Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей
– Серьезно, значит, это все правда? Ну, то, что испытывают люди, когда жизнь уходит. И ты оказываешься в ярком свете на пороге рая, так?
Забираться далеко в лабиринт фантазий не хотелось.
– Про рай не уверен. Если честно, я увидел свет, когда с меня списали три четверти долга. Даже больше. Вот тогда мне стало легче.
* * *Если бы я был бедняком, – мои долги больнице просто аннулировали. А если на моем банковском счету оказались большие деньги, – тогда пришлось бы раскошелиться.
Да, медики не в восторге от того, что их услуги не оплачивают полностью или не оплачивают вовсе, но, что поделаешь, – закон все-таки на стороне больных. В худшем случае, если бы дело дошло до суда, никто не отобрал бы у меня квартиру, машину, – закон запрещает изымать в счет погашения долга квартиру, какой бы дорогой она не была, – если это единственная квартира. То же касается и движимого имущества: если машина единственная, – можно не волноваться.
Итак, миф о том, что без страховки вам не окажут срочной медицинской помощи, – всего лишь миф. Когда меня забирали в больницу, никто не спросил, есть ли у меня страховка. Меня не спросили об этом в машине «скорой» и по прибытии. Никто не заикнулся о деньгах, пока я лечился в больнице. Меня просто вытащили с того света без всяких авансов. И уж потом закрутился разговор вокруг денег.
Наконец последний третий миф о том, что медики сдерут семь шкур с человека, не имеющего страховку. Да, платить придется. Но ваши финансовые возможности будут учтены. И последние штаны (то бишь квартиру и машину) – не отберут.
Все это я выложил Рите, снабдив свой рассказ мелкими подробностями больничного быта. Она подумала и сказала:
– Ни фига себе. Тот хирург чуть не зарезал тебя. Не понимаю, почему ты не подал на него в суд. И за лечение насчитали слишком много. Как-никак тридцать тысяч – большие деньги. Надо в суд идти.
За нашу счастливую старость…
К старости человек готовится всю жизнь, но приходит она почему-то неожиданно. Однажды Джон вошел на кухню, открыл полку и потянулся, чтобы достать пакет с манной крупой. Тут он почувствовал боль в пояснице, поехал в больницу (чаще люди ездят в больницу, а не в поликлинику). Врач прописал прогревающий пластырь и витамины.
– Они помогут? – с сомнением спросил Джон. – У меня ведь ревматизм…
– Ну, вообще-то от старости витамины не помогают, – ответил врач. – Но обмен веществ немного улучшится.
Джон вернулся домой и вечером, сидя у телевизора, обдумывал последние реплики врача. Слово «старость» ему не понравилось. На седьмом десятке он оставался человеком бодрым и весьма энергичным. Жена Элизабет, ровесница Джона, тоже не чувствовала себя старухой. Однако годы шли, они с женой не становились моложе и о своем будущем рано или поздно надо было задуматься.
У Джона и Лиз взрослый сын, двое внуков, тоже взрослых парней, но на их помощь и поддержку рассчитывать не приходится. Сын с семьей живет в другом штате, в полутора тысячах миль от родителей, может приезжать только раз в год, на Рождество. На кого тогда надеяться? Решение пришло само: пора отправляться в дом престарелых. Джон неделю сидел в Интернете, выписал целую кипу разных брошюр и каталогов. Он долго вел переговоры с супругой, которой идея мужа тоже понравилась.
Они выбрали дом престарелых «Цветок магнолии», съездили туда, осмотрели здание, жилые помещения, комнаты отдыха. Хорошее заведение. И цена подходящая: с двух стариков ежемесячно берут всего семь тысяч долларов, – сервис высокого уровня. Один минус: свободных мест в «Магнолии» нет, слишком много желающих там поселиться. Очередь, для Америки явление редкое. Однако эта очередь двигалась довольно быстро. Ждать пришлось всего лишь одиннадцать месяцев.
Правда, дождался только Джон. Супруга скоропостижно скончалась от инсульта. Он продал дом, в котором они с Лиз прожили лучшие годы жизни, продал серебристый «Шевроле», оформил на себя пенсию покойной жены. По здешним законам, один из супругов может получать пенсию скончавшегося мужа или жены, если эта пенсия больше, чем у него. Если один из супругов не работал, он получит пенсию работавшей жены или мужа.
Джон переехал в восьмиэтажный корпус, где сейчас занимает просторную квартиру. Первый год страдал от одиночества, от того, что Лиз не было рядом. Да, она бы порадовалась этой новой прекрасной жизни.
Со временем боль утраты притупилась. Теперь, по прошествии семи лет, он чувствует себя лучше. У Джона комната отдыха, обставленная приличной мебелью, спальня и гостиная. Есть еще кухня и кладовая. С балкона открывается вид на поле для гольфа, чуть дальше несет свои темные воды Миссисипи.
Плата за проживание для Джона, которому на днях исполнилось семдесят пять, – четыре с половиной тысячи долларов в месяц. За год набегает приличная сумма. Но он может себе это позволить. Джон работал клерком в государственной компании, его пенсия невелика, а вот Лиз всю жизнь трудилась в частной телефонной компании, у нее была хорошая зарплата и, соответственно, отчисления в частный пенсионный фонд. Там деньги не лежали мертвым грузом, их размещали в ценных бумагах, которые со временем многократно выросли в цене.
К шестидесяти годам, – в этом возрасте здесь женщины выходят на заслуженный отдых (мужчины в шестьдесят пять), – на пенсионном счете Лиз было больше трех миллионов долларов. Так что, нет нужды в чем-то себе отказывать.
А жизнь пенсионеров – насыщенная. У каждого человека или семьи своя хорошая квартира, четырехразовое питание, каждый день – поход в ресторан, театр, музей или на концерт – по выбору. Плюс бассейн, гольф поле, кабельное телевидение, примерно пятьсот каналов, масса других развлечений и, самое главное, – хорошее медицинское обслуживание. Ну, старику ведь много не надо.
На прошлое день рождение Джон подарил сыну «Кадиллак» последней модели, кое-что перепало другим родственникам. Сын человек небогатый, он выплачивает кредит за дом, а пенсионеры, напротив, люди обеспеченные. Сам бог велит помочь близким людям.
Кстати, здесь, в доме престарелых, Джон встретил свою любовь, наверное, последнюю. Он показывает нам фотографию женщины. Ее зовут Тереза, не правда ли, она очень красива и молода. Ей всего-то шестьдесят шесть лет. Сейчас дело идет к свадьбе. Но сначала, чтобы добиться женской благосклонности, Джону пришлось потягаться со многими конкурентами. Да, да, у него были соперники, причем очень серьезные. Например, один очень настойчивый мужчина, полковник авиации в отставке.
* * *Джон усаживает нас за стол в столовой. Он сам сварил кофе, открыл коробку шоколадных конфет и заказал в булочной кондитерской, что на первом этаже, пирожные.
