять такого… такого человека в качестве своего орудия и натравил бы его на тебя, поручив ему тебя убить!
— Весь Сан-Пабло уверен, что это так. Одиннадцать горожан, находясь в твердом рассудке, вчера вечером выслушали и узнали достаточно, чтобы убедиться в виновности Коркорана. Они уверены, что он собирался сделать именно так.
— Одиннадцать человек! — воскликнула девушка. — Все равно что одиннадцать баранов! Подняли с постели одиннадцать мужиков, те схватились за револьверы и прибежали судить. Да чего стоит их мнение? Ровным счетом ничего! Ничего! Ничего!
Она три раза топнула ногой, как бы подтверждая эти слова, и Роланд смотрел на нее в полном изумлении.
— Ты становишься настоящим его защитником, — холодно проговорил он.
Это замечание заставило ее несколько сконфузиться, а он, увидев, что она покраснела, сделался еще более мрачным.
— По-моему, я его нисколько не защищаю, просто мне кажется, что все вокруг сошли с ума, потому что…
— Ну хорошо, Кейт, тогда объясни, пожалуйста, почему ты думаешь именно так.
— Да просто мистер Коркоран произвел на меня впечатление человека, который никогда не стал бы прибегать в своих делах к помощи других. И не могу представить, чтобы он потерпел поражение в чем бы то ни было.
Рука Роланда невольно сжалась в тяжелый кулак. Он вспомнил, как накануне вечером этот кулак поразил намеченную цель, и до глубины души устыдился своего поступка, однако, как ни старался заставить себя, не мог сожалеть о содеянном.
— Возможно, и не стал бы искать чьей-то помощи, — согласился он. — Но я не собираюсь ничего тебе доказывать. Собрано несколько тысяч долларов в качестве награды за голову бедного Коркорана. После этого я никак не могу желать ему зла.
Он жадно вглядывался в ее лицо, произнося эти слова. А она, боясь, что он прочтет на нем ее истинные чувства, опустила глаза в землю и выкатила ногой камешек из бордюра на клумбе, пристроив его на другое место.
— Награда? За его голову? — спросила она наконец. — Это значит, за живого или мертвого?
— Полагаю, это именно так. Мне кажется, всем безразлично, в каком виде его доставят, лишь бы он наконец нашелся. Ты же знаешь, какой у нас здесь грубый народ.
— Знаю, но ведь это ужасно, Генри! Живого или мертвого!
— Я знал, что ты воспримешь это именно так. Если говорить честно, мне и самому неприятно. Бедняга Коркоран!
В приливе лучших чувств он на время забыл о ревности и озлоблении против него.
— Позволь сказать тебе, Кейт, я в свое время знал этого человека; имя его, славное, не запятнанное ничем чистое имя было известно многим. Клянусь Юпитером, Кейт, оно не сходило с уст молодежи по всей стране. И вот он решил от него отказаться, похоронить его.
— Что произошло, Генри? Почему он это сделал? — воскликнула девушка. Потрясение, отразившееся на ее лице, то, как она впитывала каждое его слово, заставило Роланда остановиться.
— Он просил меня не рассказывать об этом никому, — сказал Роланд. — И я не могу обмануть его доверие. Ведь в те времена он был джентльменом.
— А ты уверен, — спросила она с неожиданной горячностью, — что сейчас он не может называться джентльменом?
Эти слова поразили беднягу Роланда в самое сердце. Ему казалось, что любое доказательство ее веры в этого картежника является прямым ударом, направленным в него.
— Ты считаешь его честным человеком, несмотря на…
— Несмотря на всякие сплетни! Ненавижу сплетни! Уверена, он будет жить в соответствии с обещаниями, которые дал.
— Моя дорогая Кейт!
— Не говори мне ничего, Генри. Меня это раздражает.
— Но черт возьми, Кейт, последнее обещание, которое он дал, заключалось в том, что сегодня в полдень он появится на главной улице возле отеля. Неужели ты думаешь, что он будет настолько глуп, что выполнит его?
— Да, да! И еще раз да! — горячо воскликнула Кейт Мерран. — Он будет там, явится точно, минута в минуту!
Роланд приподнял свою шляпу.
— Я зайду попозже, коли позволишь, — растерянно сказал он. — Если смогу.
Но Кейт Мерран повернулась к нему спиной и направилась в дом. Пройдя его насквозь, вышла в другой садик, где по шпалерам вились гибкие плети ежевики и раскидистые ветви яблони отбрасывали неверные тени на зеленую лужайку. Там она обнаружила Вилли Керна, привалившегося к узловатому стволу дерева. Пальцы его босых ног были погружены в рыхлую землю, а сам он строгал сосновую палочку, зажатую под мышкой.
