Петр Семенов-Тян-Шанский - Путешествие в Тянь-Шань
Часа полтора мы употребили на спуск диагонально к Сары-джасу, до которого дошли в четвертом часу пополудни, и вышли на него в том месте, где каракиргизы, едущие из кочевьев Бурамбая в Семиречье, останавливаются на втором своем ночлеге. Отсюда я отправил одного из своих казаков вверх по Сары-джасу к нашему отряду с распоряжениями насчет места для ночлега, а сам решился пройти вниз по Сары-джасу еще часа два или более, для того чтобы видеть, откуда обходная дорога отделяется от Сары-джаса и где эта река входит в горное ущелье.
В эти два часа спуска вдоль течения Сары-джаса я успел получить сколь возможно обстоятельные сведения о всем пути от бурамбаевских кочевьев на Санташе до того города Семиградья, в который эта дорога ведет, а именно Турпака. Проводники рассказали мне, что путь в Кашгарию, на котором мы находились, является единственно удобным в промежутке между Заукинским и Мусартским горными проходами. От аулов Бурамбая до города Турпак они доходят в семь дней. Первую ночь ночуют на Кок-джаре около того места, где мы имели свой ночлег с 25 на 26 июня. Вторую ночь, перейдя трудный Кокджарский горный проход, они ночуют на Сары-джасе на том месте, до которого мы дошли в этот вечер. На третий день они поднимались по дороге, идущей в обход ущелья, через которое пробивается Сары-джас, на горный перевал Куйлю, переходили через него и ночевали на южной его стороне. Вершина перевала всегда бывает покрыта снегом. Но под этим снегом есть лед, так что, по-видимому, дорога проходит через ледник, сползающий с одной из вершин Тенгри-тага. Впрочем, переход через этот перевал мои проводники считали менее высоким и менее затруднительным, чем переход через Кокджарский горный проход.
Четвертую ночь они ночевали на Ишигарте – довольно низком перевале, по-видимому, через южное предгорье Тянь-Шаня.
Пятую ночь ночевали на реке Чолок, а на шестую уже располагались на ночлеге в виду китайского караула, расположенного перед Турпаком.
На горный проход Куйлю, кроме дороги, переходящей через тянь-шаньский водораздел между реками Кок-джар и Сары-джас, в величественном Кокджарском горном проходе выходит еще и другая дорога, переходящая тянь-шаньский водораздел между вершиной реки Тургень – Ак-су и Сары-джасом, но считавшаяся в мое время затруднительной.
Вот все, что я мог в то время узнать о путях, обходящих непроходимые сарыджасские теснины и ведущих в Кашгарию. Затем, когда день начал уже склоняться к вечеру, мы повернули назад вверх по Сары-джасу и уже довольно поздно ночью достигли ночлега нашего отряда. Ночь была теплее прошедшей, и снег не падал.
28 июня в 5 часов утра термометр показывал +5 °C. Мы тронулись в путь в 6-м часу. В этот день я желал пробраться к истокам Сары-джаса, берущим начало в ледниках, спускающихся в боковую долину Тянь-Шаня. Из продольной долины Сары-джаса, в которой мы находились, нам пришлось сначала часа два еще идти вверх по течению реки, а затем, отойдя от нее и поднявшись в гору, перейти диагонально горный отрог, огибаемый течением реки. Часа через три мы снова вышли на Сары-джас, но уже в той верхней части его течения, где он еще не выбрался из поперечной долины, в которую стекались его истоки, берущие начало из ледников, спускающихся с Тенгри-тага. Я направился к тому из них, который казался мне самым громадным и замыкал поперечную долину, и оставил от себя вправо два очень красивых ледника, спускавшихся по направлению на юго-запад в боковую долину, имевшую ширину в три версты.
Мы шли по дну долины, засыпанному валунами. Преобладающая между ними горная порода – прекрасный белый и серый мрамор. Его здесь, несомненно, более, чем около храма Весты в Тиволи близ Рима. Попадались между валунами горные глинистые, и кремнистые, и светло-серые, и блестящие слюдяные сланцы, а нередко кристаллические породы – граниты, гнейсы и сиениты, но вулканических пород, как и во всем виденном мной до сих пор Тянь-Шане, совсем не было.
По всей долине попадались нам рассеянные в огромном количестве черепа горных баранов с их громадными завитыми рогами. Черепа эти были так тяжелы, что сильный казак с некоторым трудом поднимал их. Они были очень отличны от распространенных в Алтае и в других азиатских горных хребтах горных баранов – архаров (Ovis argali). Туземцы называют найденных нами баранов кочкарами. Эта порода колоссальных горных баранов была впервые охарактеризована и описана знаменитым путешественником XIII века венецианцем Марко Поло. Соотечественники не поверили его описаниям и прозвали его «il millione», то есть рассказчиком сказок из «Тысячи и одной ночи». Только в первой половине XIX века английский путешественник лейтенант Вуд (Wood), проникший на Памир, нашел там черепа с рогами, в точности соответствующие описанным Марко Поло, и по этим описаниям английские зоологи установили баранов Марко Поло как новое животное, которому и дали название в честь знаменитого венецианца Ovis polli, но причислили его к породам животных, полностью вымерших в историческое время, подобно так называемой морской корове (Rhytina stellen).
Часа три следовали мы вверх по широкой долине и, наконец, стали переходить ее диагонально, направляясь к выдающемуся в нее с нашей левой стороны мысу, до которого шли еще часа два, переправившись через Сары-джас на правый его берег. Мыс оканчивался крутым утесом, к которому мы добрались часам к 4 пополудни. Здесь я остановил весь свой отряд с верблюдами и вьюками на дневку, так как остаток этого дня я хотел посвятить восхождению на круто возвышавшуюся над нами окраину долины и оттуда увидеть ледник, к которому я стремился, во всем его объеме, а весь следующий день посвятить, уже налегке, ближайшему осмотру самого ледника и верхней части долины.
Как только весь наш обширный караван остановился на свою продолжительную дневку, мы с Кошаровым, в сопровождении двух казаков и двух киргизов, поехали вверх по долине, к которой с левой нашей стороны близко подошли круто возвышавшиеся и увенчанные вечным снегом горы. Скоро мы стали подниматься на их крутые склоны по едва заметной тропинке, и здесь нас ожидала нежданная встреча.
По тропинке, проходящей выше нашей, но параллельно с ней, можно сказать, над нашими головами, на расстоянии хорошего ружейного выстрела неслось большое стадо горных баранов, которых наши богинцы приветствовали криком: «Кочкар, кочкар!» И действительно, я мог рассмотреть в свой бинокль, что это были громадные бараны с теми характерными рогами, черепа которых мы находили во множестве в долине Сары-джаса. Таким образом, я с восторгом мог констатировать, что полусказочный Ovis polli еще существует, и мог собрать некоторые биологические о нем сведения от знакомых с его жизнью каракиргизов.
