Макс Брэнд - Парень с границы
На это Рикардо ответил:
— То, что ты говоришь, может быть, и правда. Но вот что я скажу тебе, Хуан. У тебя ясный ум, и думаю, ты поймешь. Однажды мне рассказали историю про человека, который научился дышать так, что мог жить под водой. Понимаешь? Он мог жить под водой и дышать как рыба. Но с тех пор, как он стал жить в воде, он уже не мог вернуться на сушу. Это история обо мне. Я научился быть дурным человеком. Ты все видишь и понимаешь, Хуан, и сегодня, думаю, убедился, что я вырвал вас из моего сердца. Я раз и навсегда решил порвать со старой жизнью и не намерен отступать от моего решения. Ничто из того, что ты говоришь, не может убедить меня вернуться к старому.
— Даже если мать, отец, Винсент, Педро и я встанем на колени и будем умолять тебя?
— Даже тогда! Да простит меня Господь!
— Да, конечно, — пробормотал Хуан, — Господь простит тебя, потому что даже я могу тебя понять. Ты стал свободным человеком и теперь стремишься только к одному. Ты поддался злу, позволил ему увлечь себя, а учит тебя этому Уильям Бенн.
— Рикардо! — послышался голос из-за живой ограды.
— Уходи скорее, — прошептал Рикардо. — Сюда идет доктор. Он проницателен как дьявол и, если увидит в моих глазах слезы, сразу обо всем догадается. До свидания, брат. Возьми эти деньги, только не говори «нет», если не хочешь разбить мое сердце. Передай отцу и матери, что когда-нибудь я вернусь и осыплю их золотом.
— Эх, Рикардо! — печально проговорил Хуан. — Не надо золота, лучше возвращайся сам.
Глава 17
СОВЕТ ДОКТОРА
Подойдя к Рикардо, доктор спросил:
— Знаешь ли ты человека с кустистыми, выгоревшими бровями и шрамом на щеке?
— Нет, хотя описание мне знакомо.
— Этот человек сейчас в доме, он хочет поговорить с тобой. Тебе лучше увидеться с ним, раз он знает тебя.
— Откуда он может меня знать? — удивился юноша. — Ведь он спрашивал про Манкоса, не так ли?
— Да, это верно. Но говорил так, словно в его словах есть второй смысл. Наверное, мне лучше сказать ему, что сегодня ты не сможешь с ним увидеться, а вот завтра… ну, скажем, завтра вечером?
— Хорошо.
Доктор ушел, а когда вернулся, Рикардо по-прежнему сидел за книгами, нисколько не продвинувшись в своих занятиях.
Хамфри Клаусон имел обыкновение сразу переходить к делу. На этот раз он начал так:
— Сегодня ты приглашен на ужин, где будет много молодых американцев и несколько мексиканцев.
— Мне это совсем не нравится, — отозвался Рикардо. — Слишком много гринго и…
— Тебе лучше не употреблять это слово, — сухо заметил доктор.
— Все время забываю. Я хотел сказать, что, когда собираются одни американцы, они ведут себя так, словно мексиканцы люди второго сорта. Можно подумать, мы недостаточно хороши для них.
— Опять ты за свое! Я тебе уже однажды доказал, что нет никаких оснований думать, что в тебе течет мексиканская кровь.
— Мой отец и мать мексиканцы, — упрямо возразил юноша, — и я не собираюсь от них отказываться, если только они сами этого не сделают.
— Упрямый юнец! — небрежно буркнул доктор. — Ну да ладно, мне нет до этого дела. Вот только не нравится, когда ты становишься таким эмоциональным.
— Хорошо, хорошо, — послушно проговорил Рикардо. — Что я должен делать?
— Есть надежда, что у тебя будет шанс кое-что сделать. Сегодня ты отправишься на этот ужин. Там будут танцы.
— Прекрасно. Я пойду туда, если это так важно.
— Ты молод, друг мой, и это важно. Девицам, как правило, нравятся молодые люди, во всяком случае, на танцевальных вечеринках.
— Да, я молод, это так.
— И красив.
— Тоже верно, — согласился Рикардо, не хвастаясь, а всего лишь признавая очевидный факт.
— Ты хорошо танцуешь.
— Совершенно верно.
— Умеешь беседовать с девушками.
— Само собой разумеется.
— И в довершение ко всему ты принадлежишь к древнему, прославленному роду Манкосов.
— Ну конечно! — усмехнулся Рикардо.
— Ты напоминаешь Бенна, когда вот так улыбаешься, — хихикнув, заметил доктор. — Так вот, на этой вечеринке среди гостей будет Мод Рейнджер.
Рикардо хмыкнул:
— Бенн немного рассказывал мне о ней. Так сколько у нее денег?
— По нашим подсчетам, около семи миллионов. Быть может, чуточку больше, но уж никак не меньше.
— Стало быть, одних процентов — триста пятьдесят тысяч в год, — пробормотал Рикардо. — Человек может жить и на половину этих денег.
— Господь не обделил тебя умом, — улыбнулся доктор. — Ты умеешь умножать семь на пять и оставлять половину друзьям.
— Разумеется.
— А теперь я хочу рассказать тебе об этой девушке.
Рикардо не сдержался и воскликнул:
— Неужели вы знаете все на свете?! Когда я спрашиваю вас, как называется звезда, вы называете ее. Задаю вам вопрос из книги, и вы знаете ответ. О людях вы тоже все знаете. Даже о юных девицах!
— Я стараюсь знать все, что касается моего дела, — пояснил доктор. — Однако продолжим разговор о Мод Рейнджер. Ей восемнадцать лет, она весьма и весьма хороша собой и…
— Хотя довольно тощая, — заметил Рикардо.
— Ну что ж, это даже хорошо, — возразил доктор. — Значит, не растолстеет потом.
Юноша что-то нацарапал на листке бумаги.
— Что ты пишешь? — поинтересовался доктор.
— Заметки.
Доктор рассмеялся.
— Ты можешь подшучивать надо мной сколько угодно, дружок, но позволь мне все-таки дать тебе несколько советов, прежде чем ты с ней познакомишься.
— Конечно.
— Мод владеет семью миллионами, это известно каждому. После смерти отца она исправно посещает званые вечера и приемы, и все же, несмотря на то что ведет себя по отношению к молодым людям весьма благосклонно, она никогда ни с кем не была помолвлена, что в наш разнузданный век кажется весьма странным.
Рикардо молча слушал.
— Молодые хлыщи разом повлюблялись в нее, то есть в ее деньги, — продолжал доктор, — но никто из них не добился успеха. Трое ухажеров умерли внезапной смертью и при довольно странных обстоятельствах. Раны, полученные ими, свидетельствуют о перестрелке, кто убийцы — неизвестно.
Рикардо прищелкнул пальцами.
— Мне кажется, тут все ясно, — заявил он. — Один из ее поклонников решил устранить остальных и воспользовался для этого оружием.
— Неплохое предположение, — одобрил доктор. — Однако если влюбленные молодые люди и способны совершить одно убийство, никто из них скорее всего не отважился бы на целых три.
— Между честной схваткой и убийством есть разница.
— Можешь называть это как тебе угодно. Я-то всего лишь хотел отметить, что все это очень и очень странно.
