Луис Ламур - Как был покорен Запад
Глава седьмая
Клив Ван Вален остановился на углу и с отвращением поглядел на реку жидкой грязи, которая отделяла его от роскошного здания отеля «Плантатор», кичащегося двумястами пятнадцатью номерами и «самым большим бальным залом к западу от Аллеганских гор note 23».
Он вовсе не хотел оспаривать это утверждение. Единственное, чего он хотел — это перебраться через улицу, сохранив блеск элегантных башмаков парижской работы и не заляпав грязью красивый костюм из тонкого сукна, сшитый на заказ в Новом Орлеане.
Но вообще-то имелись у него проблемы и посерьезнее: Клив Ван Вален переживал полосу неудач за карточным столом и во всех прочих делах, а всякий опытный картежник знает, что любой человек окажется в проигрыше, если будет играть, когда ему необходимо выиграть.
Полоса невезения не была для него чем-то новым, потому что началась она, по сути дела, почти пятнадцать лет назад, когда его отец умер от сердечного приступа — а Клив тогда совершал гран-тур по Европе.
Добравшись домой так быстро, как позволило море, он обнаружил, что стервятники все-таки оказались быстрее: за этот промежуток времени состояние его отца таинственным образом испарилось. Едва достигший двадцати одного года, не имеющий никакого опыта в делах, выслушивал он многословные объяснения компаньонов отца — и знал, что они лгут… но они очень тщательно заметали следы.
Они показывали ему векселя, подписанные отцом, — и он знал, что это подделки, но не имел доказательств, а люди, надувающие его, были заметными фигурами в обществе и в деловых кругах. Короче говоря, доказательств у него не нашлось, и то незначительное сочувствие, которое испытывали к нему окружающие, полностью исчерпалось, когда он назвал самого Джона Нормана Блэка лжецом и вором.
Блэк вызвал его на дуэль, устроив целое представление, каковое имело целью продемонстрировать, со сколь глубоким сожалением уступает он этой печальной необходимости. Записной дуэлянт и искусный стрелок из пистолета, Блэк плакался всем знакомым, что поединок ему навязав силой и что самое последнее, чего ему хотелось бы — это стреляться с сыном бывшего компаньона.
Но на поле чести, когда они на мгновение оказались спиной друг к другу, а другие их слышать не могли, Блэк бросил через плечо:
— Если бы твой папаша не помер, мне пришлось бы убить его, потому что я его ограбил, а он про это дознался. А теперь я убью тебя.
Может быть, он надеялся разозлить Клива, чтобы тот потерял осторожность. Может быть, просто хотел повернуть нож в ране. Джон Норман Блэк стрелял без промаха и ничуть не беспокоился. Он сделал положенное число шагов, повернулся и опустил пистолет, наводя его на цель.
Клив Ван Вален никогда не участвовал в дуэли, не приходилось ему и стрелять из пистолета в минуту запальчивости, но реакция у него была отличная. Вместо того, чтобы, как положено, опустить пистолет и тщательно прицелиться, он просто повернулся и выстрелил. Пистолет Блэка, не причинив никому вреда, выпалил в воздух, а сам он свалился с пулей в сердце.
Общественное мнение было против Клива. Все считали, что он обезумел, бросая бессмысленные обвинения в адрес почтенного гражданина, и что он поступил как вспыльчивый глупец, вызвав его на дуэль. Все соглашались, что ему поразительно повезло — как же, убить такого человека!..
Без друзей, лишенный состояния. Клив ничего не добился бы, оставшись в Мэриленде note 24. И он отправился на запад по Тропе Натчезов.
У него не было ни профессии, ни ремесла. Деловое образование, которое отец собирался дать ему в процессе работы, растаяло в сияющей дымке. Единственное занятие, в котором он был искушен, представляли карты. У него было прирожденное чутье к карточным играм, хорошая память, и играл он успешно.
Он действовал в Новом Орлеане, выигрывая и проигрывая, всегда имел достаточно, чтобы хватало на приличную жизнь, но дальше этого продвинуться не мог. Он был молод, ему нравилось иметь деньги и тратить их. И, в довершение всего, он не имел цели в жизни.
За Новым Орлеаном последовали Натчез, Сент-Луис и Цинциннати, бесчисленные речные пароходы, а потом, на гребне удачи, он отправился в Европу. Там он провел два года, перебираясь из Лондона в Париж, а оттуда в Веймар, Вену, Инсбрук и Монте-Карло. Ему пришлось второй раз сразиться на дуэли, в Ниме, на саблях, и он победил.
Но полосы удачи случались все реже, и длились они все короче. Он жил в достатке, но запас средств, с которым он садился играть, становился с каждым разом все меньше, и в нем нарастало ощущение, что скоро он будет списан со счета.
Клив вернулся в Соединенные Штаты, играл помаленьку в разных местах между Нью-Йорком и Саратогой, часто — в узком кругу. Как всегда, он играл честно — но он умел играть, и потому выигрывал.
Он уже неплохо поправил свои дела, но в один прекрасный вечер кто-то узнал в нем профессионального игрока. К полудню следующего дня двери клубов были перед ним закрыты, а полученные ранее приглашения на различные приемы отменены.
В Цинциннати он потерял почти все выигранные деньги, а теперь в Сент-Луисе дела шли ничуть не лучше. Он смотрел на реку грязи, которая именовалась улицей, и думал, что здесь тоже можно потонуть без следа.
Клив всегда был честен с самим собой, и сейчас понимал: то, как с ним обошлись в Нью-Йорке, глубоко задело его. Чрезвычайно чувствительный, он гордился своей игрой и никогда не передергивал карты… хотя и знал, как это делается.
Он смотрел на грязь. Он больше не был джентльменом — он был игроком, сомнительным типом в любой компании. Он был игроком и имел дело с игроками.
Неожиданно к нему кто-то подошел; это был Аллен Джонс, хорошо известный повсюду, где люди играли в карты.
— В отель собрался? Хочешь перейти через дорогу? — спросил он. Усмехнулся и показал на улицу. — В своих ботиночках ты этого не сделаешь, Клив.
— Спорим на самый лучший обед в Сент-Луисе, что я переберусь через улицу, и на мне даже пятнышка грязи не появится! — немедленно ответил Клив.
— Годится! — сказал Аллен. — Спорим!
Клив огляделся по сторонам. По улице в их сторону направлялся крупный широкоплечий человек средних лет.
— Эй, послушайте! — сказал Клив. — Я вам заплачу пять долларов, если вы перенесете меня на спине на ту сторону, к отелю.
Незнакомец медлил, переводя взгляд с Клива Ван Валена на Аллена Джонса.
— Я побился об заклад, — объяснил Клив, — что смогу перебраться на ту сторону и не выпачкаться в грязи.
Здоровяк мрачновато улыбнулся.
— Ну, ладно, — сказал он и повернулся спиной к Кливу. -Залезайте наверх.
Клив влез ему на спину с края тротуара, и здоровяк, неся его на закорках, зашлепал по грязи.
