Стефан Кларк - Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами
— Ну, конечно, чай! Это же так логично!
— Да, чай в основном идет из бывших колоний Англии, верно? Какое-то количество выращивается во Вьетнаме, который когда-то был нашей колонией, но масштабы все равно не те.
— Значит, Элоди была права. Чай станет наркотиком.
— Элоди?
— Это дочь моего босса. — Флоранс заинтересовалась этим персонажем, но я-то знал, что у нее нет ни малейшего шанса узнать что-либо, кроме уже открывшегося ей факта о существовании этой девицы. — Я хотел сказать, что, стань Жан-Мари президентом, французам запретят пить чай. Это будет караться законом строже, чем курение травки. Люди будут изготавливать значки в форме чайного листа, и Англия станет своего рода Амстердамом, куда французские наркоманы будут приезжать за своей порцией кайфа, который способен подарить только лапсан соучон.
МАЙ: 1968 год, и все такое
В череде бесконечно долгих уик-эндов, накопившихся отпускных, которые нужно использовать, и неизбежных забастовок французы знают, что, если ты не закончил все свои дела до первого мая, ты — в дерьме
В мае шестьдесят восьмого года студенты выкорчевывали камни из мостовых Парижа и закидывали ими выставленные полицией баррикадные заграждения до тех пор, пока не было свергнуто ультраконсервативное правительство Шарля де Голля. Любой француз скажет вам, что mai soixante-huit[170] в корне изменил дальнейшую судьбу Франции. Я не имел возможности убедиться в этом лично, но тут же вспомнил слова Джейка: «Они по-прежнему плывут в том же направлении». Те, кто когда-то в студенческую пору закидывал полицию камнями, сами стали ультраконсервативными правителями, политическая верхушка осталась той же, и даже президентский пост занимает сторонник политики де Голля. Единственное существенное отличие состоит в том, что теперь все камни в мостовых забетонированы.
Но май играет огромную роль во французских календарях. Потому как если год во Франции начинается в сентябре, то заканчивается он в мае.
Первое мая во Франции — официальный выходной (забавно, но на французском это звучит так: fête du travail[171] как будто бы во время fête du vin[172] вы занимаетесь чем угодно, но не распитием вина). Также государственные праздники — восьмое мая (в честь Дня победы во Второй мировой войне) и двадцать девятое мая (Вознесение Господне). В этом году все они выпали на четверг, поэтому каждый раз служащим предоставлялось то, что во Франции называется pont, то есть своеобразный мост: можно взять пятничный день как дополнительный выходной за свой счет, и таким образом выходные длились целых четыре дня. Если еще учесть, что во Франции рабочая неделя длится тридцать пять часов, то представьте, какая уйма счастливого времени была дарована нам с Флоранс. Многочисленные майские утра, проведенные в кровати, были великолепны!
Но и в июне, надо заметить, работе отводилось не особо много времени.
В дополнение к официальному выходному, выпавшему на понедельник, многим еще предстояло до конца месяца израсходовать положенные им отпускные. Поэтому служащие брали недельку-другую до того, как начнутся основные летние отпуска.
В любом случае, июль был на носу, и я не видел особого смысла развивать бурную деятельность вплоть до la rentrée в сентябре.
Как правило, во Франции считается, что если ты не выполнил все запланированное до тридцатого апреля, то ты по уши в merde.
В довершение ко всему в том мае, события которого я воспроизвожу, учителя решили объявить забастовку сразу после первого мая. Из года в год им предоставлялся практически четырехмесячный отпуск, но они были лишены ponts, что заставляло их чувствовать себя ущемленными. В связи с этим офис той фирмы, где работала Флоранс, был переполнен детишками, снимающими ксерокопии с собственных физиономий и прокалывающими скобками свои пальчики. Следовательно, объем выполненной работы сократился еще больше.
А раз забастовки являются своего рода народной забавой французов, каждый решил присоединиться к бастующим учителям — работники почты, продавцы, водители грузовиков, актеры, служащие ресторанов, занятые в раскрытии устричных раковин, работники сыроварен, закройщики жилеток для официантов, формовщики багетов, работники ферм по изготовлению сосисок и представители любой отрасли французской промышленности, какая только могла прийти вам в голову.
Вы можете счесть такую обстановку не самой удачной для начала реализации нового проекта. Но именно тогда я и начал воплощать в жизнь свою идею.
Где-то в начале мая я отказался от преподавательской деятельности. Все равно больше половины моих учеников прекратили посещать занятия в силу бесконечной вереницы выходных. Так что я сказал «до свидания» своей начальнице (которая на прощание спросила, нет ли у меня среди детей, или друзей, или домашних животных знакомых, которые могли бы стать учителями английского) и отправился на встречу со своей бывшей подружкой Мари. Это было как раз за неделю до того, как банковские служащие объявили забастовку.
Бойфренд Мари опять отсутствовал, но Флоранс заверила меня, что я вне потенциальной опасности стать жертвой сексуальных домогательств. Но на всякий случай я все же назначил встречу в офисе Мари: стеклянный фасад, выходящий прямо на улицу, придавал мне уверенности. Если случится что-нибудь плохое, то это произойдет на глазах у многочисленных прохожих.
Надо признать, я льстил себе. Со слов Флоранс я понял, что Мари видела во мне исключительно объект, которому требовалась ликвидация сексуальной неграмотности. Англичане такие coincé (скованные, или в буквальном смысле слова забитые), что я, собственно, и доказал, сбежав из ее постели в нашу первую встречу, а потому она хотела раскрепостить меня. Теперь, когда я сам стоял на ногах, Мари была счастлива за меня, как может быть счастлив французский родитель за сына, впервые вышедшего на забастовку.
Я и прежде видел Мари в строгой одежде или наблюдал, как она снимала ее, но сейчас мне было слегка не по себе сидеть напротив в качестве клиента, обратившегося за помощью к финансовому консультанту. И еще более не по себе, когда по окончании переговоров мой финансовый консультант завершил сделку, откровенно поцеловав меня в губы. Даже во французских банках не всегда встретишь такой широкий спектр услуг.
Мари открыла мне займ сроком на год с абсолютно нулевым залогом.
— А что, если я не смогу его выплатить?
