Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей
Адреса мой друг не знал.
– Смотрели фильм с Полом Ньюманом «Вердикт», – ответил он. – И еще что-то в этом роде. Какие-то книги читал… Ну, что у врачей можно запросто отсудить большие деньги.
* * *Итак, миф номер один – в Америке можно судиться из-за каждого чиха, а из-за врачебных ошибок, – сам бог велел. Пришлось объяснить, что ущерба я не понес, все обошлось. Да, второй раз на операционном столе я испытал не так уж много положительных эмоций. Но кровотечением может закончиться, по мнению самих врачей, каждая пятая операция.
Если все больные, станут подавать иски, а хирурги вместо исполнения профессиональных обязанностей, начнут таскаться по судам, давать показания, – ничего хорошего из этого не выйдет. Понизится квалификация самих медицинских работников и повысится смертность среди пациентов.
Врачи хирурги, как правило, застрахованы на случай неудачной операции или ущерба, который они могут причинить больному. Если человек теряет здоровье по вине хирурга, вопрос улаживает адвокат истца и страховщики врача. Они торгуются между собой, нащупывая ту цену, которая устроит обе стороны.
До реальных судебных слушаний в подавляющем большинстве случаев не доходит. Споры улаживают тихо, в досудебном порядке. Случай, показанный в фильме «Вердикт», то есть большой хорошо подготовленный судебный процесс из-за медицинской ошибки, – это редкое исключение из практики, а не правило.
В случае, когда причинен реальный ущерб здоровью, адвокаты пострадавшей стороны принимаются за дело, как здесь говорят, «континдженс», то есть они не берут ни цента со своих клиентов. Выполняют всю бумажную работу, договариваются со стороной ответчика, привлекают к сотрудничеству свидетелей и медицинских экспертов из других штатов.
Медики из штата, где проходит досудебное или судебное разбирательство, не соглашаются подвергать анализу и критике работу своего коллеги, выступать в суде и так далее. Им дальше здесь жить и работать, отношения с местными врачами портить не хочется. Именно поэтому эксперта приглашают со стороны. Его труд должен быть вознагражден, а вознаграждение немалое, – несколько тысяч долларов, – эти деньги из своего кармана экспертам платит адвокат. В случае если процесс будет выигран, адвокат получит половину денег, взысканных с ответчика. Если все провалится, убытки понесет адвокат истца, а не сам истец.
В моем случае компания, страхующая риски хирурга, думаю, могла бы предложить пять-семь тысяч долларов отступного. Половину забрал бы адвокат. В принципе, получить такую компенсацию можно, однако придется потратить много времени на бумажную возню и свидетельские показания, – я к этому не готов. Но самое главное, – я не чувствовал себя пострадавшей стороной. Не чувствовал за собой права в чем-то обвинять врача.
Американская медицина с ее системой страхования – штука довольно сложная. Не стану приводить статистические данные, – эти мертвые цифры почти ничего не объясняют. А если все-таки хочешь получить объяснения, надо забираться в такие дебри, из которых нет возврата. Только заблудишься окончательно, а вопрос – почему дело обстоит именно так, а не иначе – все равно останется без ответа.
Скажу просто: человеку, решившему задержаться в Америке, надо знать: чтобы получить более или менее приличное медицинское обслуживание, придется потратиться на страховку. Пусть страховка покроет не все случаи, но хоть что-то. Цена зависит от возраста и состояния здоровья. Чем вы старше, тем больше надо выкладывать. Для курильщиков страховые выплаты могут быть удвоены. Если человек моего возраста заплатит за страховку порядка шестисот долларов в месяц, курильщику это удовольствие обойдется в тысячу с гаком, а то и выше.
Если вы получили приличную работу, как правило, бесплатную медицинскую страховку вам предоставит ваша фирма или государство. А если нет приличной работы, а денег мало? Сейчас, когда инициатива по реорганизации национального здравоохранения Барака Обамы получила право на жизнь, на рынке появилось много относительно дешевых страховок для людей небогатых. А бедняки и пенсионеры и так имеют бесплатное медицинское обслуживание и лекарства по льготным ценам.
* * *Здесь мы сталкиваемся со вторым великим мифом: если у вас нет страховки, – вы не получите медицинской помощи. Другими словами: здешняя медицина – это и есть страшный звериный оскал капитализма, в полную величину.
Памятен душераздирающий рассказ, попавшийся мне в мемуарах разных людей: известный русский писатель якобы умер в машине «скорой помощи», потому что ни один госпиталь Нью-Йорка не захотел его принять. У писателя не было страховки. Когда госпиталь все-таки нашли, было поздно. Сердце остановилось.
Рядом третий миф: если уж врачи возьмутся за лечение больного, не имеющего страховки, то сначала вылечат его, а затем, уже здорового, пустят по миру. Высосут все деньги, отсудят в счет погашения долга движимое и недвижимое имущество и так далее.
Попробуем разобраться.
По приезде в Америку я купил недорогую страховку. Месяц шел за месяцем, год за годом. Деньги капали, ежемесячные выплаты, сложенные вместе, превращались в приличные деньги. К врачам я не обращался, не было повода. Казалось, проблем со здоровьем не будет вечно.
Мне предстояло вернуться в Россию на несколько месяцев. Тут я подумал: за что я плачу деньги? Есть ли в этом какой-то смысл? Страховая компания просто наживается на мне, тянет деньги… Перед отъездом я аннулировал страховку. А когда вернулся, не захотел покупать новую. Шло время, иногда я подсчитывал деньги, что удалось сэкономить на страховке, и думал – правильно сделал, что от нее отказался.
Однажды я подхватил легочную инфекцию, началась пневмония, которой поначалу я даже не ощутил. Но вскоре дело дошло до «скорой помощи» (а ее вызов для больных без страховки обойдется не меньше двух с половиной тысяч долларов). В машине вы не можете попросить медиков отвезти вас в больницу по вашему выбору или в то место, где, например, среди врачей есть добрые знакомые. По закону больного отвозят в ближайшую больницу. Больница, в которую я попал, как потом выяснилось, оказалась не лучшим лечебным учреждением в городе.
Запомнился момент, когда каталку со мной остановили в каком-то длинном коридоре. На другой каталке у стены лежал молодой белый парень, одетый в окровавленные лохмотья, его физиономия была разбита, губы растрескались. Парень стонал, затем проваливался в забытье, но на помощь ему никто не спешил. В воздухе плавал густой запах водки.
Со мной обошлись гуманнее. Я оказался в реанимации (один день – не меньше пяти тысяч долларов), где меня ввели в состояние искусственного сна, продержали пять дней на аппарате принудительной вентиляции легких, – врачи опасались, что прогрессирует менингит. Собрали все анализы, в том числе спинномозговой жидкости и, когда состояние стабилизировалось, перевели в общую палату. Двое больных, два телевизора, кондиционер, трехразовое питание. В телевизионный пульт вмонтирована коротковолновая рация, по которой можно в случае необходимости связаться с дежурной сестрой. Иногда это удавалось, иногда нет.
