Жюль Верн - Агентство «Томпсон и К°»
Получив эти сведения, Томпсон тотчас отправился вместе с туземцем в деревню, чтобы набрать достаточное количество повозок и отвезти туристов и багаж в бухту Мурдейра.
Пассажиром же оставалось лишь, как и утром, сидеть или прогуливаться на берегу. Но теперь у сытых туристов развязались языки и каждый проявил свой характер.
Одни старались быть спокойными, другие хандрили, третьи возмущались.
Лицо господина Абсирфуса Блокхеда не выражало бесконечного удовольствия, что было непривычно для окружающих. Нет, почтенный бакалейщик казался озабоченным. Ему явно было не по себе, он посматривал по сторонам, будто что-то потерял. Наконец, не выдержав, обратился к Роже де Соргу, к нему он чувствовал особое доверие:
— Мы ведь находимся на одном из островов Зеленого Мыса, не так ли?
— Да, сударь,— ответил Роже, еще не зная, куда клонит собеседник.
— Тогда где этот мыс, сударь? — воскликнул Блокхед.
— Мыс…— повторил за ним озадаченный Роже.— Какой мыс?
— Зеленый Мыс, черт побери! Не каждый ведь день случается видеть Зеленый Мыс. Я хочу, чтобы Абель увидел его.
Роже еле удержался от того, чтобы не расхохотаться.
— Увы, сударь, придется оставить эту надежду,— сказал он, делая огорченное лицо.— Господин Абель не увидит Зеленый Мыс.
— Почему? — спросил Блокхед разочарованно.
— Он на ремонте,— объяснил Роже.
— На ремонте?
— Да, краска начала линять. Его отвезли в Англию, чтобы покрасить заново.
Блокхед посмотрел на Роже вопросительно. Но тот героическим усилием воли сохранил серьезность и потому заставил почтенного лавочника поверить сказанному.
— Ах,— простодушно огорчился бакалейщик,— вот уж действительно не повезло!
— Да уж, не повезло! — подтвердил Роже, давясь от смеха.
Среди тех, кто возмущался, особенно выделялись, конечно, Бейкер и Гамильтон. Как обычно, у них для этого имелись все основания. В чем первопричина всех несчастий, если не в скаредности и не в легкомыслии Томпсона? Этого никто не может опровергнуть. Бейкер призывал к войне против Томпсона после возвращения в Англию. И его воинственные нападки находили отклик в сердцах настрадавшихся путешественников.
Совершенно неожиданно Бейкер приобрел союзника в лице Джонсона. До сих пор этот пассажир никому не доставлял беспокойства, но сейчас он был вне себя от гнева. Он кричал громче самого Бейкера, проклинал Томпсона и его агентство и без конца клялся, что в Англии затаскает его по судам.
— Этот ненасытный пьяница и сушененавистник сейчас в отчаянии оттого, что пришлось сойти на берег,— говорил Роже с юмором, наблюдая издалека за возбужденным пассажиром.
Сам Роже не поддавался ни отчаянию, ни гневу. Хорошее расположение духа не покидало его никогда. Он сохранил бы его в бою, сохранил бы на смертном одре. Он сохранял его на этом пустынном острове, куда забросила офицера судьба.
Замечание Роже рассмешило Долли.
— Бедняга! — вздохнула она.— Как он, наверное, страдает из-за всех этих передряг.
— Это единственный человек, который вправе жаловаться,— со всей серьезностью заявил Роже.— Во всяком случае, его возмущение объяснимо. Но остальные-то что? Они-то чем недовольны? Что до меня, то я нахожу наше путешествие просто восхитительным. Наш парусник уже превратился в подводную лодку, и теперь я с нетерпением ожидаю, когда он станет воздушным шаром.
— Да здравствует воздушный шар! — воскликнула Долли, захлопав в ладоши.
— Не знаю как насчет воздушного шара,— невесело заметил Робер,— но конец «Симью» означает окончание нашего путешествия. Скоро мы расстанемся, возвратимся в Англию, каждый исходя из своих возможностей.
— Почему расстанемся? — вмешалась Элис.— Господин Томпсон, полагаю, должен доставить в Англию всех пассажиров, он посадит нас на первый же рейсовый корабль.
— Да, конечно, пассажиров он доставить обязан,— ответил Робер,— но экипаж и ваш покорный слуга — другое дело…
— Ну какое это имеет значение,— прервал разговор Роже.— Зачем волноваться прежде времени, когда корабль, готовый плыть в Англию, еще не появился. Кстати, насчет корабля я очень сомневаюсь, это было бы слишком просто! Я — за воздушный шар, на него, мне кажется, надежды больше.
К часу дня вернулся Томпсон с двумя десятками всевозможных повозок, которые везли мулы, погоняемые неграми. Начали грузить багаж.
Главный Администратор выглядел менее угнетенным, чем можно было ожидать в подобных обстоятельствах. Он потерял корабль, ему предстояло заплатить из своего кармана за возвращение в Англию около сотни пассажиров. Этого было вполне достаточно, чтобы испортить настроение самому жизнерадостному человеку на свете. А Томпсон, похоже, не очень горевал.
Разгадка заключалась в том, что несчастье с кораблем было событием, о котором говорят: нет худа без добра. Если расходы за возвращение пассажиров и являлись для него неприятностью, то потеря «Симью» оказалась, напротив, подарком судьбы. Корабль был застрахован в солидной компаний, и Томпсон был уверен, что сумеет получить за свой старый корабль полную страховку, как за новый. Таким образом Главный Администратор рассчитывал в итоге на большую прибыль.
Прибыль агентство собиралось положить себе в карман. Она прибавится к уже имеющейся кругленькой сумме, скопившейся благодаря неутомимой экономии Томпсона. Эти денежки находились в сумке, неизменно висевшей на плече администратора с того момента, как он сошел на берег. В сумку сначала попали те шестьдесят две тысячи пятьсот франков, которые еще в Англии Томпсону заплатили пассажиры, включая и половинную стоимость детского билета Абеля. Правда, несколько банкнот — совсем немного — покинули сумку для оплаты за уголь, за экскурсии и за питание на борту. Теперь оставалось расплатиться с экипажем и служащими. В числе их был и Робер Морган. Томпсон собирался выполнить все формальности сразу по прибытии в Мурдейру, рассчитывая, что даже в самом маленьком поселочке всегда найдутся перо и чернила. Наличность, которая останется после всех расчетов,— это чистый доход. Впоследствии сюда добавятся и деньги за страховку. Томпсон все время прикидывал в уме, какая кругленькая сумма должна составиться в результате.
Туристы отправились в путь в начале третьего часа пополудни, одни — сидя в повозках, другие пешком. Потребовалось три часа, чтобы добраться по песку до бухты Мурдейра.
В этой части острова скудость земли производила менее тягостное впечатление. Рельеф был слегка холмистый, из-под песка чернели камни и кое-где пробивалась, радуя глаз, зелень.
