Анна Чайковская - Триумф красной герани. Книга о Будапеште
Буда и Пешт времен ренессансного короля Матьяша ничего подобного не знали.
Османское завоевание, по общему мнению, также не было связано с ухудшением положения евреев: «Еврейские источники характеризуют общину Буды того периода как одну из процветающих»[113]. Турецкая перепись 1547 года говорит о 238 христианских, 74 еврейских и 60 коптских семьях в Буде. К концу XVI столетия еврейская община Буды насчитывала около 700 человек. Будайская еврейская община была едва ли не самой процветающей в Европе.
Относительно безопасно евреи чувствовали себя и в той части Венгрии, что сохраняла независимость. Габор Бетлен, князь Трансильвании в 1613–1629 годах, приглашал в страну на поселение евреев из других земель, а в 1650 году в венгерском городе Надьида состоялся еврейский конгресс, на который прибыли для обсуждения религиозных вопросов евреи со всей Европы, в том числе около трехсот раввинов.
Во время осады Буды евреи города сражались на турецкой стороне, против наступающей на город австрийской армии. И сразу после изгнания турок им было запрещено жить в Буде; с каждого еврея, проведшего там день (и тем более ночь), власти взимали специальный налог.
Пожалуй, именно XVII век и начало XVIII века – худшее время для евреев Венгрии. Из многих городов они были изгнаны. Возвращение еврейских общин приходится уже на вторую половину XVIII столетия. К этому времени еврей – привычный обитатель венгерских провинциальных городков. Евреи занимаются торговлей, обеспечивают связи с соседними странами, поставляют кошерное вино с предгорьев Токая своим единоверцам в Польшу и Россию.
В Буде и Пеште этой эпохи вопрос о возможности проживания евреев в христианской стране был постоянным предметом споров между муниципалитетом и имперской властью до тех пор, пока «Указом о терпимости», изданным Иосифом II в 1782 году (сначала для евреев Вены, а затем распространенным на другие земли империи), не было провозглашено принципиальное равенство всех жителей империи перед законом. С этого момента евреям разрешалось заниматься ремеслами, земледелием, свободными профессиями, владеть мануфактурами и нанимать рабочих-христиан, свободно менять место жительства и поступать в высшие учебные заведения.
Указ открывал для евреев пути вперед, к европейской цивилизации и прогрессу, к тому, что привлекало горожан. Однако евреями провинции указ воспринимался как покушение на народные и религиозные традиции, поскольку ощутимо ограничивал еврейское самоуправление в религиозных и общинных вопросах. И в этом с евреями оказались солидарны венгры.
Объективно Габсбурги способствовали цивилизационному развитию Венгрии, искореняя феодальные порядки, грозившие закрепить отсталость аграрной страны. Но проводили они свою политику без всякого снисхождения к обычаям и предрассудкам общества. Можно сказать, что венгры относились на этом этапе к австрийцам примерно так же, как непослушный ученик к деспотическому учителю – саботировали, дерзили, бунтовали. Но, кто тут ученик, а кто учитель, сомнений ни у одной из сторон не было. При Габсбургах у венгерских евреев появилась возможность вырваться вперед, и было положено начало подозрению, что не просто «вперед», а «за счет венгров». В середине ХХ века подозрение принесет свои кровавые плоды. Но до того времени, в рамках полувековой истории Австро-Венгрии, венгерско-еврейско-австрийское соседство будет работать, как кажется, на пользу всем трем сторонам.
Синагога и базилика
Большая синагога на улице Дохань и базилика святого Иштвана – практически ровесники: строительство базилики началось в 1851 году, синагоги – на три года позднее, в 1854-м. Из-за обрушения купола христианам пришлось потратить на возведение полвека (1851–1905), иудеи уложились в пять лет (1854–1859).
Расположены оба здания на расстоянии около полукилометра. Колокольни и купол базилики хорошо видны с перекрестка перед синагогой, а увенчанные шарами башни синагоги – с галереи базилики, еще лучше.
И там и там присутствуют явные несовпадения с канонами и правилами, и не будет слишком большой вольностью увидеть в этих отклонениях нечто общее, то, что объединяет жителей Пешта, евреев и христиан середины XIX века (и в еще большей мере – последующих десятилетий). Базилика и синагога – неподалеку друг от друга, и впечатление, оставленное знакомством с одним сооружением, нетрудно сопоставить с непосредственным впечатлением от следующего. Итак, взглянем внимательно.
Базилика святого Иштвана – крупнейший христианский храм столицы, служащий сокафедрой примаса Венгрии, то есть сокафедральный – вместе с базиликой святого Адальберта – собор архиепархии Эстергома-Будапешта. Интерьер собора великолепен: красный мрамор, золото, мозаики и витражи. Художественное качество и вещественное богатство его соперничают за внимание зрителей, «оспаривая пальму первенства в их сердцах», как написали бы газетчики прежних времен. В апсиде, на фоне мраморных пилястр с золочеными капителями, чередующихся с бронзовыми многофигурными барельефами, возвышается перед полукруглой колоннадой монументальное сооружение – своего рода роскошный балдахин, увенчанный куполом с фигурой ангела на вершине. Под балдахином – статуя в полный рост из белого каррарского мрамора. Естественно было бы ожидать (а не слишком внимательный посетитель именно так и подумает), что статуя изображает Христа, коль скоро стоит в главном христианском храме страны… Нет, перед нами – король Венгрии, Иштван I. Изображение Иисуса в будапештской базилике центрального места не занимает. Живописное распятие здесь имеется, но – слева, в стороне, по дороге к капелле святого Иштвана, где в золоченой раке хранится его, Иштвана, правая рука. И точно так же в полукруглом витражном окне, освещающем пространство храма, не будет ни образа Иисуса, ни агнца с крестом, ни треугольника как символа Троицы. Здесь изображена корона венгерских королей, та самая, с погнутым крестом поверху, которой Иштван был коронован на Рождество 1000 года.
Синагогальный ковчег, арон-кодеш, или шкаф для хранения свитков Торы, установленный в синагоге на улице Дохань, менее всего можно назвать шкафом. Это восьмиметровое сооружение, увенчанное опять же куполом с позолоченными орнаментальными деталями, ни масштабом, ни величественностью, ни нарядностью алтарю базилики не уступает. И если купольная конструкция балдахина базилики завершается фигурой ангела, то купольная конструкция синагогального ковчега увенчивается декоративным венцом; силуэты и пропорции обоих сооружений обнаруживают куда более взаимного подобия, чем различий. Белый камень и позолоченные подсвечники сияют в лучах полутора тысяч ламп, а в солнечный день зал синагоги заливается солнечным светом сквозь разноцветные витражные окна.
