Владимир Санин - Сборник "Семьдесят два градуса ниже нуля"
– Да они Сорокину за Лапшу все свои коллекции отдадут!
– Выгружайте дизель поосторожнее, нового не дам, – предупредил Свешников и поискал глазами. – Новостей вам привез!.. Груздев, с тебя причитается, вот уже с неделю ты кандидат наук, утвердили. Сергей, письма и газеты у штурмана, а в этом чемодане посылка от Веры. Филатов, как рука?
– Забыл, какая болела, Петр Григорьич!
– Не втирай очки, месяц провалялся, директор все знает. Ну, пошли, Сергей, покажи свои владения.
– Григорьич, – с упреком сказал Белов. – Дай друга помять!
Семенов и Белов обнялись.
– Изобрази мыслителя. – Белов снял фотоаппарат. – Вера прослышала про твои ожоги, велела зафиксировать.
– В таком виде? – запротестовал Семенов, поглаживая багровые шрамы на лице. – Отвезешь прошлогоднюю. Или, еще лучше, нашу свадебную!
– Нет уж, такой кадр я не упущу. – Белов быстро щелкнул затвором. – Ящиком коньяка не выкупишь!
Свешников засмеялся.
– Этот шантажист снял меня, когда я приложился к ручке одной престарелой ученой дамы…
– … двадцати пяти лет, – с усмешкой уточнил Белов. – За тот кадр будешь поить меня до конца жизни! Ну, идите, а то у меня самолет растащат.
– Сначала на радиостанцию, – на ходу, делая большие шаги, сказал Свешников. – Отобью весточку домой и дам ЦУ в институт, чтобы знали: начальство не спит и все видит. Смотри, Сергей, антенны в изморози, того и гляди грохнутся под ее тяжестью.
– Каждый день сбиваем, Петр Григорьич.
– Твой район я несколько раз облетел, наметили с Колей запасные площадки, карта у него, – шагая, вдоль торосов, говорил Свешников. – Льдину ты в общем выбрал правильно. Вон молодые льды вокруг поломало, а твою многолетнюю только пощипало по краям да в двух местах чуточку развело. Но не зазнавайся, настоящей встряски она еще не испытала, зимние циклоны впереди. Зимой тебе помочь будет некому, сбросим на Новый год елку с пожеланиями – и будь здоров. Прожектор – круглые сутки, заготовь побольше мостков, клиперботы наготове держи, аварийные запасы рассредоточь. – Свешников покосился на Семенова. – Не морщи нос, сам знаю, что знаешь… Нет, не могу пройти мимо гидрологии, давай навестим Ковалева.
Свешников нагнулся и с трудом протиснулся в гидрологическую палатку, половину площади которой занимала квадратная, метр на метр, лунка.
– Вот где рыбу удить! – Он подмигнул Ковалеву. – Тепло, конкуренты под боком не орут. Какие глубины?
– Резкий подъем. – Ковалев протянул Свешникову журнал. – Вчера было три тысячи четыреста метров, а сегодня тысяча двести семьдесят,
– Вползли на хребет Ломоносова, – удовлетворенно констатировал Свешников. – У нас с тобой, Сергей, в этом приполюсном районе минимальная глубина была – помнишь? – тысяча двести двадцать пять метров. А через двое суток – четыре километра! Район исключительно интересный, циркуляция атлантических вод в Арктическом бассейне изучена еще недостаточно, а хребет Ломоносова – помнишь наши споры, Сергей? – оказывает на нее существеннейшее влияние. Так что учти, Олег, твои данные в институте ждут с нетерпением, делом занимайся, а не рыбалкой.
– Да я… – возмутился Ковалев.
– Начальству, Олег, не возражают, перед ним должно трепетать! А помнишь, Сергей, как у нас в лунке морж прописался? Вхожу и вижу: торчит из океана усатая морда с клыками. – Решил – дьявольское наваждение. Трудно одному здесь ковыряться, Олег?
– Доктор у него на подхвате, – подсказал Семенов. – Вечным двигателем работает – лебедку вертит. Вот установим дизеля…
– А метеорологу кто помогает?
– Тот же Бармин. И еще прирабатывает мальчиком на камбузе.
– Надо, он и трактор заменяет, – вставил Ковалев.
– Ловко устроился, хитрец, на одной ставке за четверых, – похвалил Свешников. – А ты, Сергей, жаловался, тебя штатом обидели. Рекомендую Муравьеву, чтобы еще две-три единицы сократил, пусть доктор за мой кожаный костюм отрабатывает!
Они выбрались из палатки и направились к радиостанции. Возле длинного крытого фанерой магнитного павильона склонился над теодолитом Груздев. Увидев начальство, он выжидательно поднял голову.
– В гости не пригласишь? – спросил Свешников.
– Только о том случае, – поколебавшись, сказал Груздев, – если оставите все металлические предметы, часы, одежду с молниями…
– … и коронки с зубов, – закончил Семенов. – Не пустит нас этот бюрократ, Петр Григорьич. Свешников кивнул, и Груздев, беспокойно следивший за намерениями гостей, облегченно вздохнул.
– Взял координаты? – спросил Свешников. – Дай-ка мне лучше карту… Сколько за сутки продрейфовали?
– Три с половиной километра, – ответил Груздев.
– … восемьдесят восемь градусов пятьдесят две минуты… – Свешников уставился на карту. – Ты, Георгий, еще в школу бегал, когда мы спорили о генеральной схеме дрейфа льдов Арктического бассейна. Я склонен думать, что в ближайшее время вас завернет не к Канадскому архипелагу, а в пролив между, Шпицбергеном и Гренландией. Был бы рад ошибиться, – тогда Льдина, быть может, уцелеет и новая смена прилетит на готовенькое. Всякое может случиться, но готовьтесь к тому, что вас вынесет в Гренландское море.
– А раз так, – продолжил Свешников, – ни новых домиков, ни оборудования, кроме двух дизелей, завозить на станцию нет смысла. Перебьетесь с тем, что есть.
– Я просил заменить магнитную вариационную станцию, – напомнил Груздев.
– Поставь дяде Васе дюжину пива, отремонтирует, – посоветовал Свешников. – Великий мастер! Еще Кренкель пошутил, что единственное, чего Кирюшкин не умеет, – это рожать, и то лишь потому, что этого не требуют интересы дела. К полюсу тебя несет, Сергей. Может, и повезет, пройдешь через точку, мы с тобой тогда самую малость отклонились, километров на тридцать – прошли примерно там, откуда Папанин начал свой дрейф. Ну, а магнитные наблюдения, Георгий? Скажешь сейчас: отметил прелюбопытное возмущение магнитного поля?
– Именно так, – серьезно подтвердил Груздев. – Вы же сами прекрасно знаете, мы проходим крупнейший район магнитной аномалии северного полушария!
– А вот почему она здесь, аномалия? – задумчиво произнес Свешников. – Не курские края, в глубь Земли не заглянешь… Рано или поздно, а мы должны будем создать геологическую модель земной коры под океаном, выявить все запасы полезных ископаемых на планете. В Антарктиде, сам знаешь, нашли немало, а когда-нибудь и сюда люди доберутся. Тогда и вспомнят, где Георгий Груздев определял аномалии… Ну, колдуй, пока солнце позволяет.
