Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов
Когда подали нам меню, бросилось мне в глаза одно название – гуляш. Конечно, сразу же заказали мы эту «венгерскую специальность». Принесённое блюдо не имело, однако, много общего с венгерским гуляшом. Подана нам была порезанная мелко баранина с соусом и рисом, без перца. Недоразумение состояло в том, что гуляш венгерский[8] – это не то самое, что в других языках называют этим словом. Принесённое нам, конечно, блюдо, которое принято под этим названием в разного рода кухнях, но не гуляш по-венгерски. Слово это попало в меню монгольское при посредничестве российской кухни. Блюдо это в Монголии – сравнительно новое. Я обещал моим друзьям, что как приедут они в Будапешт, угощу их тем, что по-венгерски называется гуляшом.
Вскоре мы поехали дальше. В задумчивости удивлялся я красивому пейзажу. Внезапно машина затормозила со скрипом.
– Змея! – крикнул шофёр.
Мы выскочили из машины, вынули железный лом и пошевелили им свернувшегося на середине дороги гада. Тот с негодованием поднял голову и нагло выставил на нас язык. Мы пробовали убить его ломом, но змея молниеносным движением поднялась на колесо машины и моментально исчезла внутри салона. Таким способом она лишила нас единственного безопасного укрытия, а мы не имели отваги приблизиться к собст-8Gulyas (wyg) – густой суп из мяса и картофеля, порой с добавлением клёцок и овощей. Блюдо, называемое повсеместно гуляшом, по-венгерски называется pörkölt.
венному авто, только пробовали мы сперва вспугнуть её камнями, а позднее ломом, стуча по кузову. Змея, однако, и не мечтала выйти. Она так укрылась, что не знали мы даже, где она находится. Шофёр запустил двигатель снаружи, но змея ничем себя не обнаруживала. Допускали мы, что должна она сидеть где-то около двигателя. Потолкали мы машину вперёд и назад, но гад не думал оставлять своего укрытия, видимо, ему нравилась эта дармовая поездка.
Начали мы уже терять надежду на освобождение от незваного гостя. Речи, однако, не было, чтобы мы ехали дальше «в компании» гада. Наконец, через полчаса истязаемый двигатель действительно разогрелся до такой степени, что змее не было слишком приятно, следовательно, она вылезла из-под радиатора.
Было уже близко к вечеру, когда доехали мы до долины Керулена. Реку сопровождали здесь высокие горные вершины горной гряды Хэнтей. Дорога с трудностью протискивалась между крутых скал. Живописно выглядело ущелье и вьющаяся на его дне река. Я очень жалел, что было так поздно и я не смог сделать фотоснимков.
Ночь мы провели в юрте хозяина заезжего двора, а утром продолжили наше путешествие. Через два часа достигли мы перевала Баян, перехода на водоразделе между двумя большими бассейнами. На другой стороне мы уже ехали вниз в направлении западномонгольских степей. Скоро открылась перед нами долина Толы.
Перед Налайхом свернули мы с дороги, чтобы посетить живущих в окрестности знакомых Сухэ-Батора. Как раз они готовили кумыс. Нас пригласили в юрту и угостили кумысом.
Юные монголы
Кисловатый кумыс приятно нас освежил. Прозапас наполнили мы себе этим напитком всю возможную посуду, так как Сухэ-Батор утверждал, что нигде не делают такого превосходного кумыса, как здесь.
Сделали мы несколько фотоснимков наших хозяев, а потом сели обратно в нагретую машину. Пред нами был последний участок дороги.
Ехали мы дорогой, ведущей из Налайха в Улан-Батор. Машина летела как на крыльях. Мы въехали на асфальтированное шоссе. Ещё несколько минут езды, и мы остановились перед отелем «Алтай».
Меня поселили в красивый двухкомнатный апартамент с ванной. В комнатах находилась хорошая мебель монгольского производства. Были также радио и телефон. Я сразу же позвонил в наше посольство, не имеется ли для меня какой-то почты. Телефонная связь в Улан-Баторе ещё немного усложнена, так как часть номеров имеет ручное соединение, а часть относится к автоматической централи. Несмотря на это, было для меня очень удобно, что с моего места жительства я мог связаться с Будапештом.
В столице Монголии я посетил также красивую современную общественную баню. Я сидел в холле, когда внезапно отворилась дверь, и одетая в белое женщина объявила ожидающим:
– Судно готово, прошу, кто следующий?
В голове моей не умещалось, откуда здесь взялся корабль. Тола находится около полукилометра отсюда, а впрочем, корабли по этой реке не курсируют. Я сидел тихо и ждал, что будет дальше. Через пять минут подошла ко мне женщина и говорит:
– Судно господина тоже готово, пожалуйста.
Хотя я не заказывал корабля, но из интереса решил воспользоваться оказией. Я пошёл за женщиной в белом фартуке. Как новоиспечённый хозяин корабля, посматривал я гордо над головами тех, которые только ожидали корабль.
Женщина проводила меня в небольшую комнатку, двери которой выходили в большое помещение с ванной и душем. Корабля нигде не было. Даже лодки я не видел. Спросил женщину:
– Онгоц хау байни? Где корабль?
– Тенд. Там, – ответила она коротко, показывая на ванну.
Бедная не знала, почему я заглушаю в себе смех. Оказывается, что по-монгольски онгоц – это не только «корабль», но также «ванна», о чём я до этого времени не знал. Человек везде учится, даже в бане.
Несколько последних дней в столице провёл я в проверке собранного материала, а также в поиске старинных тибетских источников. К сожалению, я не имел возможности сфотографировать интересующие меня гравюры на дереве в государственной библиотеке. Не оставалось мне ничего другого, как часть своего времени посвятить на копирование такого их количества, какое только будет возможным. Трудно, разумеется, таким способом соревноваться с фотографией. При копировании даже люди Востока совершают ошибки, следовательно, у изыскателя из Европы тем более может случиться упущение, несмотря на то, что работает он очень внимательно. Если в копию вкрадётся хотя бы одна ошибка, вся работа идёт насмарку. Кроме кропотливого копирования удалось мне ещё пополнить мои записи с 1957 года на тему танцев демонов. Потом наступила серия прощальных визитов. Ещё раз я посетил моих знакомых в Комитете Наук, в музеях, в вузах и в монастыре «Гандан», благодаря их за помощь. Попрощался я также с венгерской бригадой буровиков, пребывающей как раз сейчас в Улан-Баторе. Узнал от них, что вскоре после нашего отъезда появилась вода в колодце, который они тогда бурили. Если бы я подождал ещё один день, смог бы той водой наполнить мою манерку для далёкого путешествия в пустыне.
Прощальный ужин прошёл в одном из залов «Алтая». Снова раздавались пожелания благополучия. Наконец, мои приятели проводили меня в номер, где в последний раз пожал я ладони тех, кто назавтра утром не могли меня проводить в аэропорт.
