Луис Ламур - Мужчина без проблем
СКАЧИ ИЛИ СТРЕЛЯЙ
Глава 1
ПАРИ
Толлефсон увидел лошадей, которые паслись в долине, и встрепенулся.
— Гарри, — спросил он своим обычным грубым, не терпящим возражений тоном, — чьи лошади?
— Да так, одного проезжего, его зовут Тенди Медоус. У него есть неплохие лошадки.
— Он что, перегоняет их?
— Ну да. — Гарри Фултон отвечал с оглядкой, зная необузданный нрав хозяина. — Собирается выставить одну на скачки. На четверть мили.
Неожиданно Толлефсон усмехнулся:
— Он на самом деле собирается? Как жаль, что у него нет денег. А то запросто моя Леди Удача отобрала бы их у него, если бы он отважился выставить кого-нибудь против нее.
— У него есть неплохие лошади, босс, — заметил, сдвинув шляпу на затылок, Пассмен, широкоскулый стрелок с маленькими глазками, массивным подбородком и впалыми щеками.
Каждый к западу от Симаррона прекрасно знал, что Том Пассмен тот самый бандит, который принес знамена команды Арта Толлефсона в этот благодатный край лугов и пастбищ. Местные владельцы ранчо, возмущенные их приходом и тем, как они основали свое ранчо «Флаинг Т» с огромным стадом, попытались выразить протест и послали двоих избранных общиной представителей высказать Пассмену свое возмущение. Гарри Фултон помогал рыть для них могилы.
Глаза Арта загорелись интересом. Он знал толк в лошадях. В табуне в двадцать с лишним голов всегда найдется несколько отличных животных. На мгновение по его лицу пробежала тень сомнения. А вдруг у Медоуса есть такие, которые обойдут на скачках его красотку? Но он отбросил мимолетное сомнение, потому что знал свою Леди Удачу, и гордость за то, что такая лошадь принадлежит ему, не оставляла места для недоверия. Леди Удача была чистокровкой с великолепной родословной и не раз подтверждала свое благородное происхождение и превосходные стати на скачках.
— Давайте потолкуем с ним, — сказал он, разворачивая гнедого и направляя его в долину.
Скоро они увидели повозку и пару оседланных лошадей. Когда спустились по склону, из фургона к ним навстречу вышел невысокий крепкий негр в подвернутых сапогах и старых джинсах. Одного уха он где-то лишился, а в мочке другого красовалась серьга в виде золотого кольца.
— Привет! — громко провозгласил Толлефсон. — Кто владелец табуна?
Его тон подошел бы императору, и в окружении своих вооруженных всадников он и чувствовал себя им. Хотя, управляя такой командой, нельзя сказать заранее, что может произойти.
— Я владелец, — раздался голос сзади.
Толлефсон невольно вздрогнул от неожиданности. Фултон, замыкавший отряд, повернул голову и увидел человека, который заставил их всех пережить неприятные мгновения, заранее подстроив ситуацию. Как видно, он был совсем не дурак.
Сначала внимание всадников отвлек негр, который возник в нужный момент, когда они спускались по склону. А потом другой человек появился сзади. Хорошая уловка свидетельствовала о том, что владелец табуна — человек бывалый.
Арт повернулся в седле, а Фултон заметил тень недовольства на лице Пассмена. Том не из тех, кто так запросто позволяет застать себя врасплох.
На опушке ивовой рощи стоял высокий мужчина в жакете из оленьей кожи и без оружия. В руках он держал лассо из сыромятной кожи. В этой части страны обычно использовали лассо в сорок пять футов, но это на глаз имело никак не менее шестидесяти, а может, даже больше. Лицо хозяина табуна скрывали широкие поля сильно потрепанной серой шляпы. Фултон заметил пробоину от пули на ее тулье и легко представил себе, что случилось с тем, кто сделал тот выстрел.
— Так вы — владелец? — переспросил Толлефсон резко. — Я слышал, вы собираетесь выставить на скачках лошадь против моей Леди Удачи?
— Собираюсь.
Мужчина шагнул вперед, и его манера ходить скорее напоминала походку лесоруба, чем всадника.
— А я — Толлефсон. Если у вас есть деньги и вы согласны на пари, то я — с вами. Если у вас нет денег, то мы можем поспорить на какое-то количество скота.
Тенди Медоус сдвинул шляпу на затылок и открыл загорелое волевое лицо, спокойное от той уверенности, которую придает внутренняя сила. Ею обладают люди, уверенно идущие собственным путем.
— Хорошо, — медленно протянул Тенди, доставая табак и бумагу, — у меня есть две или три подходящие лошадки. Я намереваюсь выставить одну из них. — Он чиркнул спичкой по брючине. — И почему вы решили, что у меня нет денег? Как раз есть немного мелочи, которую я мог бы поставить.
Толлефсон снисходительно улыбнулся.
— Я говорю о деньгах, парень. Люблю держать серьезные пари. Ставлю, — он выдержал паузу и намеренно придал голосу небрежный оттенок, — пять тысяч долларов.
— Пять? — Медоус поднял брови. — Хорошо, идет. Только я думаю, мне придется заключить еще несколько таких же мелких пари ради интереса.
У Толлефсона на скулах натянулась кожа. Сам он не считал себя игроком, но то, что какой-то бродяга называет ставку в пять тысяч мелочью, задевало его.
— Что вы имеете в виду? Вы хотите заключить пари больше, чем на пять тысяч долларов?
— Пожалуй. — Медоус глубоко затянулся сигаретой. — Я слышал, что тут есть игрок, который делает крупные ставки, это гораздо интереснее.
Толлефсон почувствовал себя глубоко уязвленным. Немногие могли бы позволить себе объявить такую ставку, он и сам предпочитал крупные пари, чтобы показать всем, с кем они имеют дело. И вот появился человек, который спокойно принял его предложение, да еще дал понять, что готов поднять ставку. У себя за спиной он ощутил скрытые усмешки сотоварищей, и этот Медоус просто раздражал его своим нарочитым равнодушием.
— Сколько вы бы ни поставили, — огрызнулся он, — я покрываю. Назовите вашу цену! Я покрываю все в пропорции два к одному!
— Вот теперь вы говорите дело. — Тенди засунул большие пальцы за пояс. — Ведь вы, кажется, и есть тот самый Толлефсон с ранчо «Флаинг Т»? А как насчет того, чтобы поставить ваше ранчо?
Арт был потрясен. Он был просто глубоко потрясен. Этот ничтожный заезжий чудак хочет спорить на его ранчо! На его «Флаинг Т», на шестьдесят тысяч голов скота, на мили и мили богатых лугов, на источники воды и на все остальное!
Конечно, Леди Удача — его гордость, символ его могущества и богатства. Она — самое быстрое существо из всех передвигавшихся на ногах. И он любил смотреть, как она побеждает. Но его пари — только средство показать, насколько он богат, и вызвать зависть. По натуре он вовсе не игрок и неохотно ставил деньги, но его редко и вызывали на это. А вот теперь — вызвали, и он понимал, что если пойдет на попятный, то станет посмешищем во всей округе. Такое унижение он никогда не мог бы пережить.
