Владимир Динец - America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г)
Пока я бродил по берегу, начался прилив, и вскоре от островков остались только макушки, на каждой из которых стояло по паре келповых гусей (Chloephaga hybrida)
- бело-черный самец и черная самочка. В этих местах водятся сразу четыре вида Chloephaga, и было очень интересно наблюдать их взаимоотношения. На птиц других видов каждая пара не обращала внимания, но на своих кидалась сразу же, как только замечала на своей территории. При этом самец нападал на самца другой пары, а самка - на самку. Другими интересными обитателями побережья были утки-пароходы (Tachyeres pteneres). Они большие, грузные и не могут летать на своих коротких крылышках, но при опасности гребут ими, напоминая колесный пароход.
В глубине суши лес перемежался с озерами, на берегах которых почти все деревья были свалены или обгрызены бобрами, и сфагновыми болотами. На болотах росли росянки с ловчими листьями величиной с пятак - видимо, ближе к лету появляются комары или другие насекомые, служащие им добычей. Среди мха ползали наземные дождевые черви, которых высматривали с веток крошечные сычики Glaucidium nanum.
Я собирался переночевать в лесу, но пошел дождь, и я малодушно поймал попутку в Ушуайю. Не успели мы подъехать к городу, как дождь кончился, и над проливом повисли радуги. В городе я позволил себе банкет на 5 долларов по случаю начала обратного пути на север и последних суток в Андах, а потом переночевал на стройке. В четыре утра меня разбудил сторож, который устроил скандал и пошел за полицией, которой я, естественно, дожидаться не стал.
Прежде, чем уехать с острова, я сделал еще вылазку на юго-восток, чтобы посмотреть открытый берег. В других местах Лабиринта выбраться к океану сложно - там нет поселков и редко ходят корабли из-за сурового климата. Я ожидал увидеть мощный прибой, но волны не доходили до берега - их гасила широкая полоса келповых лесов, зарослей гигантской бурой водоросли Macrocystis, которая вырастает до 200 метров в длину.
С детства не люблю холодную воду, и вечно мне приходится в нее лазить. Не мог же я не посмотреть изнутри на заросли самых длинных живых организмов Земли! День был солнечный, но в воде я выдержал минуты две, успев за это время познакомиться с окрашенными под цвет водорослей рыбками, осьминожками, крабиками и прочей мелочью. На память о проливе Дрейка осталась здоровенная раковина Voluta antarctica.
Итак, до Буэнос-Айреса - 3000 километров. За исключением грунтовых приграничных участков, весь путь - прекрасное шоссе, и на хорошей машине можно преодолеть его за сутки. У меня машины не было, а на попутках я добрался к вечеру только до парома через Магелланов пролив. Зато во время одной из "пересадок" я вынужден был ждать около трех часов, прошел за это время большой участок дороги и сделал ценную находку. На обочине лежал опрокинутый (видимо, ветром) грузовик, а вокруг - рассыпанный груз, пачки печенья с шоколадным кремом. Я набил ими рюкзак и тем отчасти решил проблему питания на ближайшие дни. Ведь, путешествуя автостопом, я был бы вынужден часто обедать в шоферских ресторанах при бензоколонках, а они очень дорогие.
Стайка чисто-белых куликов Chionis alba приветствовала меня на материковой стороне пролива. Поначалу с попутками не очень везло, но к полудню попался "ягуар" с молодой парой, ехавшей до городка San Julian километрах в семистах к северу. Когда я влез в машину, то едва мог говорить от холода после двух часов на ураганном ветру. "А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер" - это точно про Патагонию.
- Осточертела нам эта дорога, - сказал парень, - садись-ка за руль.
- Но у меня нет прав!
- Ерунда. Дорога прямая, до 150 можешь разгоняться, только смотри, объезжай скунсов.
- А полиция?
- Полиция будет через 300 км и еще через 300. Как увидишь знак "полиция, 50 км", так разбудишь.
И я повел машину дальше. Время от времени мы въезжали в полосу резкой вони, заполнявшей салон, несмотря на закрытые окна. Это были места, где в течение последнего месяца-двух машина сбила скунса. Очаровательные пушистые черно-белые зверьки, пятачковые скунсики (Conepatus), совершенно не пугаются, если видят на дороге транспорт. Они поворачиваются задом, поднимают хвост, и горе тому шоферу, который не сумеет их объехать! В течение нескольких недель не сможет он пользоваться машиной. Объезжать скунсов на скорости больше 100 км/ч - довольно интересный спорт.
В Сан Хулиане я переночевал на берегу бухты в комфортабельном сарае, а утром вышел к океану. Парень, который меня подвозил, рассказал, что возле городка постоянно держатся orcas - косатки. Косаток я не увидел, но зато наблюдал групповые прыжки одного из самых красивых дельфинов черно-белого Cephalorhynchus commersoni.
На бензоколонке поймал тяжелый грузовик и ехал на нем весь день, преодолев больше тысячи километров. Водитель и на этот раз усадил меня за руль. Я попробовал было пискнуть, что запутаюсь в скоростях (их там 12), но он заявил:
- Я его разгоню, а ты так и поедешь. Если придется тормозить, буди.
Я так и поехал. Постепенно потеплело, ветер начал стихать, а степь из золотой на глазах становилась зеленой. Через дорогу ползли вышедшие из спячки тарантулы (Phrixotrichus), а на обочинах, бесстрашно разглядывая автомашины, стояли смешные птицы - хохлатые тинаму (Eudromia). По мере потепления новые виды птиц появлялись в среднем каждые 50 километров каракары, печники и прочие. Особенно мне понравилась крошечная Muscivora, словно состоявшая из одного длинного раздвоенного хвоста.
У меня было много причин торопиться на север. Улетая из Москвы, я взял с собой минимум теплых вещей, чтобы не таскать лишний вес в тропиках. Хотя Юлька, уезжая, оставила мне свою куртку и спальник, этого все равно было недостаточно.
С самого Ману я отчаянно мерз, хотя постепенно привык к холоду и не обращал внимания. Но на Огненной Земле я заметил, что не могу согреться даже в помещении - а это верный признак, что система терморегуляции работает на пределе и вот-вот сорвется. Кроме того, ветра Патагонии не давали мне возможности поставить палатку; верхняя одежда из-за езды на грязных грузовиках пришла в такой вид, что я все меньше соответствовал Индульгенции. А ведь при автостопе внешность - самое главное.
Но не заглянуть на полуостров Вальдес я, конечно, не мог, поэтому сошел с грузовика на развилке в десяти километрах от города Puerto Madryn в населенной выходцами из Уэльса провинции Чубут. Ветер тут еще не вполне утихомирился, но степь вовсю цвела, и даже ночью было довольно тепло. В траве копошились броненосцы, морские свинки и крошечные белые хомячки. В город я пришел к пяти утра.
Пуэрто Мадрин существует в основном благодаря туризму на соседний Вальдес с его южными китами, магеллановыми пингвинами, косатками и прочей фауной. Не удивительно, что магазины забиты футболками, посудой и другими сувенирами с изображением морской живности. Но рисуют на сувенирах почему-то чаще синих китов, кашалотов и королевских пингвинов, которых здесь и в помине нет.
