Владимир Динец - America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г)
Вскоре перед нами открылась синяя гладь Магелланова пролива. Португалец Фернан Магальеш, величайший мореплаватель в истории, сумел когда-то провести парусник по этому извилистому лабиринту с его туманами, мелями, приливными течениями и шквалами. Но это требовало такого искусства, что после него проливом почти никто не пользовался - разве что "Бигль" капитана Фитцроя. Остальные предпочитали огибать мыс Горн, встречая в проливе Дрейка западный ветер во всей его мощи.
Иногда приходилось больше месяца дожидаться спокойной погоды, чтобы проскочить в Тихий Океан. Лишь с появлением пароходов, более маневренных, чем парусники, путь по проливу стал сравнительно простым.
Я заглянул в знаменитую Пещеру Милодона, где когда-то был найден скелет гигантского зверя, обрывки шкуры и каменные загончики, в которых древние индейцы держали последних милодонов про запас. Потом дошел до городка Puerto Natales и наутро сел на катер, который возит туристов к леднику Balmacedo.
Сам ледник не так красив, как Перито Морено, но дорога к нему очень интересная.
Огромные компании черношейных лебедей встречаются в воздухе с великолепными альбатросами, бесчисленными стаями прилетевших из Антарктики на зимовку черно-белых буревестников - капских голубков (Daptyon capensis) и длинными вереницами летящих на рыбалку бакланов. На берегу можно увидеть южную выдру (Lutra provocax) - она раньше водилась на реках и озерах, но заселила побережье после того, как здесь истребили исконно морскую кошачью выдру (L. felina).
Дельфинов, котиков и мелких китов в море тоже полно. Иногда из воды начинают целыми стадами выпрыгивать пингвины. Кроме обычных магеллановых, сюда заплывают пингвины открытого моря - смешные хохлатые (Eudyptes) и очень красивые королевские (Aptenodytes patagonicus).
Из Пуэрто Наталеса я уехал в Пунто Аренас, самый южный город на Земле (по чилийской версии. По аргентинской - Ушуайя). Тут я угробил полдня, циркулируя по разным организациям в поисках транспорта в Антарктиду или на интереснейшие острова Субантарктики - Южную Георгию, Южные Шетландские или хотя бы Фолклендские. Ничего не получилось. Во-первых, не сезон - туда летают и плавают в основном в январе-марте; во-вторых, многочисленные туристы уже приучили местных чиновников к мысли, что за это можно и нужно брать очень большие деньги.
Одно из этих препятствий я бы еще сумел преодолеть, но оба - увы.
Пришлось ограничиться вылазкой на Скалу Альбатросов - самую южную точку материка (мыс Горн, точнее Horn, "рог", находится на маленьком островке). Это высокий скальный мыс в тридцати километрах от Пунто-Аренаса. Западный ветер, переваливая через мыс, закручивается в вертикальной плоскости с противоположной стороны, и в этот гигантский вихрь собираются альбатросы. Десятки птиц часами катаются на восходящем потоке, легко справляясь с ветром - их длинные узкие крылья рассчитаны и не на такую нагрузку. В основном собираются роскошные дымчатые альбатросы (Phoebetria palpebrata) и белые чернобровые (Diomedea melanophrys), но при удаче можно увидеть и странствующего (D. exulans) с размахом крыльев в три метра. Иногда к ним присоединяются хищники - гигантские буревестники (Macronectes giganteus), но они чувствуют себя в вихре не так уверенно и долго не задерживаются.
На следующее утро я сел на паром до Порвенира - хорватского городка на Огненной Земле (Terra del Fuego на всех языках, кроме русского), самом большом и предпоследнем острове Лабиринта (к востоку лежит еще очень интересный, но необитаемый Государственный Остров - Isla de los Estados, он же Staten Island).
Оказалось, что это первый рейс нового парома, поэтому в Порвенире нас ждала торжественная встреча и банкет. На праздник прибыла делегация с восточной, аргентинской части острова, и с ними я уехал вечером на восток.
На крайнем юге Америки граница между Чили и Аргентиной словно нарочно проведена самым неудобным образом. В Южное Чили можно попасть только через Аргентину, а на аргентинскую часть Огненной Земли - только через Чили. К счастью, обе визы у меня были многоразовые, но въездные и выездные штампы заняли в паспорте несколько страниц, а для путешественника это серьезная неприятность.
Восток острова - степная равнина, где пасутся многотысячные стада магеллановых гусей, а запад - край гор, ледников, озер и лесов, в основном из южного бука Notophagus antarcticus. Интереснее всего район между городом Ushuaya и горой Дарвина - заповедник Терра дель Фуэго на южном берегу острова. Дальше на юг, за проливом Бигль, лежат несколько небольших гористых островов, мыс Горн, островки Диего Рамирес, пролив Дрейка и Антарктида.
Я так подробно описываю географию этих мест, потому что для жителей нашей страны это настоящая terra incognita. Вот уже много дней я путешествовал по красивейшим и очень интересным местам, которые из десятков миллионов моих соотечественников почти наверняка не видел ни один. Поэтому даже в самых "туристских" районах, таких, как Ушуайя, я чувствовал себя немножко первооткрывателем.
Ландшафт заповедника и вообще горной части острова напоминает Скандинавию. Не случайно здесь хорошо прижились европейские и канадские виды: бобр, ондатра, заяц-русак, кролик, норка, семга и ручьевая форель. С одним из ввезенных видов, серой лисой, случилась довольно странная история. В Патагонии, которая по природным условиям практически не отличается от Огненной Земли, мирно сосуществуют два вида лис: Dusicyon griseus и более крупная D. culpeo. На острове раньше водилась только вторая, причем местный подвид чуть-чуть отличался от материкового. Но когда сюда завезли D. griseus, она неожиданно чрезвычайно размножилась и практически вытеснила аборигенный вид, с которым прекрасно уживалась на другом берегу Магелланова пролива.
Дорога через заповедник вывела меня к берегу фьорда со множеством гранитных островков, напоминающих балтийские шхеры. Грунтовка постепенно превратилась в колею, а та - в широкую тропу, которая уперлась в небольшой обелиск с надписью:
"Здесь кончается Панамериканское шоссе. До Буэнос-Айреса 3000 км, до Аляски 17500".
Пока я бродил по берегу, начался прилив, и вскоре от островков остались только макушки, на каждой из которых стояло по паре келповых гусей (Chloephaga hybrida)
- бело-черный самец и черная самочка. В этих местах водятся сразу четыре вида Chloephaga, и было очень интересно наблюдать их взаимоотношения. На птиц других видов каждая пара не обращала внимания, но на своих кидалась сразу же, как только замечала на своей территории. При этом самец нападал на самца другой пары, а самка - на самку. Другими интересными обитателями побережья были утки-пароходы (Tachyeres pteneres). Они большие, грузные и не могут летать на своих коротких крылышках, но при опасности гребут ими, напоминая колесный пароход.
