Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы
На шахты Миикэ я поехал вместе с двумя другими советскими журналистами: корреспондентом ТАСС В. Зацепиным и собственным корреспондентом "Известий" Д. Петровым. Целый день мы осматривали территорию исключительного по своим масштабам классового сражения пролетариата с буржуазией. Несколько раз пересекали мы линию фронта, вступая в беседы и с полицией, и с забастовщиками, а также с теми японскими общественными деятелями, которые прибыли в Миикэ по причине своей солидарности с борьбой горняков. В штабе забастовочного комитета, над входом в который грозно плескались на ветру красные знамена, разъяснения всему происходящему нам дали председатель профсоюза шахт Миикэ Миякава Мицуо и его заместитель Хайбара Сигэо.
А на баррикадах у меня завязалась долгая и интересная беседа с одним из известнейших японских ученых-экономистов Сакисака Ицуро, который, будучи убежденным марксистом, стремился там, на поле классового сражения, проверить правильность своих теоретических выводов. Сакисака рассказывал мне не только о себе, но и о десятках других интеллигентов-энтузиастов, находившихся среди рабочих Миикэ с целью оказания бескорыстной помощи их борьбе. "У интеллигенции здесь много дел,- сказал он тогда.- Адвокаты консультируют забастовщиков с целью противодействия полицейскому и судебному произволу властей. Ученые-социологи разъясняют бастующим подлинные причины безработицы и нищеты пролетариата, пагубность для народа политики военного сотрудничества с США. Артисты воодушевляют рабочих на борьбу своим искусством. Другие представители интеллигенции ведут сбор пожертвований в стачечный фонд или просто становятся в ряды пикетчиков".
Моя корреспонденция-репортаж о бурных событиях на шахтах Миикэ была 8 августа 1960 года опубликована в "Правде" и получила затем премию редакции.
Ездили мы с Д. Петровым в те годы и на встречу с шахтерами Хоккайдо. В окрестностях города Кусиро мы побывали на шахте "Тайхэйё Танко". В тот момент забастовки там не было, но отношения профсоюза горняков с администрацией компании были напряженными в преддверии назревавшего конфликта. Вспоминаю, что мы обратились к администрации разрешить нам спуститься в забой этой шахты, известной в Японии тем, что большая часть ее штреков находилась на большой глубине под дном Тихого океана. Администрация компании, однако, отмалчивалась, не давая ответа на нашу просьбу. И вот тогда руководитель шахтерского профсоюза Муто Масахару сказал нам: "Надевайте шлемы и комбинезоны - и мы вас спустим в шахту и проведем по штрекам без ведома компании. Берем за это ответственность на себя". Недолго думая мы так и поступили: в сопровождении активистов профсоюзов спустились на лифте в глубины шахты, прошли сотни метров по ее полутемным тоннелям и штрекам, дошли до забоев, где орудовали отбойными молотками горняки, посмотрели, как на ленточных конвейерах уголь уходит из забоев к подъемникам, поговорили с горняками... Это было единственное в моей жизни посещение угольной шахты. Думаю, что и Петрову не доводилось прежде бывать под морским дном. Мы оба были преисполнены благодарности нашим гидам из профсоюза горняков. К тому же на примере организации этой экскурсии мы воочию убедились в силе горняцких профсоюзов, в способности их руководителей принимать подчас решения, идущие наперекор желаниям администрации. Ведь по сути дела наша прогулка по забою состоялась без согласия владельцев шахты, а может быть, и вопреки их указаниям. И администрации компании, как выяснилось потом, пришлось волей-неволей посмотреть сквозь пальцы на этот акт самоуправства профсоюзных руководителей, давших понять и нам, советским журналистам, и владельцам шахты, кто есть кто в конкретных шахтерских делах.
Часто приходилось мне в те годы встречаться в Токио с лидерами общественных профсоюзных объединений. Большинство из них произвели на меня впечатление простецких, мужественных и целеустремленных людей, преданных делу защиты интересов и прав людей наемного труда. Единственным случаем, когда я получил от общения с японским профсоюзным лидером неважное впечатление, была моя встреча в конце апреля 1958 года с тогдашним председателем Генерального совета профсоюзов Харагути Юкитака.
В преддверии 1 мая я получил от редакции срочное поручение взять у кого-либо из лидеров японского рабочего движения интервью об участии профсоюзов в международном движении за мир и демократические права трудящихся. Я позвонил в штаб самого крупного профсоюзного объединения страны - Генерального совета профсоюзов (Сохё) - и попросил о встрече с председателем этого профсоюзного центра Харагути Юкитака. Там ответили, что председателя нет, и дали его домашний телефон. Мой секретарь позвонил, к телефону подошла жена Харагути и сказала, что муж отсутствует. На нашу просьбу подсказать, где его все-таки можно было найти, после некоторых раздумий она дала моему секретарю другой телефонный номер. Мы позвонили по этому номеру, и Харагути отозвался. Когда он узнал, в чем дело, то согласился, чтобы я прибыл на встречу к нему и дал моему секретарю адрес места своего пребывания. Мы сразу же направились туда - в названный квартал столицы. Там мы увидели окруженный зеленью двухэтажный особняк, в котором я и застал Харагути в домашнем японском одеянии. Сидя в кресле в уютной гостиной, Харагути обстоятельно изложил мне свое видение перспектив борьбы японского рабочего класса в защиту своего жизненного уровня. Чай ему и мне подавала при этом элегантная женщина средних лет - хозяйка дома. Мой секретарь Хомма-сан, сопровождавший меня на этой встрече, навел справки у шофера машины Харагути, стоявшей у подъезда, и на обратном пути сообщил мне довольно пикантное обстоятельство: владелица особняка была, оказывается, любовницей Харагути, у которой он обычно проводил больше времени, чем на своей домашней квартире. Так в доме богатенькой любовницы тогдашнего руководителя Генерального совета профсоюзов Японии я получил в канун 1 мая интервью о ходе классовой борьбы японских трудящихся. Во всем этом я ощутил тогда что-то фальшивое, двусмысленное и некрасивое. Видимо, непорядочное поведение Харагути нашло осуждение и в штабе Генерального совета профсоюзов, так как вскоре, а именно в том же году, его сменил на посту председателя названного объединения Ота Каору - человек совершенно другого склада, обладавший именно теми бойцовскими качествами, которые требуются от лидера подлинного народного движения. Столь же волевым характером обладал и Иваи Акира - генеральный секретарь Генерального совета профсоюзов.
В конце 50-х - начале 60-х годов с приходом к руководству Генеральным советом профсоюзов Сохё Ота и Иваи рабочее движение Японии обрело сильную политическую окраску и превратилось в массовую опору партий левой парламентской оппозиции.
